Папа крикнул мне, чтобы я была дома до одиннадцати вечера, и мама тоже что-то сказала. Я ответила им что-то невразумительное, мол, я выйду ненадолго, только проветрюсь. Конечно, родители не стали спрашивать, с кем именно я сегодняшний вечер проведу, и мне это в какой-то мере было на руку – они бы обозлились, запретили куда-либо ехать с непонятным студентом, который даже не сказал, куда мы поедем. Меня саму, признаться, кусало любопытство: куда мы отправимся? Что будем делать? Поэтому время до той отметки, которую мысленно поставила, я провела в размышлениях.
Напевая одну из старых джазовых песен, что время от времени включал папа, я расчёсывала волосы, вкладывая в каждое своё движение максимальную заботу о локонах. Им срочно требовалось восстановление, только вот какой шампунь я бы ни использовала, всё было напрасно. Они были ломкими, совершенно не пушистыми. А поэтому, видя порой здоровые волосы сверстниц, я испытывала самую банальную зависть. Я тоже хотела такую шевелюру!
Но, в итоге, сколько масок ни делай, сколько масла ни капай, всё уходит в никуда. Остаётся только расстройство и ругание генетики, которая сыграла не в мою пользу.
Одеться я решила просто – мы не парочка, мы не идём на свидание, хоть Бокхё я сказала, что иду как раз на него. Мы просто прогуляемся, как спаситель и спасённая. Может, потом общение сойдёт на нет и мы просто будем пересекаться в школьных коридорах, неловко улыбаясь друг другу. Кто же знал, что на этой так называемой прогулке мы понравимся друг другу настолько, что захотим встречаться. А если бы он вёл себя не как воспитанный молодой человек, я бы точно с ним попрощалась.
В отправленном сообщении было всего несколько слов: «я подъехал, от чая, кофе или чего покрепче не откажусь», и я снова растянула губы в нелепой улыбке. Подправив блеск на губах, что немного пах мёдом, написала ему ждать меня. Дело осталось за малым – всего-то в маленький рюкзачок засунула ключи с телефоном и кошелёк. Закинув его на плечи, спустилась вниз, попутно находя записку от родителей, которая дублировала их слова. Домой до одиннадцати, береги себя и поешь. Нет никаких «с любовью». Нет никаких «целуем-обнимаем». А ведь ребёнок, то есть я, нуждался в таком проявлении заботы, внимания. У меня не было младших или старших братьев или сестёр, у меня не имелось питомцев. Я банально не могла забыться, а поэтому запускала руки в волосы и слегка оттягивала их. Чувствуешь – хорошо. Значит, живёшь.
Закрыв дверь на ключ, я выдохнула и досчитала до пяти. Только потом я повернулась, поднимая взгляд, что скользнул по гравийной дорожке и газону, и посмотрела на проезжую часть. Там сидел на мотоцикле Чжан Энлэй. Не передать словами то, что я чувствовала, когда смотрела на него, оставаясь незамеченной. Припухлые губы, взгляд, изучавший что-то в телефоне. Он перенёс вес на другую ногу, принимаясь печатать что-то, и я почувствовала вибрацию в руке. Он написал мне. Даже тепло разлилось по груди.
– Мог бы не писать, – засмеялась, перелезая через невысокую калитку и спрыгивая на тротуар. Конечно, я могла открыть калитку и выйти как нормальный человек, но мне хотелось казаться крутой. – Вот она я!
Рядом с ним я была ребёнком, хотя без него хотела быть до одури взрослой. Это были странные, полярные мысли, которые заставляли меня сомневаться в собственной нормальности. С ним я не позволяла себе падать в грязь лицом. Не целовалась с первыми встречными людьми и не заводила новые знакомства, чтобы потом судорожно не вспоминать имена. Я не уставала утверждать, что я взрослая. Я не переставала взрослеть. Но чёрт.
Я была ребёнком.
– А может быть, я хотел удостовериться, что ты помнишь обо мне. – Немного хитрая улыбка сорвалась с губ, и Энлэй за запястье притянул меня к себе, обнимая где-то в районе таза и прислоняясь щекой к животу. Я неловко запустила пальцы в его волосы, улыбаясь, как последняя кретинка, а потом обняла его голову, чуть поглаживая по лбу и вискам.
В тот момент к нему у меня возникла самая настоящая симпатия. Я улыбалась против воли, надо было его оттолкнуть, да не хотелось. В принципе, и сам Чжан не хотел меня отпускать, всё крепче сжимая в объятиях и начиная щекотать поясницу.
