— Оставь меня в покое, — рычит он, устремляясь к зданиям.

Крейн делает движение, чтобы последовать за ним, но я подбегаю и хватаю его за руку, оттаскивая назад.

— Отпусти его, — говорю я ему.

Крейн недоверчиво смотрит на меня, приоткрыв рот от удивления.

— Я не могу его отпустить.

— Я знаю, что не можешь, — говорю я, крепче прижимая его к себе. — И я тоже не собираюсь его отпускать. Но сегодня вечером мы должны. Мы должны дать ему время подумать.

— Мы не можем дать ему время подумать, — говорит он, нахмурив брови. — Кэт, нам нужно повторить ритуал. Ты же слышала, что сказала Сестра Софи.

— Слышала. Но ты знаешь, что не можешь заставить его. Ты можешь связать его, заткнуть рот кляпом и заковать в цепи, но ты не сможешь заставить Брома делать то, чего он не хочет. Вот как ты подходишь к делу, Крейн. С помощью силы и контроля, но не все так работает. Брому нужно принять это решение самостоятельно.

Он смотрит на меня, моргая.

— Ты принимаешь его сторону.

— Я не принимаю его сторону. Здесь нет никакой стороны. Я просто знаю Брома лучше, чем тебя, извини, но это правда. И чем больше ты загоняешь его в угол, чем больше давишь на него, тем дальше он убежит. Убегать — это его привычка, разве ты не понимаешь? И сейчас он старается сделать все, что в его силах ради нас, даже если на первый взгляд это не так. Он хочет защитить нас, потому что любит нас и думает, что всадник даст ему лучший шанс.

— Но он ошибается, — уныло говорит Крейн, глядя в темноту, где исчез Бром.

— И, возможно, он неправ, — говорю я. — Но, как бы нам обоим это ни было неприятно, он должен понять это сам, — я делаю паузу. — Есть небольшая вероятность, что ошибаешься ты.

Крейн смотрит на меня так, словно я влепила ему пощечину.

Я пожимаю плечами и отпускаю его руку, подбирая мантию, потому что холод начинает пробирать до костей.

— Я уверена, что время от времени с тобой такое случается.

Он поджимает губы, в его голове крутятся шестеренки, а затем он снова смотрит на озеро.

— Ну, мне немного неловко из-за того, что я провалил этот ритуал и поссорился с любимым на глазах у всех этих мертвых людей.

Я следую за его взглядом. Темные фигуры всего в нескольких футах от меня, они смотрят на нас голодными глазами и разинутыми ртами, и я тут же оглядываюсь на Крейна.

— Когда действие эликсира закончится?

Он наклоняется и хватает меня за руку.

— Недостаточно скоро.

Глава 31

Крейн

Я быстро собираю все предметы, которые взял с собой для ритуала, запихиваю их обратно в свою сумку, а затем тащу Кэт в сторону общежития. Потребуется время, чтобы эликсир выветрился, но я могу рассыпать круг из соли в своей комнате, чтобы в ней не было мертвецов. Это, по крайней мере, помешает нам разглядеть очертания за завесой, пока действие наркотика не закончится.

Когда мы входим в здание, я так зол, что просто вне себя от этого. Но это не обычный гнев, который приводит к ярости и нежелательным последствиям. Это другой вид гнева. Направлен не только на Брома, но и на меня самого, а также на ковен. Беспомощный гнев, когда ты знаешь, что если выплеснешь его, это ничего не изменит, и ты ничего не можешь сделать, чтобы предотвратить это. Он просто существует.

Я чувствую себя полным идиотом. Я должен был это предвидеть, должен был понять, что Бром много-много раз намекал на то, что ему нравится всадник, что он думает, будто у него с ним особая связь, и он думает, что может контролировать его. Я не подозревал, что он окажется настолько привязан к нему, что вообще не захочет его изгонять, точно зная, что поставлено на карту.

Его собственная жизнь и жизнь Кэт.

— Он играет с огнем, — бормочу я, открывая дверь в свою комнату и впуская Кэт внутрь. — Он не ведает, что творит.

— Он одумается, — говорит Кэт, и этого достаточно, чтобы заставить меня хлопнуть дверью с такой силой, что та чуть не слетает с петель.

