Он хватает пальто и натягивает ботинки, мы с Бромом делаем то же самое. Затем выбегаем из комнаты в коридор. Крейн останавливается у другой открытой двери.

— Дэниэлс? — спрашивает Крейн, заглядывая в комнату профессора. Похоже, там никого нет. — У меня дурное предчувствие, — бормочет Крейн, а затем ускоряет шаг в сторону лестницы.

Мы выскакиваем наружу, в темно-серый туман, и оказываемся во дворе, где собралась пара студентов.

Там, посреди всего этого, в луже крови, лежит мужчина в пижаме.

У него нет головы.

— О, черт! — ругаюсь я, прикрывая рот рукой, чтобы меня не вырвало, и поворачиваюсь лицом к груди Крейна. Несмотря на все, что сделал всадник, я впервые вижу одну из его жертв сразу после убийства, и не думаю, что у меня хватит духу смотреть на это.

Крейн обнимает меня за плечи и крепко прижимает к себе.

— Это Дэниэлс. Это Дэниэлс, — повторяет он снова и снова, как будто в шоке. — Дэниэлса убил всадник.

Я поднимаю голову, чтобы посмотреть на Крейна, думая о том же, о чем и он, и затем мы оба смотрим на Брома.

— Я этого не делал, — говорит Бром, поднимая руки и энергично качая головой. — Богом клянусь, я этого не делал.

— Это сделал всадник, — рычит на него Крейн. — И ты знал.

— Нет! — непреклонно говорит Бром. — Я этого не делал. Всю ночь ты был со мной, ты видел меня, я не знал, что делал всадник, я не знаю, где он был, — он указывает на безжизненное тело Дэниэлса. — Это не моих рук дело. Я не имею к этому никакого отношения.

Двое других студентов, стоявших неподалеку, с любопытством смотрят на Брома.

— Говори тише, — шиплю я на него.

— Ты должен мне поверить, — говорит Бром, в его темных глазах ясно видна боль, когда он складывает ладони вместе, словно в молитве. — Я ничего об этом не знал. Это не я, я не знал. Я не знал!

Крейн глубоко втягивает воздух через ноздри, и я вижу, как напрягается его челюсть, как бьется пульс на шее, и я побаиваюсь того, что он может сделать.

Затем он отпускает меня и направляется к Брому, который в ответ сжимает кулаки.

Но Крейн проходит мимо.

Направляется в сторону собора.

— Куда ты идешь? — кричу я вслед Крейну, подбираю юбку и быстро бегу за ним.

— Я поговорю с Сестрами, — кричит Крейн через плечо. — Хватит уже. Надо было сделать это давным-давно.

— Крейн! — кричит Бром, подбегая ко мне. — Не привлекай к себе внимания!

Но уже слишком поздно, потому что, когда мы проходим мимо классной комнаты рядом с травяным садом, Сестра Софи внезапно появляется перед нами.

— Мистер Крейн, — командным голосом произносит сестра Софи, не снимая капюшона. — Можно на пару слов?

— Нет, это ты нужна мне на пару слов, — говорит он, поворачиваясь к ней.

Сестра Софи кивает и оглядывается по сторонам, затем жестом приглашает нас следовать за ней и исчезает в одном из каменных зданий, где расположены кабинеты.

Мы заходим в парадные двери, в коридоре темно, если не считать слабого утреннего света, проникающего через окна, и Крейн начинает действовать сразу, схватив Сестру Софи за горло и прижав ее спиной к стене.

— Крейн! — я кричу ему, чтобы он остановился, но Софи лишь слабо улыбается ему.

— Я понимаю твое разочарование, Крейн, — говорит она, и ее голос звучит совершенно нормально, несмотря на то, что он ее душит. — И видеть, как твой гнев выплескивается наружу, прекрасно. Но не стоит убивать меня. В конце концов, я на вашей стороне.

— Крейн, отпусти ее, — говорит Бром грубым голосом.

В глазах Крейна горит огонь, не обычный адский огонь, который я вижу в черных глазах Брома, а что-то одновременно раскаленное добела и холодное как лед. Я никогда не видела его таким. Кажется, до него невозможно докричаться.

Но затем хватка Крейна ослабевает, и он отпускает Софи. Ее ноги касаются пола, и только тогда я понимаю, что он держал ее в воздухе.

Она откашливается и поправляет воротник плаща.

— Теперь чувствуешь себя лучше? — спрашивает она отрывистым голосом. — Помогло выплеснуть свой гнев, не убивая никого?

