Не менее испуганный Щеколда, наблюдавший эту картину со стороны, с неподдельным интересом задумался: кто мог закопать живого человека? А учитывая, что на него до сих пор не накинули ловчую сеть, это точно были не охотники. Решив, что новый ужин он найти и выкопать не успеет, падальщик осторожно приблизился к потирающему ушибленное место Семёну и лихо огрел его по голове лопатой. Парень, не ожидающий такого подвоха, свалился на бок, словно мешок с картошкой. Постояв перед телом с минутку, держа лопату на изготовке, Щеколда в конечном итоге поднял в очередной раз отбросившего коньки Захарова и, перекинув его через плечо, решил на этот раз ускорить шаг, от греха подальше.

Место, где скрывалась семья Щеколды, находилось в подвале давно заброшенного торгового центра. Когда-то это чудо инженерной мысли раскинуло свои площади на целый квартал. Но беда пришла откуда не ждали. Застройщик, по совместительству владелец, собрав все необходимые средства с инвесторов, пропал, а сам проект здания заморозили на неопределённый срок. В итоге шестой год стоит этот памятник погибшим деньгам, являясь вместилищем разнообразных жителей тени.

– Листва! – закричал влетевший на полном ходу в подвал Щеколда. – Скорей тащи кандалы! – Из дальнего конца коридора послышалось недовольное ворчание и звонкое шарканье, словно о бетон скребли чем-то металлическим.

Тем временем добытчик, зайдя в ближайшую комнату, положил всё ещё мёртвого парня на пол и, отбежав к входу, принялся ждать, когда медлительная Листва всё-таки соизволит принести ему кандалы.

– Давай быстрее уже! – ни на секунду не сводя взгляда со своей добычи, Щеколда пытался хоть немного поторопить свою спутницу жизни.

– Мог бы и сам взять. Ишь ты, какой хитрый выискался! Подай, принеси! – Листва явно была недовольна подобным к себе отношением, но всё равно принесла мужу то, что он просил. Её противно скрипящий голос тем временем продолжал извергать различного рода ворчание, но Щеколда его не слушал. Он торопливо заковал руки трупа в железо, попутно протянув цепь через единственную толстую канализационную трубу, которая пронизывала комнату насквозь снизу вверх.

– Так, теперь нужно подождать, – отстранённо сказал Щеколда и перевёл взгляд на неожиданно замолчавшую, с позволения сказать, женщину. – Что с тобой, дурная ты баба?

– Ты зачем живого-то поймал?! Совсем сдурел, что ли?! – принялась разоряться она.

– Да ты не ори только, – грубо приструнив Листву, принялся объяснять он. – Я его из гроба достал, а он ожил, прямо у меня на руках, когда нёс я его.

– Тем более, зачем он тут? – всё так же недовольно, но тем не менее уже гораздо тише продолжала гундеть женщина. – Мало ли кто он такой на самом деле, а ты его домой приволок.

– В том-то всё и дело! Если он тот, о ком я думаю, то нам больше не придётся бояться и прятаться. – Сказав это, Щеколда немного задумался. Поток его мыслей перебила Листва.

– Конечно не придётся, он сам нас и прибьёт. Давай лучше съедим его, и все дела, они же такие вкусные, когда свеженькие, – жалобно и с некоторой долей детской наивности добавила она.

– Ладно, чёрт с тобой, – грустно улыбаясь, согласился Щеколда. – Может, ты и права, не стоит рисковать, дольше проживём.

– Всё верно, давай свежуй его, а я пока за тазиком для мяса схожу. Ты мой кормилец, такую вкусняху принёс. – Расхваливая супруга на все лады, Листва ушла прочь.

Устремив погрустневший взгляд в пол, Щеколда вернулся в комнату, где был прикован пленник. Он не сразу заметил, что тот, вместо бездыханного существования, молча и слегка жутковато пялился на вошедшего в тёмную комнату могильного-падальщика.

– Ты кто такой? – Захаров говорил не громко, но из-за того, что комната была пустой, звук эхом отразился от голых бетонных стен. Не ожидая такого, Щеколда резко отпрыгнул к дверному проёму и внимательно уставился на парня.

– Зачем так рано очнулся? Теперь опять придётся тебя убить, – на удивление разочарованно подытожил падальщик.