– Поехали? – Кивнула, расцепляя объятия и ловко присаживаясь сзади парня. – Угостишь поцелуем?
Его глаза цвета чёрного кофе с маленьким добавлением сливок находились слишком близко от меня. Я вдохнула воздух через нос: от парня слегка пахло шоколадом, кожей и терпким одеколоном. Мне нравилось это сочетание, заставляющее будоражиться что-то внутри и будто обрывающее толстый канат в груди. Необычные ощущения. Немного неуютные, но вместе с тем и незабываемые.
– На первом свидании не целуются, – твёрдо сказала, отводя взгляд от губ и соблазнительной ямочки, что появилась на щеке. Голова кружилась от эйфории. Чёрт, я готова даже была положить большой болт на свои принципы, притянуть его к себе и забыться в сладком поцелуе. А потом – будь что будет.
Ведь я уже тогда пропала в огромном омуте под именем «Чжан Энлэй».
– Итак, Хэджин, так как ты выбрала сырный рамён, я покажу, где самый лучший. Ты просто обязана знать это место. Потом мы направимся немного…
– Можешь только на один вопрос ответить? – спросила я и, не дождавшись реакции, продолжила: – Сколько тебе на самом деле лет? Внушаешь подозрения.
Прерванный на полуслове парень усмехнулся, скользнув глазами по моим губам вновь. Я механически смочила их кончиком языка, чувствуя, как они зачесались, как захотелось поддаться вперёд, слегка оперевшись руками о бёдра, и хотя бы на пару секунд поцеловать Энлэя. До слёз хотелось сделать это.
– Мой день рождения только в октябре, пока что мне двадцать три.
Я выдохнула, прерывая контакт с его глазами. Наверно, не врал.
А губы всё равно болели от поцелуя, которого не было.
– Ну что, едем к Ливею! – И китаец резко газанул, заставив меня судорожно вцепиться в его куртку, а потом и в крепкое тело, прижимаясь к нему щекой и от страха закрывая глаза.
Я чувствовала тепло, исходящее от мужского тела, ветер, хлеставший по щекам, и собственные слёзы, которые появились из-за холодного режущего потока воздуха. Хотелось разлепить глаза, посмотреть на улицы, нас окружающие, но я знала, что вряд ли будет что-то, кроме многоэтажек, вывесок и идущих в потоке людей. Все пейзажи большого города идентичны. Нет ничего, за что можно было бы зацепиться взглядом.
Мы проезжали мимо светофоров, что горели зелёным, мимо людей, целой массы, которая глядела на всех с отсутствующим выражением лиц. Я изучала их, все как одно, и чувствовала, как в такие моменты терялась индивидуальность. Все такие одинаковые: штаны, куртки, пакеты из ближайших продуктовых магазинов, кислые лица. Хотелось щёлкнуть их по лбу и посмотреть на реакцию.
– Мы скоро доедем, – сказал Энлэй, останавливаясь на перекрёстке. – Ты уже нагуляла аппетит? Обещаю, сырный рамён моего друга тебе понравится!
– Ты так в этом уверен? – с ноткой скепсиса в голосе спросила, улыбаясь. Парень усмехнулся на вопрос, а потом уселся поудобнее, дождался зелёного сигнала и поехал вперёд. – Вот и посмотрим, сможем ли как-нибудь приехать к твоему другу вновь.
– Это намёк на то, что ты согласна на ещё одно свидание?
– Возможно.
В течение пяти минут мы были на месте. Чжан достаточно галантно помог мне слезть с мотоцикла, придерживая рюкзак. Я чуть поправила пояс джинсов и улыбнулась. Я не была удивлена тому, что парень взял меня за руку – покрасоваться перед другом, тем более старшим, очень уж сильно ему хотелось. Только вот Ливей знал, что его соотечественник тот ещё сердцеед и любит показывать так называемые «трофеи». Вей уже тогда понял, что я не обычный трофей, что я чем-то отличалась от остальных девушек, что приходили за ручку с Энлэем.
Чуть позже он сказал, что я светилась желанием жить, была полна сил и энергии. Девушки старше меня такое редко испытывают, загруженные по самые гланды проблемами. И хоть я смеялась на эти слова, умом понимала – в тот день я была настолько счастлива, что буквально расцветала, находясь рядом с Энлэем. Он ловил мои улыбки, отвечал, а я консервировала их в своей памяти и выдыхала, смущённо опуская глаза и поправляя волосы. Дурацкая привычка, выдающая нервозность.
