— Я надеюсь на это, — признаюсь я, поскольку на самом деле у меня никогда не отнимали голос. — Энергия возобновляема. Я получил этот голос благодаря практикам, так что он должен вернуться. Но на данный момент я его исчерпал. Что касается тебя, это зависит от обстоятельств, — я смотрю на класс, испытывая прилив гордости от того, насколько они все восхищены. Вот почему я здесь. Это мое предназначение.

— Я не даю гарантии, что когда-нибудь возникнет именно такой сценарий, — говорю я им, — потому что вс закончится лишь перебранкой, но теперь вы знаете, что если окажетесь в ситуации, когда, возможно, кто-то атакует вас огнем, вы сможете отвести этот огонь от себя и либо использовать его, либо направить на противника.

— Можно устроить еще одну демонстрацию? — спрашивает Матильда. — Что-нибудь, что поможет остановить всадника без головы?

— Конечно, — отвечаю я, но добровольца не приглашаю. Обычно я постоянно придираюсь к Кэт, поэтому для разнообразия решил взяться за Брома.

За Брома, который не продемонстрировал никаких магических способностей.

Но, если он родственник Сестер Софи и Маргарет, в его жилах течет огромная сила. В конце концов, должна же быть какая-то причина, по которой именно он выбран для Кэт. И как же глупо, что я разочарован тем, что не стал тем избранником, за которого Кэт должна выйти замуж?

— Бром Бонс, — говорю я ему, взмахнув рукой. — Не хочешь подойти сюда и помочь мне продемонстрировать, как защищаться от всадника без головы?

Ох, если бы взгляды могли убивать, я был бы мертвецом.

Но Бром поднимается на ноги, и я, честно говоря, удивлен, что он вообще это делает, учитывая… ну, все остальное. А еще мне становится жарко от осознания того, что даже в такой обстановке он слушается меня, как хороший мальчик. Мне требуется все самообладание, чтобы не похвалить его, когда он встает передо мной на платформе.

Я все еще улыбаюсь, как дурак.

— Бром, — говорю я ему, стоя гораздо ближе к нему, чем к Полу.

— Профессор Крейн, — медленно произносит он, его челюсть напрягается.

— Слушай, — говорю я, постукивая пальцем по подбородку, — давай на мгновение представим, что ты всадник. Какой силой ты бы обладал, какую магию использовал, чтобы попытаться причинить мне боль?

Он пристально смотрит на меня.

— Я бы, наверное, взял свой топор и отрубил вам башку.

Студенты расхохотались. Даже я нахожу это забавным, хотя и немного тревожусь из-за того, насколько серьезно он это говорит. Возможно, мне следует быть более осторожным с ним.

— Ладно, — продолжаю я, — давай на мгновение представим, что всадник — это злой дух. Как бы я мог обезвредить такого духа?

И если бы настоящий всадник мог прямо сейчас дать Брому какую-нибудь реальную информацию, это было бы замечательно.

— Тебе пришлось бы отключить источник, — говорит Бром, удивляя меня, и я не уверен, то ли он просто придумал это, то ли он что-то знает.

— Источник? — спрашиваю я. — Ты имеешь в виду…

— Профессор Крейн? — спрашивает один из студентов.

Я искоса смотрю на Брома, пытаясь понять его, затем перевожу взгляд на студентов. Они стоят у окна вместе с несколькими другими, уставившись на улицу.

— Что там? — раздраженно спрашиваю я, желая, чтобы Бром продолжал говорить.

— На крыше собора стоит девушка, — говорит Джозефина, глядя на меня выпученными глазами.

— Что? — говорю я, сбегая с платформы и подбегая к окну, прижимаясь лицом к стеклу. И действительно, на вершине готического собора, между двумя шпилями, стоит девушка.

Но не просто девушка. Она худая, с длинными темными волосами и одета в грязное белое платье, разорванное по швам.

Она в точности похожа на девушку, которую я видел у озера однажды вечером, перед тем как пришли Сестры и забрали ее.

— Это Лотта, — говорит кто-то еще. — Она была на уроке истории в первую неделю учебы, а потом так и не вернулась.

Внезапно Кэт оказывается рядом со мной, и я пододвигаюсь, чтобы освободить для нее место, Бром следует за мной.

— Боже мой, — шепчет Кэт. — Она сейчас прыгнет.

— Ты уверена? — спрашиваю ее, и, конечно же, девушка начинает смотреть через край и свешивать одну ногу.

