Но потом я отпускаю себя. Мое тело становится чужим. Это переворачивает все внутри, сжигает, как огонь.

Я снова плачу, слезами пытаюсь выразить все, что чувствую, но у меня нет слов. Мое влагалище сжимается и пульсирует вокруг члена Крейна, и Бром выходит у меня из моей ноющей челюсти.

Я опускаюсь на локти, пытаясь дышать, пытаясь успокоиться, прижимаясь лбом к прохладной траве, закрыв глаза.

— Сработало? — спрашивает Крейн, его рука нежно, успокаивающе проводит по моей спине, когда он выходит из меня, отчего я чувствую пустоту.

— Не знаю, — говорит Бром, прочищая горло. — Я так не думаю. Я все еще… все еще чувствую связь с ним. И не вижу никаких духов.

— Возможно, мы не должны были торопиться, — размышляет Крейн, его голос все еще хриплый. — Возможно, сначала это должно как-то подействовать.

— Ее порез уже заживает, — отмечает Бром.

— Тогда сделаем по-другому.

Эти слова возвращают меня к реальности. Я медленно приподнимаюсь на руках, и сквозь туман удовлетворения пробивается страх.

— Ты снова меня порежешь? — спрашиваю я, поднимая голову, хотя никого из них не вижу из-за того, что волосы закрывают лицо.

— Мы должны попробовать еще раз, пока можем, — тихо объясняет Крейн. — Мы не можем завершить ритуал, пока эликсир не подействовал полностью. Это…

Он замолкает.

— Бром, — шепчет он с нотками раздражения в голосе. — Ты это видишь?

Я слышу, как он громко сглатывает.

— Да. Вижу.

От его тона у меня кровь стынет в жилах.

Я быстро убираю волосы с лица и следую за их взглядами к краю круга.

Там стоят несколько темных фигур.

Наблюдающих за нами.

Глава 20

Кэт

— Боже мой, — кричу я, глядя на фигуры, стоящие в лесу лицом к нам и не двигающиеся с места. — Кто они?

Что они такое?

Я начинаю паниковать, выпрямляюсь, но тут Крейн обхватывает меня за талию и прижимает к своей груди. Каким-то образом его член снова становится твердым, его горячая, скользкая длина прижимается к моей ягодице.

— Мы должны были их увидеть, — говорит он мне на ухо. — Это значит, что все работает. Ритуал все еще в силе.

Я в ужасе смотрю на фигуры. Некоторые из них явно люди, возможно, призраки, с ранениями в груди, у некоторых проломлены головы, другие выглядят целыми, если не считать подбитых глаз и ртов, открытых в беззвучном крике. Другие — темные и призрачные, с красными глазами, острыми зубами, и…

Я смотрю вниз, туда, где Крейн обнимает меня за талию.

Его рука теперь просто тень.

— Крейн? — вскрикиваю и пытаюсь посмотреть на него через плечо.

Его лицо исчезло. Вместо этого он превратился в воплощение тьмы, движущуюся, дымящуюся бездну с двумя малиновыми точками вместо глаз.

— Кэт, — говорит призрачный монстр нечеловеческим голосом.

— Помоги! Бром, он… — кричу я, поворачиваясь лицом к Брому, чтобы попросить его спасти меня, но Брома там больше нет.

Вместо этого передо мной стоит на коленях всадник без головы, в черных кожаных доспехах и плаще, с гноящейся раной на месте головы.

— Нет! — кричу я. — Нет, нет!

— Кэт, — шипит тень мне на ухо. — Я же говорил, что это случится, все в порядке, ты с нами.

— Это всадник, — удается мне произнести. — Это всадник!

Всадник тянется ко мне своими руками в черных перчатках, и я снова кричу. Заношу локоть назад и тычу его в ребра тени. Я даже не чувствую, как она касается, но она отпускает меня, я вскакиваю на ноги, пытаясь убежать.

— Хватай ее! — кричит тень. — Не дай ей разорвать круг!

Я кричу, бегу к краю поляны, подальше от собравшихся упырей, мои ноги скользят по мокрой траве, но я почти на месте, почти…

Вскрикиваю, когда сильные руки обхватывают мои икры, прижимая меня к земле, руки смягчают падение.

— Прижми ее, — приказывает тень, и я брыкаюсь, пытаясь вырваться, но тут всадник переворачивает меня на спину, поднимает мои руки над головой и фиксирует запястья на месте. Человек-тень надвигается на меня с занесенным ножом, его бедра оказываются на моих, и его вес не дает мне вырваться. — Полегче, Кэт, мы стараемся не причинить тебе вреда.