– Мужик, погоди, может лучше не надо меня убивать, я же тебе ничего плохого не сделал. – Захаров столько раз испускал дух за прошедшие пять суток, что успел немного привыкнуть к этой странной его способности.

– Прости, конечно, но мне семью кормить надо, а здесь ничего, кроме тебя, на ужин подать не получится, так что увы, но даже если бы мне не хотелось, выбора у меня немного. – Сняв с пояса острый тесак, он не спеша подошел к пленнику и, присев на корточки, прислонил заострённую часть лезвия к горлу парня.

– Подожди, я могу дать тебе взамен себя двоих сразу, и, может, ещё троих позже. – Захаров предпринял ещё одну попытку выбраться из плена людоедов.

– Ловить живых рискованно в любом случае. А тем более в таких количествах, одним разом. Увы, у тебя нет вариантов, кроме как расслабиться и принять последнюю смерть.

– Послушай, я хочу отомстить им за то, что меня похоронили заживо. Я точно знаю, кто за этим стоит, у меня было достаточно времени, чтобы подумать. – Искренний смех Щеколды, завершивший фразу Захарова, вызвал у последнего непонимание.

– Если ты об этом, то можешь так не стараться. Очень сильно вряд ли, что кто-то из твоих смертных друзей в этом замешан. Более того, ты, скорей всего, и вправду был мёртв, когда тебя хоронили. Первое пробуждение у таких, как ты, проходит дольше, чем все последующие. Именно поэтому в списке испуганных тобой нет врачей, работников морга и всех остальных, которые были уверенны, что ты самый настоящий труп.

– А кто, по-твоему, я такой? – с неподдельным интересом спросил Захаров. – Может, я не совсем чего-то понимаю?

– Поверь, ты очень многого не понимаешь. – Падальщик параллельно с этой фразой выдавил из себя грустный хриплый смешок. – Я бы мог тебе рассказать, но только что это изменит? До рассвета ты уже не доживёшь.

– Может, уважишь моё любопытство, раз уж всё равно решил убить, – с досадой заметил Захаров. – Меня, кстати, Семён звать.

– Щеколда, – представился падальщик и, картинно сняв воображаемую шляпу, поклонился.

– Странное имя, хотя о чем это я вообще? – Положение нашего героя и впрямь было несколько страннее, чем какое-то, невесть откуда взявшееся, прозвище старого могильного-падальщика.

– Послушай, мне не то чтобы доставляет удовольствие делать это с твоим видом, но, в конце концов, я же не убиваю живых. По крайней мере специально, в отличие от гулей, например, и других различных существ.

– Но ведь я-то живой! – воскликнул Захаров, и даже слегка приподнялся на локтях. Подняться выше ему не позволяла цепь, зажатая внизу трубы арматурой.

– Ты случайность, которая не сказать что часто происходит, – развёл руками Щеколда. – Поэтому тебе придётся умереть.

– Но ведь ты меня можешь отпустить, я даже готов помочь тебе, чем бы ты там ни занимался. Жить, знаешь ли, тоже хочется. Особенно после того, как ты пару десятков раз подряд умер, лёжа в маленьком ящике, от удушья.

– Выпало, конечно, на твою долю не самое приятное, но повторюсь, я не могу тебя отпустить. Это слишком рискованно как для меня, так и для моей семьи. Вдруг ты охотников приведёшь или сам вернёшься? Отпусти я тебя сейчас, нам бы пришлось немедленно покинуть это место, а я не хочу, детишкам здесь нравится, да и Листва довольна.

– Кто, прости?

– Листва, это моя супруга. Мы, конечно, не в церкви обвенчанные, но браки у нас – такое же обычное дело, что и у вас.

– Я понимаю. Скорей всего, будь я на твоём месте, поступил бы точно так же. – Захаров действительно с пониманием относился к сказанному Щеколдой, но умирать тем не менее ему очень как не хотелось. – Может, есть хоть какой-нибудь вариант, чтобы сохранить мне жизнь? – Отчаянье слышалось в каждом звуке, произнесённом им, однако жалости этот человек почему-то не вызывал.

– Чёрт. Ну вот почему я вечно попадаю в такие ситуации? Знаешь, отчего меня называют Щеколдой? – Захаров отрицательно покачал головой. – Потому что я хоть и твёрдый, но слишком добрый. Проще говоря, открыть меня не так чтобы сложно. Ох, как же вы мне все… Полежи пока что здесь.