Она вздрогнула и прошептала в ответ:

— Да.

Я ухмыльнулся и заставил свои ноги сделать шаг назад. Затем мы приступили к работе.

Три часа спустя потолок был белым, стены голубовато-серыми, а на моей одежде, волосах и коже были пятна краски.

— Спасибо тебе, — сказала Мейзи, осматривая нашу работу. — В одиночку у меня бы на это ушло гораздо больше времени. Теперь Майкл, возможно, действительно сможет пойти домой, а не спать на моем диване.

— В любое время.

Именно это я и имел в виду. Я бы помог ей в любое время. Улыбка на моем лице продержится всю неделю только потому, что я провел воскресный вечер, работая бок о бок с Мейзи.

Глава 9

Мейзи

Когда мне было двенадцать, я планировала свадьбу своей мечты. Моя двоюродная сестра тогда только что вышла замуж, и я потратила целый день летних каникул, заполняя большую часть своего дневника идеями и рисунками для моей собственной свадьбы. Я хотела розовый. Все розовое. Торт. Цветы. Платья. Много-много розового.

Если бы тогда я увидела великолепие свадьбы Бо и Сабрины, этот дневник был бы совсем другим.

Сабрина и Бо поженились в шесть часов вечера на открытом лугу недалеко от гор. С запахом сосны в весеннем воздухе и яркими лучами солнца, медленно переходящими в сияние, они стояли рядом и обменивались клятвами. Здесь не было ни стульев, ни проходов, ни причудливых украшений. Только Бо и Сабрина были рядом со священником, а близкие друзья и семья стояли чуть дальше и наблюдали.

Бо и Сабрина были так влюблены друг в друга, что, я думаю, они даже не знали, что мы были там.

После их поцелуя и нескольких фотографий мы все вернулись в город на прием. В то время как церемония была простой и интимной, прием был совсем другой историей. Сабрина приложила все усилия, чтобы спланировать экстравагантную вечеринку для сотен гостей.

В маленьком городке Монтана было не так много крупных площадок для проведения мероприятий, поэтому Сабрина ограничилась школьной столовой. Она волшебным образом преобразила пространство. Теперь оно больше походило на модный бальный зал в городском отеле, чем на комнату, где я в детстве обедала.

— Это что-то другое, — сказал папа в третий раз, оглядывая комнату. Мы танцевали на большом деревянном полу перед сценой, где играла живая группа.

— Именно. Прекрасно.

Весь потолок был увешан лампочками, которые придавали комнате мягкое свечение. Круглые столы и стулья, накрытые причудливыми скатертями, заполняли пространство позади танцпола и вокруг него. Простые стены были скрыты черными занавесками, закрывавшими всю комнату. Потрясающие цветочные композиции зеленого цвета и цвета слоновой кости украшали каждый стол.

— Разве это не был отличный ужин? — спросил папа.

— Я съела слишком много. Коби был слишком занят игрой, так что я съела свою тарелку и большую часть его. Но оно того стоило. — Ребрышки высшего сорта, лосось из медной реки, жареный картофель, свежие роллы на ужин и около полудюжины салатов. Я попробовала все это.

— Как ты думаешь, это нормально, что я пару раз налегал на нарезку? — спросил папа.

Я хихикнула и высоко подняла руку, разглаживая тревожные морщинки у него на лбу.

— Я думаю, отец жениха может есть столько, сколько захочет. Я бы не стала беспокоиться об этом.

Брок Холт не был маленьким человечком. Он был ростом с Бо, за исключением огромного пивного живота, который он отрастил за последние десять лет, и ничего себе, папа умел есть.

— Спасибо. — Он улыбнулся и закружил меня. — Твой брат кажется счастливым.

— Он действительно счастлив.

Мы оба посмотрели на Бо, медленно танцующего с Сабриной. Бо был одет в простой костюм вместо смокинга, чем Сабрина удивила его на примерке, а Сабрина была в великолепном белом платье, верхняя половина которого была полностью кружевной, с короткими рукавами и открытым вырезом сзади.

— Тебе весело? — спросил папа.

— Да. Это был отличный вечер.

— Ты прекрасно выглядишь, милая. Это платье тебе идет.

Я еще сильнее прижалась к его груди.

— Спасибо, папа.

