Подождав ещё немного, покуда чашка кофе не остыла до критичного состояния, а на горизонте не начал расцветать рассвет, Альбрехт признался самому себе, что криминальное собрание вероятно проходит в подвале, подслушать который у старика нет ни единого шанса, а значит сегодня он уже больше ничего интересного не застанет. Залпом допив горьковатый напиток и заправив кресло пледом, усталый аристократ отправился спать.
Следующий день стал настоящей трагедией для жителей города. Но первые признаки явились значительно позже раннего утра, с которого и начинаются бытовые ритуалы в усадьбе фон Паппенхайма.
Всё шло своим чередом. Вставшие спозаранку уже немолодые горничные занялись лёгкой общей уборкой и готовкой завтрака, к которому хозяин дома спустился с видимым недовольством из-за прерванного сна. Но отказываться от еды не стал. Как и возвращаться ко сну, вновь поднявшись на террасу второго этажа, начав день с курительной трубки и свежего газетного выпуска, приправленного вялым ворчанием.
К полудню усадьба была приведена в порядок и, приготовив для своего аристократа обед, трудолюбивые работницы ушли в центр города за еженедельными покупками. С прищуром проследив за удаляющимися женщинами, старик рассудил, что короткий сон лучше дрянного бодрствования, и вернулся в постель, быстро погрузившись в глубокую дрёму.
Так Альбрехт упустил первый взрыв, едва донёсшийся до окраин, но своей волной беспокойства задевший занимавшихся покупками горничных и задержавший их до момента опроса стражниками порядка на лишнюю пару часов. Второе и финальное происшествие, выразившееся в целой череде подрывов и дальнейшего массового поджога от разлетевшихся горящих обломков, аристократ застал одним из первых, пусть и вовсе не покупал билета на представление, продолжая спать.
Даже опередив пожарных, стражей порядка и любопытствующую толпу, горничные успели лишь к целой стене огня на месте череды жилых домов и построек, прорваться сквозь которую к своей усадьбе у них не было и шанса несмотря на всю их честную службу хозяину дома. Когда же огонь потушили, преданные работницы забрали лишь металлическую почтовую табличку, единственную сохранившуюся на участке после жадного пламени. И то, знатно украшенную копотью.
Местный не последнего разряда политик Альбин, сын Альбрехта, искренне скорбя по отцу и не менее тяжело перенося общегородское горе и утраты, объявил щедрую награду в придачу с правом собственности на землю и целый особняк тому, кто выяснит личности поджигателей, дабы покарать их по всей строгости закона.
Однако среди прочих, чуть более везучих ночных очевидцев лишь немногие застали и позже сумели опознать бандитов или же странных закутанных в бинты подрывников, разошедшихся по городу, словно расставляя сети грандиозной ловушки. Таинственного же почтальона, и являвшегося тем самым спусковым крючком произошедшего, и вовсе не видели, списав стук каблуков на скрипящие половицы и барахлящую технику.
Лишь фон Паппенхайм мог пролить немного света на мрак данной тайны, о самом существовании которой власти города, как и его жители, даже не догадывались. Но по нелепому стечению обстоятельств и глупой привычке на старости лет спать днём единственный свидетель замолк навеки.
Личность истинного преступника осталась неизвестной.
Дело признали невозможным к раскрытию, убрав в архив.
Глава 8. Гостеприимство
Дальнейшая дорога до города прошла без проблем. Пара пустых утонувших в поднятой дорожной пыли, да и всё. На третьей такой встрече Пёс даже притормозил исполнить гражданский и курьерский долги, немного пристреляв оружие и заодно почистив дороги от этой бродячей погани. На четвёртой указательно махнул на доходягу-пустого новичку - пусть подрастающее поколение набирается опыта, пока есть такая надёжная страховка. В итоге они ещё и обогатились тройкой эссенций тьмы, что тоже могут пригодиться.
И вот так тихо-мирно, пусть и долго - наконец добрались.