— Господи Иисусе, — ругаюсь я и выбегаю из класса по коридору, врываюсь в двери и оказываюсь на улице. Я слышу, как все ученики следуют за мной, мы бежим под мелким дождем, крича девушке, чтобы она не прыгала, и через несколько секунд Бром оказывается рядом со мной, и мы несемся по мокрой лужайке к собору.

— Попробуем ее поймать? — спрашивает он, быстро передвигая ногами.

— Мы должны что-то предпринять, — говорю я. — Лотта! — кричу я, когда мы подходим ближе, надеясь, что это действительно ее имя. — Оставайся на месте, не прыгай!

Но Лотта начинает смеяться.

— Оставаться на месте? — кричит она в ответ. — И позволить им продолжать поедать меня заживо? Мы все просто мухи в паутине.

И затем, прежде чем мы с Бромом успеваем до нее добраться, она вскидывает руки в воздух, словно танцующая балерина, и падает. Я кричу, словно в дурном сне, наблюдая, как ее тело вращается на пути вниз, приземляясь на каменную дорожку с тошнотворным шлепком.

Я останавливаюсь как вкопанный, не зная, что делать.

Воспоминания о Мари всплывают в моем сознании.

Я будто вижу, как голова Мари ударяется о деревянный пол в гостиной, кровь растекается вокруг, словно плащ смерти. Если бы ковер был на несколько дюймов длиннее, она была бы жива, он смягчил бы удар.

Но он не был, и Мари умерла.

Я как сейчас вижу ее глаза, устремленные в потолок, и наблюдаю, как в них гаснет свет.

Я кричал тогда и кричу сейчас.

Девушка лежит на асфальте, из ее затылка медленно вытекает кровь, конечности сломаны и вывернуты под неестественными углами — девушка моргает, глядя в серое небо.

Она не мертва, пока что.

Я тут же падаю на колени рядом с ней.

— Лотта, — говорю я дрожащим голосом, касаясь рукой ее щеки.

Ее светло-зеленые глаза смотрят на меня, и, хотя мы не знакомы, мне кажется, что я ее знаю. Она парит в пространстве между нами и завесой. Свет гаснет в ее глазах, как это было с Мари, но уходит она медленнее. Она хочет остаться.

«Я желаю тебе обрести покой», — говорю я ей внутренним голосом и с удивлением обнаруживаю, что моя магия возвращается ко мне.

Она смотрит прямо мне в глаза, и кажется, слышит меня.

Я наклоняюсь и беру ее за холодную, хрупкую руку, давая понять, что она не одна. Именно так я хотел бы поступить с Мари, а не то, что произошло на самом деле. Вокруг нас я слышу плач, крики и вопли, все больше и больше людей спешат на место происшествия, но сейчас здесь только мы с этой девушкой на влажном асфальте и растекающееся озеро крови.

Было бы эгоистично спрашивать эту умирающую девушку, что она имела в виду. Было бы эгоистично спрашивать ее, что с ней случилось. Было бы эгоистично спрашивать, что заставило ее покончить с собой.

Но я и есть эгоист.

«Кто сделал это с тобой?» — спрашиваю я, потому что кто-то сделал. Кто-то привел ее сюда, чтобы она спрыгнула с крыши и закончила свою короткую жизнь в окружении таких незнакомцев, как я.

Кто-то обрек ее на страдания, от которых смерть единственное спасение.

Девушка пристально смотрит на меня, ее губы слегка шевелятся.

«Все здесь построено на костях», — говорит она у меня в голове. «Спасайся».

Затем я вижу, как жизнь покидает ее.

Она струится из нее, как золотая нить, из макушки и, закручиваясь, устремляется к небу, пока ее не уносит легкий ветерок, направляя к озеру.

Через секунду ее глаза смотрят в никуда.

— Нет, — кричу я в отчаянии, испытывая дикое, паническое чувство, когда пытаешься ухватиться за жизнь, но бесполезно. — Нет. Нет. Нет.

Слезы наворачиваются на глаза, и я продолжаю сжимать руку девушки, как будто это может вернуть ее обратно.

— Нет, — шепчу я.

Я чувствую руки на своих плечах, которые тянут меня назад, в то время как кто-то еще протискивается мимо. Медсестра, которая как будто может что-то исправить. Меня оттаскивают от мертвой девушки, от толпы, и я понимаю, что это Бром схватил меня. Я прижимаюсь лбом к его груди, пытаясь отдышаться.