Опять.

Все повторялось. Сегодняшний вечер был копией предыдущего – долгие часы в баре, ожидание, беспокойная одинокая ночь, – вот только эта копия, испорченная моим утренним срывом и ссорой с Ракель, отчетливо отдавала гнилью и горечью сожалений. Места за стойкой оказались заняты, барменша игнорировала мое присутствие, так что пришлось довольствоваться средней паршивости коктейлем и скромным местом в углу, откуда открывался вид на низкую дверь, ведущую на улицы семнадцатого. Но как я ни приглядывалась к посетителям бара, на этот раз в «Логове» не было ни одного знакомого лица. Хавьер, разумеется, так и не появился, и даже Анхель не заглянул на огонек, чем, наверное, очень расстроил всех местных официанток.

Зато ночью не тот Кессель – шисса ему в штаны – проявил себя во всей красе. На этот раз кувыркания за переборкой, будто в насмешку, оказались еще более затейливыми и включали уже трех разных фемм. Не знаю как, но Анхелю, похоже, удавалось удовлетворять одновременно всех троих, потому что вздохи и томные вскрики – «Да! Да! Анхель! Еще! Ох, Анхель!» – не замолкали до самого утра, ржавыми гвоздями ввинчиваясь в виски. Шейд внутри буквально сходил с ума, откликаясь на жаркие стоны гормональным штормом, и я никак не могла понять, чего же хотелось больше – придушить всех четверых или присоединиться к разнузданному веселью?

Впрочем, нет, ответ на последний вопрос был мне известен. Больше всего я хотела получить блокиратор, чтобы, наконец, отрешиться от неправильных мыслей. Хотела отомстить за Михелей, хотела узнать правду об отце. И еще Кесселя, скрывавшегося от меня уже вторые сутки, хотела…

Увидеть.

Увидеть, да.

Шисс!

Я в изнеможении накрыла голову подушкой, но охи и ахи за стенкой раздавались так громко, словно четверка предавалась разврату на моей же кровати. Невыносимо. Невыносимо!

Если к утру я не сойду с ума, то отыщу Рамона и потребую – потребую! – чтобы великий и ужасный неуловимый предводитель боевиков «Механического солнца» принял меня, шисс его раздери!

Вечность спустя мне наконец повезло – феммы за стенкой притихли. Послышались приглушенные переговоры и шаги. С тихим шипением распахнулась дверь.

– Анхель… – Я чуть не подпрыгнула от неожиданности, услышав знакомый голос. Кессель! Хавьер Кессель! – Мне срочно нужны твои контакты из Центра. Кто-то менее очевидный и заметный, чем Шей Алварес и Шей Корреас. Ну же, напряги мозги.

– Что, прямо сейчас? – недовольно буркнул второй в «Солнце».

– Да, сейчас, – отрезал глава боевиков. – Васкеса раскрыли, Рамон пытается вывести его семью, прежде чем до них доберется полиция. Остальные под наблюдением. Нужно действовать, пока литиане окончательно не перекрыли наши каналы.

– Дай мне десять минут.

– Даю две. И поживее.

Я кубарем скатилась с кровати и метнулась к двери. Кессель! Кессель здесь, и плевать, что сейчас его куда больше интересует общение с Анхелем, чем со мной. Когда еще представится шанс поговорить с ним – да что там, хотя бы напомнить о моем присутствии. Дядя занят, Ракель избегает меня. Нужно брать собственные дела в свои же руки.

Ладонь уже легла на пульт, когда я вдруг осознала, что не одета. Из-за гормонов, бушевавших в крови от кувырканий Анхеля и его фемм, меня всю ночь бросало то в жар, то в холод, и в конце концов я стащила с себя пропитанное потом белье, предоставив вопросы терморегуляции умному одеялу. Хороша же я буду, если в таком виде предстану перед двумя маннами, один из которых был озабоченным по своей натуре, а второй уже не раз проявлял ко мне недвусмысленный интерес.

«Две минуты, – вдруг пронеслась в голове спасительная мысль. – Хавьер дал Анхелю две минуты, чтобы собраться с мыслями. А я за это время как раз успею привести себя в порядок».