Данный городок был примечательнее прочих. Когда-то давно, когда вся эта канитель только началась, одна из бесчисленных групп выживших, вымотанные погоней пустых и нереальностью происходящего крушения картины мира, в ночи набрела на музей на основе руин какой-то случайной крепости. Дружно плюнув на апокалипсис, беженцы подняли декоративный мост над декоративным же рвом, закрыли декоративные ворота, подперев их машинами, разожгли общий не столь уж декоративный костёр…
Никто в дальнейшем из «временного» прибежища не ушёл - среди камней и ржавых решёток темниц может и сыро, но не бродит нечисть и не стелется туман Тьмы. Спустя пару лет замок был обжит, за десятилетия освоили всю территорию музея, вместе со внешними такими же толстыми стенами, а к текущему времени город не отличался от городов других выживших ни по населению, ни по богатству. И даже считался некой достопримечательностью благодаря своим «естественным» стенам из не такого уж и прочного, но толстого и внушительного камня. Были бы правда туристы, ездить за видами…
Хотя на самом деле далеко не ради красоты и славы восстанавливали местные жители стены и заделывали многочисленные бреши.
Тому же Серронию повезло с районом. Местность удобная, спокойная, ограждённая от гостей естественными природными препятствиями, вроде недалёких гор или окружных лесов и болот. А тут регулярно случаются нападки, даже несмотря на патрульную зону. Многие специалисты утверждают, что это из-за шахты, столь нагло устроенной жителями города. Скопировали систему обороны стен с помощью лайтов, наняли побольше стражи - и укреппункт рядом с горой готов. И несколько раз в месяц туда привозят припасы, отдохнувших шахтёров и сменных стражников, забирая в ответ руду, вымотанных рабочих и… Трупы. Изредка просто раненных, но большинство, попав под удар… Уже не выживало.
Потому что подобную наглость у себя под носом звери не стерпели. Огромная консерва, шумящая и лязгающая, а вдобавок полная добычи - ну как тут устоять? Оттого и постоянные нападки, особенно в момент открытия ворот для приехавшей смены. И на сами караваны нападали не реже, пускай от города до шахты и подать рукой.
Зато - вторые в северном округе по добыче полезных ископаемых. Из трёх городов всего. Но последний добывал исключительно по бумагам, а первый изначально обосновали в богатейшей на ресурсы горе материка. Поэтому о соревновании и речи не идёт. Но они всё равно могут себе позволить некоторые вольности вроде специфичного внешнего вида города. Да и…
Всё это не имело ни малейшего отношения к Красному Псу и Тохе.
Курьеров касался лишь тот факт, что своей очереди на въезд им пришлось ожидать внутри продолговатых каменных врат - точь в точь младший брат недавно преодолённого туннеля, только без монстров и с освещением. Зато с пресловутой очередью…
Перед ними стояли двое. Тонированный и блестящий, словно только с конвейера, джип с пулемётной установкой сверху - то ли тот самый редкий богач-турист, приехавший за видами, то ли важная шишка. А также замотанный в тряпки, словно мумия, человек на мотоцикле. Второй и стал причиной пробки.
И, судя по аж нескольким стражникам, с бурной жестикуляцией что-то с ним обсуждающим, возникла нерешаемая дилемма уже давно, а конца и края ей видно не было.
К счастью Пса, вскоре подошло ещё несколько привратников, что и взяли на себя прочих ожидающих права на вход в город. И у Пса с Тохой процедура не заняла и пяти минут - достаточно было показать документы на доставку, фальшивое удостоверение, подделку под груз, да ответить на праздный интерес скучающего стражника откуда транспорт Пса вылез, если выглядит хуже попавшего под взрыв дуршлага? Курьер отвертелся, мол, засада бандитов, на что служащий лишь поцокал, мол, развелось вокруг, да впустил бедных курьеров внутрь.
Медленно проезжая в открывающиеся врата мимо продолжавших спорить путешественника и уже четырёх стражников, Пёс, засмотревшись на любопытную сборку мотоцикла и маскировочной одёжки, невольно подслушал, о чём речь:
