Дверь открылась. За ней стоял высокий худощавый рыжеволосый человек в очках, серых штанах и накинутой поверх белой с узкими серыми полосками рубашки кожаной коричневой куртке, обутый в осенние ботинки, с окладистой бородкой, длинные немытые волосы которого были собраны сзади в конский хвост.

– А, это ты, – голос Физика был надтреснутым, как будто он давно им не пользовался. – Проходи…

Майор вновь усмехнулся и вошел.

– Хвоста не было? – поинтересовался Физик. – Не то чтобы я сомневался в тебе… командир, – добавил он, увидев взгляд Майора, – просто уточняю.

– Нет, Дайсон. Все добрались?

– Нейру ранили… – произнес Физик. Судя по его тону, он упомянул данное обстоятельство не столько потому, что считал его особенно важным, сколько из желания создать полную картину.

– Она жива? – спросил мгновенно ставший серьезным Майор.

– К сожалению… – буркнул Физик.

– Дайсон, перестань! – по старой привычке почти рявкнул Майор, но почти сразу опомнился. – Перестань, Физик. Я знаю, что ты её не любишь и что с ней непросто, но она ценный член группы. Предоставь ей шанс.

– Слушай, Майор, – устало и с некоторым раздражением произнес Физик. – Разве мы не предоставили ей больше шансов, чем она того заслуживала? С такими, как она, это не годится. Она же питекантроп. И американка из Чайнатауна, к тому же. Причем, ещё и не поймешь, что хуже. Она воспринимает нашу доброту, как слабость. Американцы, даже наполовину китаябзы, все такие.

– Ты сам американец, – заметил Майор.

– Поэтому я знаю, о чем говорю, – пожал плечами в ответ Физик. – Нет, с такими, как она, у нормального человека только один разговор – кулаком по морде. По-другому они не понимают.

– В любом случае, где она? – уже немного раздраженно спросил Майор, которому уже очень давно надоела эта вечная грызня между Физиком и Нейрой.

– А там, в задни… в задней комнате. Лесник сейчас с ней. И Хакер тоже.

– А сам ты ей помочь, конечно же, не мог? – с укором спросил Майор.

– Эй, я доктор философии, а не медицины! – отмахнулся Физик. – Кроме того, у Лесника это лучше получается.

– А где Медведь?

– Пошел за анестетиками. Обещал к обеду поспеть.

– Хе… И что на обед? – усмехнулся Майор.

– Захватил из поезда, идущего из Ортфорда, мешок отличнейшей репы. Потушил с остатками консервов.

– Опять репа… – сокрушенно вздохнул Майор. – Что ж, хотя бы одного в этой стране в избытке.

– Майор, – несколько нерешительно сказал Физик. По этой нерешительности Майор сразу понял, о чем пойдет речь. – Это, конечно, не мое дело… Но… Как все прошло?

– Как все прошло? – усмехнулся Майор. – Как видишь, я жив.

– Ааа… Ну ок… Я имею в виду… Что нам теперь делать?

– Наберемся терпения, – сказал Майор, входя в заднюю комнату. – Как она?

– Жить будет, – ответил длинноволосый человек в простой одежде. – И даже воевать.

– Хорошо.

Внезапно Майор напрягся. За занавешенным плотными шторами окном раздались самые неприятные для повстанца звуки – вертолетный гул и полицейская сирена.

Рука Майора привычно потянулась к кобуре, к револьверу РШ-12. Физик тоже достал свой «Кольт Питон», которым очень дорожил.

– Уж не за Медведем ли? – встревоженно спросил Лесник, вставая и тоже потянувшись к пистолету.

– Спроси лучше «не за нами ли?»! – язвительно ответил Физик.

И тут в дверь постучали.

Все подскочили. Даже Хакер, до того тихо сидевшая в углу со своим неразлучным ноутбуком, подскочила, чуть не выронив ноутбук, и в итоге прижав его к груди. И только лежащая в медикаментозном сне Нейра не встала, а лишь слабо застонала сквозь сон.

Майор жестом отдал приказ. Физик подошел к двери, а Майор, вытащив револьвер, встал сбоку.

Стук повторился.

– Кто там? – максимально спокойно спросил Физик.

– Так эта, доставка гвоздик, – ответил добродушный голос.

