— Хотела попробовать и посмотреть, что из этого выйдет.

Бром фыркает, и мы оба смотрим на него.

Он поднимает голову и настороженно смотрит на нее.

— Кажется, теперь ты знаешь, что происходит, когда пытаешься.

Она сглатывает, на ее изящном лбу появляется морщинка боли.

— Прости, — шепчет она ему. — Я не хотела причинить тебе боль. Не знала, что еще сделать.

— Ты хотела причинить мне боль, Нарци, — говорит он, и то, что он называет ее ласкательным прозвищем, для нее как удар ножом в живот. — Не нужно лгать об этом. Не нужно притворяться. Вы оба хотели причинить мне боль. — теперь он смотрит на меня, но его глаза выглядят ужасно пустыми. — Вы оба хотели.

Я тяжело выдыхаю и подхожу к шкафу, доставая рубашку.

— Надень это, — говорю я ему, протягивая рубашку. — Я не могу воспринимать тебя всерьез, когда ты голый.

Бром хмуро смотрит на меня, его темные брови сходятся на переносице, но он выхватывает рубашку у меня из рук.

— Она на мне порвется, — замечает он.

— Скорее всего, — отвечаю я, но все равно испытываю странную гордость, когда он надевает ее. Они с Кэт отлично смотрятся в моей одежде.

— И что мы теперь будем делать? — спрашивает Кэт. — Всадник вернется сегодня?

Бром пожимает плечами и откидывается назад, ударяясь затылком о стену.

— Не могу знать наверняка.

— Было бы очень полезно, если бы ты смог, — говорю я ему, выдвигая стул на середину комнаты и вставая между Бромом и Кэт. — Помоги мне. Возможно, она сможет защитить себя — и меня — от всадника, но я не хочу снова ставить ее в такое положение, особенно если ее магии хватит ненадолго.

Бром закрывает глаза и сглатывает.

— Хоть немного прояви милосердия, даже если я не заслуживаю, — его голос такой тихий, такой надломленный и печальный, что я чувствую, как нечто внутри меня разрывается.

— Попробую, — тихо говорю я.

— А как насчет ритуала? — спрашивает Кэт, очевидно, все еще волнуясь. — Нам нужно сделать это как можно скорее. Нам нужно избавиться от всадника. Он не успокоится. Мы не успокоимся. Мы не можем продолжать заниматься этим каждую ночь, — ее голос повышается с каждым предложением.

Я бросаю на нее успокаивающий взгляд, замечая, как ее пальцы сжимают края одеяла.

— Мне нужно провести дополнительные исследования, — говорю я ей. — Это не так просто, как произнести заклинание, и не похоже на то, что мы делали у озера. Это связано с кровью и темной магией.

— И сексом, — просто говорит она.

Я киваю, с трудом сглатывая.

— Да.

— Я не хочу, чтобы Бром прикасался ко мне.

Такое чувство, что из комнаты выкачали весь воздух. Клянусь, свечи даже мерцают.

— Вот тебе и милосердие, — комментирует Бром, хотя в его голосе нет ни капли обиды.

— Честно говоря, я тоже не хочу, чтобы Бром прикасался к тебе, — признаю я.

Бром хмыкает, но ничего не говорит.

— Но, — продолжаю я, — придется как-то пойти на компромисс, нравится нам это или нет.

И мне это определенно не нравится.

— Я сказала, что не хочу, чтобы он ко мне прикасался, — продолжает Кэт, и в ее голубых глазах, освещенных светом свечей, появляется вызов. — Я не говорила, что не буду сама к нему прикасаться. Я хочу все контролировать. Мне это нужно.

Я смотрю на Брома, ожидая его реакции. Не уверен, что ему понравится, что мы с Кэт доминируем над ним. Он смотрит на блондинку непроницаемым мрачным взглядом. Поднимает плечо, пожимая им, но морщится от боли, и я вижу, что кровь начинает просачиваться сквозь рубашку.

— Подожди, — говорю я ему. Иду в ванную, закатываю рукав и опускаю руку в горячую воду, вытаскиваю пробку, чтобы слить воду из ванны настолько, чтобы кто-нибудь мог залезть в нее, не расплескав воду. Меньше всего мне нужно, чтобы Дэниэлс жаловался на потоп.

— Кэт, — говорю я ей, указывая большим пальцем на ванну. — Тебе следует принять ванну, пока Бром не испачкал ее.

