– Вы сегодня не в духе, капитан? – она включила стандартную запись их разговора…

Утром следующего дня с гитарой на плече, убранной в чехол, и небольшой сумкой в руках Энжи спустилась в холл. Инструкции поступили поздно вечером после ухода капитана. Сбор в девять утра в холле, с собой одна любая личная вещь, несколько наборов унифицированной сменной одежды. Больше ничего.

Литвинов уже сидел на одном из диванов, расставленных в холе, откинувшись на спинку и что-то листая левой рукой на экране, который мерцал над браслетом его правой руки. В нескольких метрах от него стояли два человека и о чем-то тихо перешептывались. Энжи знала их лишь заочно, они тоже были курсантами четвертого года подготовки, но входили в другие рабочие и тренировочные группы. Подняв на звук ее шагов голову, Алексей выключил экран и махнул рукой, чтоб все трое подошли к нему.

– Энжи Джейн, Али Камаль, Джереми Габен, – он поочередно указал на каждого из них, – меня вы знаете, – и, повернувшись в сторону распашных дверей, добавил, – идем. – Энжи опять подумала, что он совсем не мастер соблюдать светский этикет.

Все трое двинулись следом за капитаном. Али был высоким атлетически сложенным смуглым юношей с приятным лицом и курчавыми короткими волосами, по виду чуть старше Энжи. Джереми же был среднего роста мужчиной лет сорока, с проседью в длинных каштановых волосах, забранных в тугой хвост, на левой скуле длинный глубокий шрам. Алексей вышел на улицу, повернул налево и повел их мимо стоянки перед Учебным Центром в сторону ворот на территорию Управления, которые охранник открыл заблаговременно, едва только завидя их приближение. Войдя в здание Управления, Литвинов велел им подождать, а сам прошел в сторону лифтов. Холл ничем не отличался от того, из которого они только что вышли, разве что был меньше размером. Вся троица уселась на длинный бледно-синий диван, Энжи села в самый угол. Али и Джереми, сидящие рядом друг с другом, бросали на нее подозрительные взгляды. Царила напряженная тишина, потом Али с презрением и насмешкой проговорил: «Я думал в команды отбирают лучших. Тем более к нему. А не вот это вот». Джереми молчал. Девушка ничего не ответила.

Наконец, капитан спустился обратно, подошел к ним, попросил включить на браслетах режим синхронизации, включил его у себя, потом на несколько секунд поочередно приложил к браслету каждого квадратное табло своего браслета до короткого звукового сигнала. Появилось уведомление о загрузке дополнительных функций, вероятно, необходимых для работы на станции.

Они вышли из здания Управления и направились к стоянке служебных автомобилей. На стоянке рядами стояли одинаковые с виду синие внедорожники. Подойдя к одному из них, капитан приложил браслет к маленькой панели на водительской двери, после чего двери разблокировались, затем он открыл багажник, в который каждый положил свои вещи.

– Девушка спереди, вы двое назад, – приказным тоном велел он.

Все расселись по местам, прежде чем завести двигатель, Алексей наклонился в сторону Энжи, протянул руку, вытащил ее ремень безопасности и пристегнул, потом приложил браслет к приборной панели, она вспыхнула зеленым свечением и погасла, давая понять, что двигатель запущен. Современные двигатели, основанные на принципе работы энергетических панелей, работали бесшумно. Энжи догадалась, что теперь они двинутся в сторону летного поля. Повернувшись полубоком, насколько это было возможно и прижавшись плечом и головой к сиденью, она уныло смотрела в окно.