Физик взглянул в дверной глазок и не сумел сдержать облегченный выдох. Затем отпер дверь. В квартиру ввалился коренастый грузный человек в зеленом спортивном костюме, кедах и ворсистом осеннем пальто, круглолицый и черноволосый.

– А чего вы? – осведомился он.

– А чего ты так долго? – осведомился в ответ Физик.

– Так эта, очередь была. В Скайпорте анестетики ходовой товар. Особенно когда гвардейцы лютуют. А, – командир! – радостно повернулся вошедший к Майору, – вижу все прошло хорошо.

– Да, Медведь, – спокойно и сухо сказал Майор, убирая револьвер в кобуру. – Как видишь, я жив. И вижу ты тоже.

– Так эта, сила Бога нам подмога! – кивнул Медведь.

– Принес? – осведомился Лесник, подойдя к Медведю.

– Так эта, обязательно! – сказал Медведь, отдавая ему пакет, который он держал в левой руке.

– Отлично, – сказал Лесник и, взяв пакет, пошел в заднюю комнату, обратно к постанывающей Нейре.

– Медведь… – тихим голосом сказала Хакер, выходя из задней комнаты. – А мы услышали сирены и испугались. Думали это за тобой.

– Так эта, спасибо за заботу, Клара. Я тоже, признаться, струхнул поначалу, но это было не за мной.

– Хорошо… – все тем же тихим голосом сказала Хакер. – Ну, я пойду…

С этими словами Хакер удалилась обратно в заднюю комнату.

– Кстати, командир, а вы слыхали новость? – осведомился Медведь, снимая пальто.

– Какую? – нахмурился Майор.

– Так эта, два идиота загнали патрульный вертоплан прямо в «Вилку». Как будто мало нам было проблем после покушения!

– Да уж… – процедил Майор. – Интересно, как им это удалось?

– Так эта, это ещё не самое интересное. Говорят, вертоплану кто-то отрезал хвост!

– Что значит – отрезал? – внимательно посмотрел на Медведя Майор. – Отрезал… В смысле отстрелил?

– Не, Майор. Если б я хотел сказать, что его отстрелили, я б так и сказал. Нееее… Его именно отрезали, да так чисто, что я слышал, на краях среза можно было увидеть свое отражение.

– Что ещё за чертовщина? – нахмурился Майор. – Мало нам было…

Злоба, вызванная главной, как он считал, неудачей в жизни, позорным разговором и этим непонятным событием, наконец, выплеснулась наружу, и Майор громко и грубо выругался.

– Черт1… – произнес он, когда звук его возгласа утих. – Физик! Свари мне кофе!

***

Алиса Розенталь ещё раз себя осмотрела. Ничего особенного. Обычная гражданка, вышедшая за пищевым пайком. Уж что-что, а маскироваться она умела. Поношенные джинсы, стоптанные кроссовки, черная в белую полоску майка и в меру поношенная куртка. И парик цвета переспевшей пшеницы. Что до поддельных документов, то с ними у Сопротивления проблем не было. Да их особо никто и не спрашивал. Обычным полицейским слишком мало платили, чтобы они интересовались подобными вещами. Стальная Гвардия была другой. её боялись даже бывалые подпольщики. Экипированные по последнему слову техники, великолепно обученные и дотошные, они не знали жалости. Им было все равно кто перед ними – повстанец, гражданский, мужчина, женщина, старик или ребенок – всех ждал кошмарный допрос и страшная смерть. У многих лидеров подполья были счеты к Стальной Гвардии и отдельным её служащим. А у многих служащих и работников Гвардии были личные счеты к повстанцам.

Алиса помотала головой, гоня прочь от себя мрачные мысли. Затем огляделась.

В вагоне, в котором она ехала, не было больше ни одной живой души. Жители не очень жаловали Кольцевую Монорельсовую Дорогу Скайпорт-Сити. Ей, в основном, пользовались либо совсем уж нищие (за одного из которых сейчас пыталась выдать себя Алиса), либо совсем уж законченные маргиналы. Эти самые совсем уж законченные маргиналы вспороли в вагоне, в котором ехала Алиса, все сидения и исписали все стены и даже потолок изображениями постмодернистского направления, из которых подписанные сленговыми и откровенно маргинальными словами изображения определенных частей человеческого тела были ещё самыми невинными.