Мне понравилось мое платье подружки невесты. Что касается всего остального в этой свадьбе, то она была шикарной. Простое черное шифоновое платье с V-образным вырезом и юбкой А-силуэта чайной длины. Мне можно было надеть шлепанцы и обычный бюстгальтер, а в юбке были карманы для телефона и блеска для губ.

Бонусом, это заставило меня почувствовать себя хорошенькой.

— Коби действительно выглядел сегодня по-взрослому в своем костюме, — сказал папа.

— Скажи же? Ты можешь поверить, что этим летом ему исполнится четыре? Такое чувство, что только вчера я привезла его домой.

Папа с обожанием смотрел мне через плечо. Я вытянула шею, чтобы увидеть Коби и множество других мальчиков, бегающих вокруг столов. Коби снял пиджак к ужину, но отказался снимать галстук-бабочку, который его тетя Сабрина купила специально для него.

— Твоему старику трудно поверить, что ты совсем взрослая, — сказал папа, притягивая меня немного ближе. — Бо женат. Майкл почти не отводил взгляда от Аланы весь вечер. У тебя есть Коби и гостиница. Я старею. Я скучаю по тем дням, когда вы, дети, нуждались во мне.

— Ты все еще нужен нам, папа.

— Правда?

Я кивнула.

— Особенно мне. Ты должен выдрессировать мою собаку.

Он улыбнулся моей шутке и снова закружил меня.

— Ты ведь все еще не злишься из-за этого, не так ли?

— Нет. Конечно нет. Ты же знаешь, я не могу долго держать обиду. — В ту минуту, когда кто-то извинялся передо мной, гнев и обида просто улетучивались.

— Это потому, что сердце моей девочки Мейзи слишком нежное для обид.

— Кто-то мог бы назвать меня тряпкой.

Он усмехнулся.

— Ни в коем случае. Ты всепрощающая, а не тряпка. И я думаю, что это чертовски сильная черта характера. Когда кто-то причиняет тебе боль, самое простое, что можно сделать, — это избавиться от него, но ты этого не делаешь. Ты даешь второй шанс, когда люди, вероятно, его не заслуживают. Ты держишь свое сердце открытым вместо того, чтобы ожесточаться и пресыщаться. В тебе нет ничего от тряпки.

— Ладно, пап. — Я похлопала его по груди, пытаясь остановить, пока он не разозлился окончательно, но он продолжал разглагольствовать, привлекая внимание пары танцоров неподалеку.

— Помнишь тот раз, когда Джессика Каммингс написала ту злую заметку о тебе в шестом классе, и ее поймали, когда она передавала ее в классе? Не так уж много детей оставили бы это без внимания. Не говоря уже о том, что ты тогда вызвалась быть ее партнером по дебатам, потому что никто другой не мог выносить эту маленькую соплячку.

— Папа, — отругала я его. — Джессика была не так уж плоха. — В записке она назвала меня пучеглазой паинькой, но на следующий день извинилась. Мы были партнерами по дебатам и фактически стали подругами, пока не потеряли связь после окончания средней школы. Интересно, чем она сейчас занимается? Завтра я отправлю ей сообщение на Фейсбук и поздороваюсь.

— Я хочу сказать, что ты одна из самых любящих — одна из самых сильных — людей, которых я знаю.

Я улыбнулась.

— Ты просто предвзят.

— Так и есть. Но также я чертовски прав.

— Спасибо. — Я обняла его крепче, когда мы закончили наш танец.

Когда песня закончилась, я взяла его под руку и позволила ему проводить меня обратно к нашему столику, где мама пила еще один бокал шампанского с мамой Сабрины. Обе смеялись и разговаривали слишком громко.

— О-о-о, — пробормотал папа.

— Ты можешь сказать это еще раз. Тебе лучше поскорее забрать маму, иначе она не сможет устроить утренний бранч.

— Я думаю, ты прав. — Он отпустил меня и подошел к спинке маминого стула, нежно поглаживая ее плечи. Папа не стал бы ее прерывать. Он позволял маме баловать себя столько, сколько она хотела, и забирал ее домой. Завтра утром он разбудит ее кофе, апельсиновым соком и обезболивающими.

А я поставила будильник на два часа раньше, чем планировала, чтобы успеть добраться до их дома первой и помочь маме с бранчем.