– Да, – кивнула она. – Это змея, пожирающая свой хвост. А что это значит?

Карлос старался не смотреть на Химену.

– Это символ вечного круга созидания и разрушения. А может, еще какая-нибудь культовая экзотика.

– Нет, – покачала головой Химена. – Я хотела спросить, кому принадлежит кольцо. Кто этот человек?

То, что скелет не принадлежал никому из ее деревни, Химене было ясно.

– Это… Клеттер.

Карлос посмотрел на Химену так, будто она должна была непременно знать, кто такая Клеттер. У всех, кто приезжал или приходил в их деревню, было по три-четыре имени. Имя, данное при рождении. Второе имя. Фамилия. Имя, данное в честь города.

– Они с моей матерью работали на Вилле?

– Это Анна Клеттер.

Плечи Химены напряглись. Воздух со свистом покинул ее легкие.

– Это Анна?

Недоуменно она посмотрела на белеющий костями скелет. Ярость в ней вскипела волной: Анна-Забывака мертва – так же, как мертвы кролики в пустыне! Умерла прямо здесь, по пути на Виллу. Узнай Химена об этом несколько дней назад, она бы обрадовалась. Теперь же волнение и беспокойство, владевшие ей все это время, усилились до чудовищных размеров.

– Мама и Мариана… они бы ее здесь не оставили. Похоронили бы, как это положено у нас в деревне. Почему… почему они этого не сделали?

И пошла прочь, сжимая в ладони нож.

Карлос не ответил и пошел следом. В руке он по-прежнему держал букет клевера.

Злость, бушевавшая в душе Химены, не давала ей разрыдаться. Но она переживала не из-за смерти Анны, нет! Напротив, Химена была даже рада, что та мертва. Ellas estan muertas. Мертва так мертва! Нет, слезы, которые она сдерживала, были слезами по матери и Мариане. Что-то, должно быть, случилось. Они не могли оставить без погребения того, с кем работали столько лет. Чтобы мать позволила диким зверям терзать плоть Анны? Никогда!

– Они бы ее здесь не оставили! – произнесла Химена, повернувшись к Карлосу.

– А может быть, у них…

– Никаких причин. До Виллы – рукой подать.

Она покачала головой.

– Не исключено, что именно поэтому твоя мать и Мариана остались на Вилле еще на несколько месяцев. Просто им нужны дополнительные руки. Об этом ты не думала?

И Карлос пошел вперед, говоря через плечо:

– Они наверняка на Вилле. Там мы найдем ответ на все вопросы. Может, Клеттер отправилась по каким-то своим делам, и они не знают, что она… умерла.

Химена шла за Карлосом.

Подошвы ее постукивали по разбитому тротуару. Ей нужны были ответы на мучившие ее вопросы. Ей нужна была справедливость. Она надеялась, что Карлос прав. Она надеялась… Но сомнения в ее душе говорили ей, что надежда – это дьявол, который увлекает ее ложными картинами, чтобы потом убить горькой правдой.

Круглый предмет на дороге привлек ее внимание. Она наклонилась и подняла браслет, сплетенный из травы.

– Что это? – спросил Карлос. – Давно лежит?

– Нет, – ответила Химена и повесила браслет на ручку найденного ножа. – Может послужить ключом к этой истории. Кто-то вынужден был убить Анну Клеттер, и я должна выяснить, кто это.

Айзек

Женщина, которую они встретили на Вилле, не сказала им своего имени, и Айзек жалел, что так им и не поинтересовался. Теперь же, вместе со стариной Фрайпаном, они сидели в карантинной. За ними должны были понаблюдать, но постепенно это местечко стало все больше напоминать Айзеку тюрьму. Как бы он хотел, чтобы Джеки поправилась, они с Садиной встретились вновь, она воссоединилась со своей матерью, а Фрайпан дожил бы до ста лет! Но реальность редко оказывается лучше, чем мечты о ней.

Айзек думал, что его уже ничто не сможет расстроить, но тут он обнаружил, что потерял браслет. Должно быть, браслет сорвало с руки, когда он нес Джеки. Он потер голое запястье. Беда!

– Эй!