— Кэт, Катрина, — говорит существо без головы. — Все в порядке. Все хорошо. Это мы, Бром и Крейн.

— Нет, нет, — кричу я, заливаясь слезами, верчу головой, чувствуя, что сердце вот-вот вырвется из груди и убежит прочь, потому что я не могу выдержать все это. — Вы не они, вы не они.

— Это мы, — говорит тень. — Сладкая ведьмочка, пожалуйста, ты должна принять решение увидеть нас настоящими. Это страх. Сейчас вокруг нас множество существ, которые внушают тебе этот страх, играя с твоим сознанием, потому что им нравится. Ты знаешь нас, ты чувствуешь нас.

Я сопротивляюсь, но они слишком большие и сильные.

Я их пленница.

Я умру от их рук.

— Нарци, — говорит всадник. — Сейчас я не всадник. Я просто Бром. Твой Бром. Постарайся увидеть. Забудь обо всем и посмотри на меня. Пожалуйста, Нарцисс, сделай это ради меня.

Последнее «пожалуйста» звучит так отчаянно, что внутри меня что-то ломается.

И внезапно образ всадника начинает таять. Бром, мой угрюмый, мрачный Бром, снова появляется в поле зрения, его голова на месте.

— Ты видишь меня? — спрашивает он, глядя на меня сверху вниз. Я отчаянно киваю. — Ты видишь Крейна?

Я сглатываю и поднимаю голову, увидев Крейна, прижимающего мои ноги. В руках у него нож, но, по крайней мере, тени нет, только его бледное, подтянутое тело, освещенное свечами.

— Вижу, — шепчу я Крейну, и облегчение захлестывает меня, пытаясь прогнать ужас. Это он. Это Крейн, мой учитель, мой возлюбленный, с густыми черными волосами, острыми скулами и опущенными уголками рта.

— Хорошо, — говорит Крейн, мягко улыбаясь мне.

Но улыбка эта мимолетна.

— Теперь мы будем держать тебя крепко, потому что дальше будет больно, а я не хочу, чтобы ты убегала. Нам нужно продолжать. Хорошо?

Я киваю, задерживая дыхание и стараясь не извиваться, несмотря на то, что он сказал мне, наблюдая, как он берет нож и прижимает его прямо к моей ключице, а затем проводит им между грудей.

— Ах! — я вскрикиваю, боль становится еще сильнее, чем раньше, и когда поворачиваю голову в сторону, чтобы отвести взгляд, смотрю на темных духов, парящих по другую сторону круга.

Они ждут, когда мы оступимся.

Питаются моей болью.

— Прости, — говорит Крейн, и теперь нож проходит по животу, я пытаюсь пошевелиться, чтобы избежать боли. — Пожалуйста…

Кажется, что нож вонзается глубоко, кровь заливает живот. Я пытаюсь пошевелиться, встать и убежать от этого, но они прижимают меня к земле, и я извиваюсь под ними, невыносимая агония охватывает каждую клеточку моего тела.

Я издаю крик, и звук эхом разносится по лесу, прежде чем Бром зажимает мне рот рукой.

— Нельзя привлекать внимание, — напоминает он, но я кусаю его за руку.

Он морщится, но не отпускает меня, даже когда я кусаю сильнее, а Крейн проводит острым кончиком ножа по моему пупку, и, наконец, останавливается.

Боль проходит.

Я закрываю глаза и выдыхаю в ладонь Брома, когда мое тело расслабляется, превращаясь в тряпичную куклу. Я опускаюсь на траву, мое сердце учащенно бьется, внутри гудит, как будто в меня ударила молния. Энергия внутри бурлит, как поток силы.

Бром убирает руку, и я слышу, как он кряхтит, чувствую капли влаги на своей груди и понимаю, что он снова порезал ладонь.

Я открываю глаза, чтобы посмотреть на него, и вижу его руку в руке Крейна, сжатую в кровоточащем рукопожатии над моим телом, кровь стекает вниз. Они оба смотрят друг другу в глаза с лихорадочной напряженностью, в них смешиваются боль и тоска, любовь и история, и я снова испытываю укол ревности. У этих мужчин есть то, чего нет у меня, они делятся секретами, они общаются в тени, их влечение друг к другу запрещено, а любовь тем более. Между ними существует связь, частью которой я не могу стать, но все равно хочу этого.