Механический рев чудовища сотрясал стенки бокса. Коуэн застыла у стены, шок лишил ее способности двигаться. Не мигая, она вглядываясь в приближающегося гривера. Ученые, ассистенты, лаборанты смотрели на происходящее в напряженном ожидании, которое граничило с удовольствием. Они ждали, чем закончится их эксперимент.

– Вы что, позволите этой гадине ужалить ее? – закричала Химена. Она должна была подчиниться своей интуиции, когда вела Джеки в подвал! Глубочайшее сожаление кольнуло ее в самое сердце.

Морган же отвечала почти безмятежно:

– Гривер возьмет пробу крови, прогонит ее через определенный нами алгоритм и точно определит состав и объем дозы препарата. Это – квантовый алгоритм, и ни один человек не сможет ему следовать. Только машина. Страх, который испытывает пациент, есть необходимый компонент решения проблемы.

Морган улыбнулась, как улыбаются родители, гордые успехами своего отпрыска.

– Другого способа просто нет! – закончила она.

Айзек

Сердце Айзека билось с бешеной частотой. Взмокшие от пота ладони скользили по стеклу. В его сознании моментально промелькнули все события с того момента, когда миз Коуэн впервые показала ему свое пятно на шее. Если бы он знал, что собирается учинить с ней Вилла, он бы никогда не привел ее сюда.

Сочленения гривера стучали, скрипели, стонали по мере того, как чудовище неспешно приближалось к миз Коуэн, растягивая ее муки и страдания. У Айзека не нашлось бы слов, чтобы описать этого чудовищного полузверя – полумашину.

– Миз Коуэн! – кричал Айзек, барабаня по стеклу; он хорошо помнил, что совсем недавно ему говорила Химена. – Стойте спокойно. Не шевелитесь!

Миз Коэн стояла, уронив руки, неспособная ни оттолкнуть гривера, ни закрыться от него. Сверкающая металлом, истекающая слизью морда чудовища приблизилась к ее лицу. Айзек затаил дыхание. Коуэн закричала. Одна из конечностей гривера издала серию щелчков, и из ее недр вытянулась большая игла, подобная длинному пальцу. Резким точным движением гривер выбросил иглу вперед и вонзил в плечо миз Коуэн.

Миз Коуэн издала звук, подобный тому, который издали бы все насельники ада, выпущенные на свободу. Но она не стала сопротивляться. Срединная же секция гривера вдруг принялась вращаться, и вращение сопровождалось металлическим скрежетом и свистом.

Голос профессора Морган прозвучал так, словно она вещала из громкоговорителя:

– Он рассчитывает вашу потребность в сыворотке. Обрабатывает данные по вашей ДНК на квантовой скорости.

Квантовой скорости?

Гривер между тем вдруг издал серию коротких вскриков, исполненных боли. Коуэн дернулась и закрыла глаза. Айзек беспомощно озирался. Слезы катились по лицу Джеки. Старина Фрайпан сидел, обхватив голову руками. Химена глядела прямо перед собой невидящими глазами.

Чудовище нависло над миз Коуэн, издавая скрежещущие звуки, но не двигаясь.

Чего оно ждет? Айзек не мог понять, что нужно этому монстру. Единственное, чего Айзек страстно желал, так это окончания этой жуткой сцены.

Раздался голос профессора:

– Откройте глаза, миз Коуэн. Гриверу нужно оценить ваше состояние по сетчатке глаза.

Но та только крепче сжимала веки.

Гривер поводил вокруг своими членистыми конечностями, утыканными сверкающими шипами, и наконец, смирившись со своей судьбой, миз Коуэн широко открытыми глазами взглянула прямо в физиономию чудовища. Словно обрадованный послушанием жертвы, гривер почти любовно положил две из своих конечностей ей на плечи. Раздалась серия резких щелчков, и сверкнули иглы, вонзившись в кожу миз Коуэн. Пролетело несколько мгновений, и она, вновь закрыв глаза, осела, вытянувшись неподвижно на полу у лап чудовища.

Что они наделали!