— Одумается! — кричу я ей, не в силах сдержаться. — Нет времени, Кэт! Ковен собирается накачать тебя наркотиками, захватить власть над Бромом с помощью всадника, и все. У Брома нет времени разбираться с этим самостоятельно.

— Я знаю! — кричит она в ответ, ее глаза сверкают, мокрые волосы рассыпаются по плечам. — Я знаю, что у нас нет времени, но что мне сделать? Что мне сказать?

Я качаю головой, чувствуя, как в груди что-то сжимается.

— Мы потеряем его, сладкая ведьмочка, — шепчу я, и это осознание съедает меня заживо. — Мы потеряем его.

Ее челюсть сжимается, а глаза расширяются.

— Нет. Не потеряем. Я не перестану верить в него, даже если ты перестанешь.

Мгновение я смотрю на нее, поражаясь тому, как сильно она изменилась за такое короткое время. Хотя ее лицо по-прежнему круглое, милое и ангельское, она больше не такая. В ее голубых глазах есть твердость, в том, как она сжимает губы, есть решимость. Она больше не просто моя ученица, она равная мне и даже больше. Она может научить меня. Раньше я знал, что она могущественная, но начинаю подозревать, что она наконец-то сама осознала это.

— Я не перестану верить в него, — говорю я, подходя к ней и беря в ладони ее прекрасное лицо. — Потому что ты не перестанешь. Но пока он не придет в себя, я не могу рисковать. Я сделаю все, что в моих силах, лишь бы защитить тебя. Все.

При этих словах она замолкает, хмурясь, как будто что-то вспоминает.

— Бром тоже сказал мне нечто подобное, — говорит она.

Я игнорирую вспышку раздражения в себе.

— Еще бы, но сейчас я говорю, — я целую ее крепко и быстро, от чего у нее перехватывает дыхание. — Я не позволю им совершить то, что они задумали, — шепчу я ей, прижимаясь лбом к ее лбу. — Я буду защищать тебя до конца.

— Что ты будешь делать? — спрашивает она, тяжело дыша.

Я провожу рукой по ее лицу, большим пальцем по губам, и столько эмоций борются во мне за господство, что я не знаю, какую из них выплеснуть наружу.

— Хочу ребенка, — шепчу я ей в упор, пристально глядя в ее глаза.

Они расширяются от шока.

— Что?

Я наклоняюсь и целую ее в приоткрытый рот, притягивая ее губы к своим, затем отстраняюсь и убираю мокрые волосы с ее лица. Мой член уже тверд. Я всегда ее хочу.

— Я хочу стать отцом твоих детей, — говорю ей. — Хочу потомство от тебя.

Она широко моргает, и я не могу не улыбнуться тому, какой невинной она выглядит.

— Крейн, — шепчет она, кладя руки мне на грудь.

Я прикусываю губу.

— Позволь мне сделать так, чтобы ты забеременела, сладкая ведьмочка. Даже если ты не чувствуешь себя готовой к этому, даже если ты никогда не думала об этом, позволь мне сделать это.

— Сейчас? — спрашивает она, заглядывая мне в глаза.

Я улыбаюсь и прижимаюсь губами к ее щеке.

— Да, сейчас. Обычно я бы так не торопился, но, учитывая нынешние обстоятельства, чем скорее ты забеременеешь, тем лучше. Подумай о наихудшем варианте развития событий. Подумай о том, что могло бы произойти.

Она со вздохом отстраняется, выглядя испуганной.

— Ты думаешь, это сработает?

— Если ты забеременеешь от меня быстрее, чем от Брома, тогда да. Тогда их план сорвется.

— Если они узнают…

— Они не узнают. Они не смогут знать. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помешать им забрать тебя, но если случится худшее, это гарантия того, что ты не породишь проклятого антихриста и не устроишь конец света. Я думаю, стоит попробовать, нет?

— Значит, ты делаешь это только для того, чтобы спасти мир?

Я не могу удержаться от смеха, держа ее растерянное лицо в своих ладонях.

— Мир? Ты — мой мир, Кэт. Ты мое все. И я хочу, чтобы ты стала матерью моих детей. Не только одного, сладкая ведьмочка. Я хочу, чтобы у нас с тобой было много красивых детей. Это все, чего я хотел с самого первого дня. Ты не понимаешь, как много значишь для меня.

Она с трудом сглатывает.

— Наверное, я слишком боюсь. На случай, если это неправда.