Никогда в жизни я с такой скоростью не принимала душ, не впрыгивала в одежду и не бежала к двери, на ходу одной рукой застегивая рубашку, а другой забирая волосы в хвост. Минута сорок семь – личный рекорд, даже к экстренным операциям я подчас готовилась дольше. Но все оказалось зря. Когда я выскочила в коридор, Хавьера уже не было – лишь мелькнула за закрывающимися дверями лифта спина в темной кожаной куртке. Похоже, поиск контактов не требовал личного участия главы «Механического солнца». Надо было догадаться раньше…

Но я не собиралась отступать. Рамон не зря показал мне базу и разблокировал доступ к основным отсекам и лифтам. Если Хавьер думал, что сможет в очередной раз уйти от разговора, он сильно заблуждался на мой счет.

Очень сильно.

Дверь кабинета Кесселя втянулась в стену, гостеприимно пропуская меня безо всяких дополнительных кодов. Каким-то внутренним чутьем я знала, что Хавьер был здесь – в одной из боковых ниш располагался проход в личные апартаменты хозяина. Дверей оказалось две – справа и слева, – но я сразу же выбрала правую. И не ошиблась.

В узком белом коридоре влажно пахло паром, мыльным раствором и пеной для бритья. Внутренняя дверь в ванную была приоткрыта. На полу прямо под моими ногами лежала небрежно сброшенная черная кожанка с подпалинами от энергетических выстрелов. Взгляд заскользил дальше, подмечая грязные следы ботинок, смятую рваную футболку, пояс с оружием, оставленный на полке, мускулистый торс, по которому стекали прозрачные капли воды, и наконец…

– Хавьер Кессель! – запальчиво выкрикнула я. – Ты не имеешь права все решать за меня. Я не твоя подчиненная, я не твоя фемма, я не твоя собственность, и я больше ни от кого не хочу слышать это шиссово «спроси разрешения у Хави». Блокираторы – спроси разрешения, правда о моем отце – спроси разрешения… Какого шисса?

Кессель с мокрыми после душа волосами встретился со мной взглядом. Казалось, он совершенно не удивился моему внезапному появлению на пороге его спальни. Светлые глаза смотрели с любопытством и насмешкой.

Это взбесило.

– Слушай, ты, ши…

Темная бровь выразительно изогнулась, будто намекая…

Я подавилась ругательством. Шейдер был… голым. Абсолютно голым. И, судя по его… виду… наша встреча его не особенно вдохновила. Хотя нет… секундное замешательство, и реакция – недвусмысленно заметная реакция – не заставила себя ждать. Шейд внутри захлебнулся от восторга, оценив размер, толщину и твердость, и, к своему ужасу, я тут же ощутила ответный отклик второй сущности манна.

Тело бросило в жар. К щекам прилила кровь, низ живота свело голодным спазмом. Я тяжело сглотнула, мучительно желая отвести взгляд, но все равно продолжая смотреть на внушительное достоинство шейдера. А Кессель, как назло, даже не попытался прикрыться и наверняка от души наслаждался моим смятением.

Шисс! Не дождешься.

Рука нащупала пульт управления. Я выскочила в коридор, со всей силы хлопнув ладонью по панели, и тонкая дверь с шипением захлопнулась, отгораживая меня от соблазнительно-непристойной картины и каменного стояка Кесселя.

Дышать стало легче. Я бессильно оперлась о стену, давая себе минуту на то, чтобы успокоиться, и искренне надеясь, что шейдер тоже не захочет останавливаться… шисс!.. продолжать.

По счастью, на ближайшие часы у Кесселя были другие планы. Когда ванная вновь открылась, шейдер уже был одет – правда, только в штаны, поскольку футболка так и осталась лежать по эту сторону двери. Но и на том спасибо.

Не удержавшись, я мельком бросила взгляд на ширинку манна и убедилась, что визуальное подтверждение желания, четко обрисованное плотной джинсовой тканью, никуда не делось. Это должно было насторожить, напрячь, но… вместо этого я почувствовала смутную радость.

Проследив за направлением моего взгляда, Хавьер нагло качнул бедрами и усмехнулся, увидев, как я поспешно отвернулась, пряча интерес.

Несколько секунд было тихо, а затем я услышала удаляющиеся шаги, хлопанье створок и шуршание ткани. Снова шаги и легкий смешок над ухом. Я обернулась. Хавьер в свежей футболке и джинсах стоял в шаге от меня, скрестив на груди мощные татуированные руки.

– А что, сразу так нельзя было? – стараясь скрыть смущение, буркнула я.