Гривер отскочил от лежащей и двинулся к боксу, в котором сидел старина Фрайпан. Подтянув свое тело поближе, он прижал свою морду к стеклу. Фрайпан уже не сжимал голову руками. Поднявшись, он посмотрел монстру прямо в глаза. Айзек мог только представить, какие ужасные воспоминания пронеслись в сознании старого глэйдера – о потерянных друзьях, о пережитых страданиях и боли. Время, казалось, замерло. Все выглядело так, словно чудовище тоже погрузилось в воспоминания. Воцарилось молчание. Наконец, гривер оттянул назад одну из своих сверкающих конечностей и нанес удар по стеклу бокса, в котором находился Фрайпан. После чего зашипел и нанес еще удар. По стеклу бокса пошли трещины.

– Фрайпан! – закричал Айзек.

Он посмотрел в сторону куба, где сгрудились работники Виллы.

– Остановите его! Остановите!

Никто не обратил внимания на его крики, словно ни один из них не нес никакой ответственности за то, что делал гривер.

Старина Фрайпан отошел к задней стенке бокса, на максимальное удаление от чудовища, глядя в молчании, как гривер наносит один удар за другим. Один из ударов пробил стекло, осыпав Фрайпана осколками стекла.

Айзек, вне себя от страха и ярости, вновь стал умолять профессора и ее коллег остановить гривера. Но на него даже не обратили внимания. Все взоры были обращены на безжизненное тело миз Коуэн. Какого черта они ждут? И тут миз Коуэн неожиданно стала приходить в себя, хватая воздух бледными губами.

И тут профессор Морган громко произнесла в свою рацию:

– Сделано. Вводим код.

Садина

Война грохотала вокруг них – это были самые жуткие звуки, которые она когда-либо слышала. Взрывы. Трескотня выстрелов. Крики… Минхо вел их через густой лес, не уставая убеждать, что сама битва от них далеко, хотя им казалось, что она идет здесь же, за соседними деревьями. Вдруг Минхо поднял руку, подавая Оранж какой-то знак, и группа остановилась.

На мгновение Садине показалось, что она слышит Фрайпана, который чистит сковородку, насыпав в нее мелкую гальку и выполаскивая в родниковой воде. Но иллюзия развеялась, и остался лишь резкий звук металла – где-то за деревьями с белой корой, стоявших на пути подростков.

– Тихо! – прошептал Минхо.

Грохот приблизился, словно Фрайпан уже не просто чистил сковороды, но стучал одной о другую.

– Что это? – негромко спросила Триш.

Сердце Садины подпрыгнуло так, что биение его она почувствовала в ушах. Она сунула руку в задний карман и вытащила пистолет.

Стук и скрежет металла прекратились, и на смену им пришли булькающие, чавкающие звуки, перемежающиеся с невнятным бормотанием.

– Там что-то есть, – сказал Доминик, указывая кончиком ножа куда-то вперед. Но что он мог сделать с таким оружием?

– Минхо? – позвала Садина, надеясь, что Сирота, как это в кризисных ситуациях делала ее мама, возьмет контроль в свои руки и скажет, что все будет в порядке, но Минхо молчал. Ветер рвал ветви болотных деревьев, стелющихся над землей сосен, которым, казалось, не хотелось вставать во весь рост и подставлять себя под удары топора, шторма или лавины. Но были и другие деревья, которые явно стремились пронзить небо, а оно, в свою очередь, тянуло их вверх, в зенит. Да и сами эти деревья были похожи на оружие – острые, смертоносные копья.

Минхо поднял руку и вновь призвал группу к тишине. Сам он, как и Оранж, вслушивался в то, что происходит. Рокси явно хотела что-то сказать, но промолчала, и только крепче сжала свое длинное ружье.

– Ничего себе! – разрушил тишину Доминик, когда источник шума явился перед ними, выбравшись из лесных зарослей.

Шизы!

Шестеро…

Нет, восемь шизов, скованные одной цепью, тащатся через рощу деревьев с белой корой, прямо перед ними. То же самое, что они видели в берге с этими чертовыми Несущими Скорбь! Шизы неуклюже спотыкались о корни, бились головами в низко нависшие над землей ветви деревьев, но неуклонно приближались к Садине и ее друзьям. На вид это были нормальные люди, обоих полов и всех возрастов, но с глазами, наполненными мертвой пустотой. Бездушные и тупые.