Территория базы была обширной, являя собой по своей сути небольшой город, окруженный по всему периметру высоким забором, а на небольшом удалении от него энергетическим полем, охватывающим базу вторым защитным кольцом. Вела к этому городу только одна дорога, которая упиралась в проходные ворота, за которыми первыми из всех зданий на небольшом удалении располагались здание Центра Управления, в свою очередь, единственное из всех имеющее дополнительный пропускной пункт, и здание Учебного Центра. Сделано это было по той простой причине, что представители руководства, главы и часть работников регулярно и гораздо чаще других покидали территорию Центров. Курсанты, впрочем, тоже могли покидать территорию, чтобы направиться в соседний жилой город и весело провести там время, но на практике это было неосуществимо по той простой причине, что платежные талоны на их обеспечительный счет не начислялись вплоть до окончания обучения, первые выплаты они получали только вернувшись с поездки на станцию, длящуюся порой несколько месяцев или после месяца работы на территории базы, всем необходимым курсантов и так обеспечивали, как и работников базы, трудившихся в производственных секторах. В зоне производственных секторов размещались цеха, в которых производились заготовки энергетических панелей, цеха гораздо большего размера, где конструировались энергетические блоки, в которых в дальнейшем, уже на местах, собирались и монтировались панели и колоссальные по своему размеру цеха, где изготавливались конструкты станций, а также цеха, где производились огромные летательные корабли и небольшие воздушные челноки. К зоне производственного сектора, с одной стороны, вплотную примыкал жилой сектор для работников базы, с другой стороны, летное поле, где размещались готовые к отправке корабли. По большей части в плане производства база была сделана автономной, чтобы она не зависела от поставок челноков, панелей и прочего со стороны, дабы избежать ненужных проволочек. Не изготавливались только продукты жизнеобеспечения, такие как еда или одежда, их доставляли с грандиозным размахом из ближайшего жилого города, заниматься разведением кур и выращиванием зерна на базе было нецелесообразно.

Огромное воздушное судно из черного блестящего металла походило на перевернутую вверх дном баржу, значительно увеличенную в высоту, большую часть основания которой занимал грузовой отсек. Пассажирский, совсем крошечный по сравнению с ним, размещался наверху со стороны одного из вытянутых вперед концов корабля. К нему вела лестница с широкими ступенями примерно в метр шириной, начинавшаяся сразу за дверью в корпусе. Вся команда уже окружила пространство у двери. С самого края стояли двое мужчин. Один, весело хохотавший над чем-то, чуть полноватый короткостриженый блондин с широким слегка приплюснутым носом, как и Энжи с гитарой на плече, второй, мрачного вида высокий и худой брюнет с густыми бровями из-под которых смотрели внимательные холодные голубые глаза. Литвинов пожал обоим руки и зашагал к дверям, на ходу обронив: «Строимся». Ему не пришлось кричать или приказывать, к тому моменту, как он дошел до дверей, команда почти заканчивала построение в длинную колонну лицом к дверям. Энжи встала в самом конце. Колонна медленно двинулась в сторону входа, члены экипажа по одному входили на борт и поднимались по лестнице в пассажирский отсек. Алексей стоял у самых дверей, по одному пропуская их внутрь. Когда вошла Энжи, он вошел следом и немного задержался, чтобы заблокировать дверь. Поднявшись наверх, она увидела ряды кресел, обитых такой же тканью бледно-синего цвета, что и вся мебель в комнатах Учебного Центра. Сумки и личные вещи следовало оставить по пути в багажном отсеке, предварявшем основной, тот, что с креслами, и начинавшемся, как и он, за отдельной дверью, которая сейчас стояла открытой. Войдя внутрь, Энжи заняла кресло в самом последнем ряду, ближайшем к дверям. Литвинов, шедший следом, склонился над ней и просунул руку ей между ног. Она в ужасе и смятении вжалась в спинку кресла, но он, слегка отвернув голову и глядя куда-то в сторону на что-то, что привлекло его внимание, вытащил из-под нее пряжку ремня безопасности, потом, повернувшись к ней, накинул на нее наплечные ремни, свел их с центральной пряжкой, застегнул, подергал и спокойно, точно не произошло ничего из ряда вон, пошел в сторону капитанского кресла в противоположном конце отсека. За капитанский креслом начиналась огромная приборная панель со множеством кнопок, рычагов и основным штурвалом.