Он постучал, чтобы привлечь внимание очередного ученого, показавшегося по ту сторону стеклянной стены. С тех пор, когда они появились в здании, этот был пятым. Все они под лабораторными халатами носили черные костюмы, напоминающие униформу. Похоже на какую-то тайную организацию или какой-то религиозный культ. Но ведь ученый и религия – две вещи несовместные! Айзек вновь постучал по стеклу, и человек, стоявший перед приборами у задней стены лаборатории, посмотрел на него.

– Скажите, что происходит? – прокричал Айзек.

Несмотря на то что этот тип уставился прямо на Айзека, он ничего не сказал и вновь обратился к своим приборам.

– Они не хотят общаться потому, что думают, будто ты находишься на совершенно другом уровне, – сказал, вздохнув, Фрайпан.

– Но она же притащила нас сюда, потому что мы… мы уникальны. У нас есть иммунитет, Садина и…

Старик его перебил и спросил:

– Ты никогда не замечал, что то, что ты считал правдой, иногда оказывается ложью?

Айзек внимательно посмотрел на Фрайпана.

– Что ты имеешь в виду? – спросил он. – Что у нас нет иммунитета?

– Все меняется. В этом и состоит суть Эволюции.

Фрайпан закрыл глаза, устроился у стеклянной стены поудобнее и проговорил:

– Когда пересолишь тушеное мясо, ты же его не выбрасываешь, верно? Просто добавляешь картошки.

Айзек покачал головой.

– Так! – спросил он. – И что ты хочешь этим сказать?

При упоминании еды желудок его взвыл.

– Когда ты добавляешь очищенный картофель, он забирает из мяса часть соли, и тут главное – не забыть вытащить картофель, – начал объяснять Фрайпан. – Но если ты порежешь картофель и оставишь его в мясе, это будет другой способ решения проблемы. Правда, в этом случае у тебя получится не тушеное мясо, а картофельный суп.

Как Айзек любил подобные уроки!

– Ты говоришь об Эволюции? С заглавной буквы «Э»?

– Я просто говорю о том, что кто-то тут нас пересолил, – сказал Фрайпан и огляделся, словно опасался, что кто-то из местных ученых услышит его слова. – Мы пришли сюда, чтобы помочь Коуэн и Джеки, но нужно хорошенько постараться, чтобы эти две картофелины…

Он показал на себя и Айзека.

– …чтобы эти две картофелины смотались отсюда как можно скорее.

Глаза Айзека скользнули к стеклянному отсеку в дальнем углу лабораторного зала. Стена отсека была прикрыта черной занавеской. Черная занавеска, черная униформа. Все здесь было пропитано духом тайны.

– А что там? – спросил он, показывая на занавеску.

Занавеска слегка отошла, и Фрайпан показал Айзеку на нечто в дальнем углу отсека. Айзек, правда, толком ничего не увидел.

– Подожди немного, – прошептал старик.

Айзек ждал. Он не знал, чего ждет, но ничего не происходило.

Пока в проеме не блеснуло нечто металлическое. Айзек не знал, что металл может так сверкать! А он-то металла в кузнице перевидел много! Этот же просто сиял – острый, в зазубринах!

– Что это за штука? – спросил он шепотом.

– Это то, что я никогда не хотел бы снова увидеть, – отозвался Фрайпан, и ужас оттенил каждую старческую морщинку и каждое пятнышко в его лице. – Это гривер, приятель!

Айзек, не отрываясь, смотрел на гривера. Тот медленно двигался, шевеля конечностями. Айзек вспомнил жуткие рассказы старых глэйдеров о том, как гриверы, преследовавшие их в Лабиринте, вкалывали им разные варианты вируса. И вот, кошмар обернулся реальностью. Неужели это тот самый гривер? Это казалось абсолютно невозможным. Волшебная сказка, да и только! Айзек повернулся к Фрайпану:

– Сколько времени картофелина может находиться в тушеном мясе, пока не превратится в пюре?

Тот, не колеблясь, ответил:

– Самое большее – день.

Минхо

– Есть у них иммунитет или нет, непонятно, но эта Клеттер страшно похожа на наших Несущих Скорбь. Доверять этому нельзя.

Оранж сидела на капитанском мостике и листала корабельный журнал. Минхо провел над этой книжкой две ночи подряд, пытаясь хоть что-то из нее вытянуть, но как он ни старался связать незнакомые слова в какие-нибудь последовательности, ничего не выходило. И он пришел, в конце концов, к точно такому же мнению, как то, что высказала Оранж.