Когда чёрная пелена под сводом достигла размеров, способного обхватить пульсирующий шар света, то с силой тяжеловесного тарана обрушилась на него. Первые ряды бурготов посыпались пеплом. Световой шар буквально выжигал их, заставляя чёрную массу таять, как снег под напором пламени. Но число бурготов росло, они продолжали вылезать отовсюду и пополняли чёрное полотно. Единая желеобразная бурготская рука постепенно обволакивала шар детского света.

Вместе с тем из-под земли, прямо под детьми, стали просачиваться ещё бурготы. Их маски быстро появлялись и не успев сильно обгореть в лучах адского для них свечения, выпрыскивали изо рта какую-то серую жидкость на ноги детям и снова исчезали в земле. Те из детей, на кого попали брызги, начинали сереть. Серость расползалась по их телам, поглощая все цветные оттенки. Одна за одной продолжали появляться маски из-под земли, всё больше и больше разбрызгивая серую жидкость.

Будучи включенным в общую цепь, Акио начал ощущать, как другие дети выключаются и сила роста свечения угасает. Справа от него оборвалась нить, сцепляющая одного из них с общим сгустком свечения. Акио повернул голову и увидел, что рядом с ним стоит полностью посеревший парень с безжизненным видом. Он повёл глазами по кругу и заметил, что таких уже больше половины. Тёмное полотно продолжает напирать. Пепел от сгорающих бурготов разносит по пещере. Детей, поддерживающих свечение, становится всё меньше. Свечение стало меркнуть, а тепло, излучаемое шаром, остывать.

Тело Акио будто бы само попятилось назад, но световая нить, подключенная к его груди, не позволяла сделать более двух шагов. Усилием воли он заставил себя собрать все силы и рвануть – нить оборвалась словно струна «бзыньк». Дальше всё происходило как в тумане. Он упал, кружилась голова, руки заскребли по земле, оттолкнулись, ноги побежали, всё перемешалось, одни линии пересекают другие, вспышки света, искры, тёмная густота. Каким-то чудом он забежал в тот самый тоннель, по которому пришёл и тут же свет позади него заметно померк. Он судорожно оглянулся на ходу и с ужасом увидел, что тёмное полотно уже почти полностью поглотило световой сгусток. Перед тем как водрузилась кромешная темнота, только и успел он заметить, как к месту под сводом, где сходились корни дерева, устремилась орава бурготов – они несли что-то большое и овальное, похожее на семечко. Какой-то миг и даже малейшие искры света погасли. В голове путаница, тело бежит само по себе, спотыкаясь обо что-то, падая, вставая, врезаясь в выступы, отклоняясь, но всё равно не переставая бежать. Всё казалось сном. Когда в такой короткий отрезок времени срываются разом все иллюзорные представления о том, как устроен мир, очень хочется проснуться. Но в этом сне проснуться было нельзя – всё происходило на яву.

По прошествии неизвестно сколько скребущего и устрашающего неизвестностью пробирания по темноте времени, внезапно Акио услышал позади себя что-то похожее на голос, будто старое радио с помехами: «А вот и ты…» и следом ощущение, что чьё-то касание соскользнуло с его руки. Подпрыгнув от испуга, Акио резко развернулся и каким-то образом ощутил прямо перед собой бурготскую маску. Акио шмякнулся на спину, бургот завис над ним. Словно смакуя трепет жертвы, бургот капнул немного серой жижи ему на плечо. Всё существо Акио всколыхнулось. Область вокруг плеча начала сереть. Бургот капнул ещё туда же, серое пятно расширилось больше, покрыв часть тела от шеи до низа груди по правому боку.

Акио явно ощутил, что это сама смерть подступила к нему и сейчас играючи через секунды погасит его жизнь. Совсем недавно, когда он шёл в эту пещеру, он и подумать не мог о таком исходе, он видел, что это путь к тому самому обретению волшебства, всё было так ясно и близко. А теперь выясняется, что это вовсе не так, что есть некие существа, которые перечёркивают его надежды, рвут их на куски и будто бы говорят ему: «Всё для чего ты жил до этого момента – всё одна сплошная пустота, никчёмное дребезжание и только. Ты жил лишь только для того, чтобы другие могли тебя съесть». В голове замелькал каскад картинок, как вспышки одна за другой, внутри всё встрепенулось, возмутилось, обозлилось и в резком порыве он закричал. Совершенно неожиданно для самого себя из него вспышкой молнии выстрелил мощный всплеск разноцветного сияния, плотным лучом ударивший прямиком в бургота. Всё произошло настолько быстро, что если бы рядом сидел какой-нибудь жучок, то и тот не успел бы пошевелить усиком – бургот осыпался пеплом.