— Иди к черту, — говорит он, сплевывая на пол перед ней, его волосы растрепались, закрывая лицо.

— Очаровательно, — комментирует она, скривив верхнюю губу. Затем смотрит на меня. — Катрина, — смотрит на Брома, и ее лицо заметно смягчается. — И, конечно, наш дорогой Эбрахам.

— Для тебя — я никто, — усмехается Бром.

— Хм-м, — размышляет она, обводя нас взглядом. — Логово гадюк. Я не виню вас, учитывая, через что вам пришлось пройти. Хотя должна сказать, многое вас обошло стороной.

— Что случилось с Дэниэлсом? — спрашивает Крейн, его глаза все еще сверкают гневом. — Что случилось с Дези, мисс Чой и мисс Уилтерн? С Вивьен Генри?

— Ты задаешь неправильные вопросы, Крейн, — говорит она. — Дело не в том, что случилось с ними. А в том, что случится с тобой. Если не опустишь голову и не продолжишь делать то, для чего тебя наняли. Учить.

— А мы, — говорю я ей, указывая на Брома. — Что должно случиться с нами?

Она натянуто улыбается.

— Ты знаешь, что с тобой случится, Катрина. Это предначертано звездами. Твоя судьба была решена давным-давно. Если точнее, в 1695 году.

— Ты была частью первого ковена, — говорит ей Бром. — Ты заключила сделку с демоном. Ты была там.

— Мой дорогой Эбрахам, — говорит она, подходя к нему. Он стоит на месте, когда она касается тыльной стороной ладони его щеки. — Я этого не хотела. Никогда не хотела ничего такого. Я ненавидела Леону и Ану. Это Маргарет согласилась на сделку с ними. Я бы никогда не пожертвовала ни одним из своих сыновей, если бы у меня был выбор. Но у меня не было. Я не ровня демону. И богу.

— Ты… — Крейн начинает. — Ты настоящая мать Брома?

Она бросает на Крейна усталый взгляд.

— У меня было много сыновей, мистер Крейн, — затем она вздыхает и смотрит на Брома. — И Эбрахам — мой последний. Твое имя должно было быть — Авраам, как у Отца множества народов, но назвала Эбрахамом, — цитирует она.

— Ты сейчас цитируешь Библию? — спрашивает Крейн, качая головой.

Она пожимает одним плечом.

— Я подумала, что это подходящее имя, учитывая, что он был последним шансом ковена обеспечить бессмертие нашей нации ведьм. Я и не подозревала, что соглашение Сары с Лиамом сорвется.

— Подожди минутку, — говорит Бром. — Хочешь сказать, что мой отец на самом деле мой брат?

В глазах сестры Софи пляшут огоньки.

— Твой дядя. Он сын Маргарет. И ты бы не оказался в таком затруднительном положении, если бы Сара вышла замуж за Лиама, как предполагалось.

— Технически, он бы не родился, — отмечает Крейн.

— Моя мама должна была выйти замуж за Лиама, и они должны были отдать ребенка Горууну, — говорю я. — Верно?

— Да, — решительно отвечает она. — Но твоя мать эгоистка. Она выбрала твоего отца, потому что хотела использовать его энергию, чтобы выжить без нашей помощи. Лиам и твоя мать должны были родить ребенка, от Лиама должны были избавиться после жертвоприношения, а не от моего дорогого Эбрахама.

Я резко выдыхаю, и глаза Брома расширяются.

— Ты планируешь избавиться от меня? — спрашивает он так, словно принимает это близко к сердцу.

— Нет, — торопливо говорит она, упираясь руками ему в грудь. — Я пытаюсь помочь тебе. У тебя осталось не так много времени, скоро они приведут свой план в действие. Тебе необходимо уехать сейчас, пока еще можно. Уйти из школы и покинуть Сонную Лощину.

— Мы не можем, — мрачно говорит Крейн. — К нему привязан всадник. Как только мы уйдем, они узнают. Мы далеко не уйдем, да?

Она поджимает губы и качает головой.

— Да.

— Я не убивал Дэниэлса, — протестует Бром.

— Я знаю, — говорит она. — Прошлой ночью они обратились к всаднику, чтобы выполнить их приказ и избавиться от Дэниэлса за то, что он собирался сделать. Они могут обратиться к Гессенцу в любое время. И пока он не изгнан, он может призывать тебя. Нужно совершить ритуал, чтобы изгнать его из своей души.