Она качает головой. По ее обеспокоенному взгляду понятно, о чем она думает: она не хочет, чтобы всадник появился, когда она будет купаться, ведь тогда не сможет защитить нас.

«Уверена?» — спрашиваю я, используя внутренний голос. «Это поможет уснуть».

Она слегка усмехается. Никто из нас сегодня спать не будет.

— Хорошо, — говорю я. — Тогда иди, Бром. Нужно промыть рану. У меня как раз осталось немного припарки. Завтра нужно будет сделать еще.

— Что мы будем делать завтра? — спрашивает Кэт, когда я подхожу к Брому и помогаю ему подняться на ноги. Его тело холодное на ощупь, и он быстро вырывается из моих объятий.

— Что ты имеешь в виду? — спрашиваю я ее, когда мы направляемся в ванную, останавливаясь у двери.

— Брома подстрелили. Как он будет это объяснять? Моя мама появится здесь завтра с каретой, полной моих вещей. Что мне сказать ей после всего, что произошло?

— Не говоря уже о том, что в библиотеке валяется голова, — размышляю я, мысленно представляя тот беспорядок. — Послушай, я позабочусь, чтобы все получилось. Завтра же суббота. Прослежу, чтобы Бром быстро поправился, и не позволю тебе говорить с матерью наедине. Помогу тебе перевезти вещи.

— Ты правда думаешь, что она тебе позволит?

— Я могу быть убедительным, когда захочу. Не беспокойся об этом. Постарайся немного отдохнуть, — говорю ей.

Но я вижу, что она мне не верит. Хватаю пузырек с остатками припарки и иду в ванную. Бром уже полностью погрузился в ванну, кровь кружится в воде, он выглядит так чертовски красиво и опасно, что на мгновение становится больно дышать. Я оставляю дверь приоткрытой, а затем хватаю кусок мыла и мочалку.

Присаживаюсь на корточки рядом с ним, готовясь промыть его рану, но он хватает меня за запястье и сурово смотрит.

— Я могу сам, — сухо произносит он.

Слегка улыбаюсь ему.

— Я знаю. Но чувствую, что в долгу перед тобой. Сначала стрелял в тебя, а потом засунул большой палец в дырку от пули.

— А еще ты трахался со мной на глазах у Кэт, — говорит он, хмуря брови и рыча. Его хватка становится жестче. — Потом ты проделал то же самое с ней у меня на глазах, — он замолкает, его глаза темнеют. — И не дал мне кончить.

— Ладно, возможно, как-нибудь потом заглажу вину, — говорю я ему. — Будет больно. Дать обезболивающее? Ты же знаешь, у меня это хорошо получается.

Он на мгновение прикусывает нижнюю губу, и меня переполняет желание поцеловать его. Я приоткрываю его рот своими губами, провожу языком. Целую его так, чтобы он понял, как я сожалею о своей жестокости.

Но потом он опускает руку и отводит взгляд. Он позволяет мне позаботиться о нем.

Вот что я и делаю.

Намыливаю мочалку и провожу ею вокруг раны. Бром резко вздыхает от боли, его мышцы напрягаются, зубы скрежещут, но он позволяет мне вымыть его. Не только рану, но и все остальное, с головы до ног, я исследую его тело, возвращаясь в прошлое, в те ленивые деньки, которые мы проводили в ванне в том номере отеля на Манхэттене.

Закончив, он выходит из воды, я оборачиваю его полотенцем и сажаю на край ванны, втирая травы и масло в его рану. Затем на всякий случай оборачиваю марлей, которую достаю из аптечки.

— Кажется, я тебя ненавижу, — шепчет он мне, когда я закидываю концы бинта ему на плечо.

Я замираю. Мне под ребра будто вонзается нож. Я с трудом сглатываю и смотрю ему в глаза, наши лица всего в нескольких дюймах друг от друга.

— Ну, — говорю я, слабо улыбаясь ему, — по крайней мере, ты что-то чувствуешь ко мне.

Глава 6

Кэт

Когда над вязами забрезжил рассвет, окрашивая желтую листву в золотой цвет, я проснулась и увидела, что комната Крейна пуста. Он оставил записку, в которой говорилось, что они с Бромом пережили ночь и пошли проверить, насколько сильно повреждена библиотека. Ну или что-то подобное — плохой почерк Крейна до сих пор меня забавляет.

Я думала, что вообще не засну прошлой ночью, но, пока они были в ванне, кажется, отключилась. Я даже не слышала, как они вернулись, не знаю, где они спали — мне жаль, если на полу, — но предполагаю, что они вообще не спали.