Грудная клетка тяжело вздымается, холодный пот сочится из пор, никаких звуков, кругом сухая земля и из живых только он. Быстро вспомнилось, что надо бежать, но как только постарался вскочить, то сразу ощутил, что правая рука повисла как бесхозная верёвка и весь правый бок его не слушает. Попробовал вдохнуть поглубже, но получилось как-то наполовину. В состоянии измождения, опёрся на левую руку, потихоньку поднялся и словно слепой крот поплёлся наощупь, шаркая плечом о сухую землю.

Минули часы. И как оно часто и бывает, когда уже почти утеряна надежда, вдруг появляется зацепка за жизнь и надежда снова насыщается. Вдали, среди единого чёрного, будто какой-то художник мазнул узкую полосу белеющего света. Она бездвижно лежала, искоса подсвечивая частичку земли. Акио сразу вспомнились кадры из документальных фильмов про океаны, когда в непостижимой глубине загорается кругляшок света, к нему подплывает рыбка, а там из зоны невидимости проступают острые зубы хищника. Но тут и выбора нет: позади наверняка погибель, а впереди не факт. Он ускорил плетущийся шаг и пройдя немного, полоска света качнулась. Она поползла в его сторону, не спеша расширяясь по мере приближения к нему. Акио замер. Когда эта полоска коснулась его ног, то поползла вверх и остановилась на лице.

– Акио? Это вы? – услышал он знакомый голос и будто моряк, сбившийся с курса, опустошивший все запасы воды, смирившийся со смертью, вдруг увидевший возвышение на горизонте и потянувшись рукой, произносит высохшими губами «Земля», ощутил всплеск радости.

– Фидэн? —волнительно переспросил Акио.

– Нога пришла в негодность, не могу идти. Решил подождать Вас здесь, – ответил Фидэн.

Быстро раскачиваясь, Акио подошёл к нему.

– Что с вами, сударь? Вы повреждены? Ваша правая рука, бок, часть груди и спины серые, причём вместе с одеждой. Похоже, что вы попали в беду, вас нужно направить в больницу. Но здесь нет связи. Нужно выйти наружу, – сказал Фидэн.

– Да. Случилось приключение. Ты передвигаться можешь?

– На ногах нет, но можно попробовать ползком.

– Хорошо. Тогда не будем терять время. Уходим, – сказал Акио высохшим голосом.

Фидэн лёг животом на землю и пополз, перебирая руками. Акио шатаясь плёлся рядом.

********

Бурготы водрузили семя со своим кодом внутрь Всесветного древа. Корни стали высыхать, искорёженно выгибаться и обесцвечиваться; на поверхности некогда могущественное, сияющее, необъятно гигантское дерево, сбрасывало засохшие плоды с ветвей; не дозревшие души покатились по земле мёртвыми камнями. Словно растрескивающаяся краска, серость ползла по стволу вверх, расползаясь по ветвям и пробираясь к макушке, переписывая коды былой жизни на новые. Той жизни, что предпочитает причинение страданий – созиданию любви, порабощение – освобождению, серость и мрак – цветному и ясному, боль и разлуку – добру и единению.

Оставшееся свечение сбегалось к макушке, словно спасаясь от напирающего огня и стараясь зацепиться за отдельные островки коры. Вылетевшие на поверхность бурготы, закружились возле Древа в ликующем танце – долгожданное обращение планеты началось. Они устремили свои зловеще горящие в глазницах масок огни на макушку Древа. Как раз сейчас последние останки свечения покорно ждали, бежать было некуда. Серость уже доползла и нахлынула последней волной. Всесветное древо было полностью изменено. В ехидной агонии бурготы затряслись, издавая скрежеты и хрипы. Одни разуплотнялись и уплотнялись, становясь то бледно-серыми, то густо-чёрными. Другие кружились по спирали вокруг ствола. На ветвях, где раньше зрели души, начали расти капли, заполняемые серой жижей.