— Этого не произойдет, — сказал он. — На тебе пижама.

— А ты наблюдательный. — Я фыркнула и плюхнулась на матрас, пока не устроилась поудобнее на животе, отвернув лицо от Ника.

— Не ложись спать разозленной, Эмми. — Его пальцы потянулись через кровать и начали вычерчивать легкие узоры на моем плече.

— Ты разозлился на меня за то, что я поступила правильно. За то, что я пыталась помочь ребенку. Потом, когда у тебя был шанс поговорить со мной об этом, ты ушел. Сегодня кто-то наставил на меня пистолет. Металл касался моей кожи, прямо здесь, — сказала я, дотрагиваясь до своего лба. — Сегодня были тридцать секунд, когда я думала, что умру. И ты бросил меня.

Мой голос надломился, когда новая порция рыданий разорвала мою грудь.

Ник притянул меня к себе на колени и баюкал, пока я плакала. И хотя я была зла, я вцепилась ему в шею. Реальность ситуации прояснилась, и я испугалась. Мое тело сотрясалось от подавляемого ужаса, а грудь вздымалась. Но в безопасности в объятиях Ника я дала волю эмоциям и поделилась с ним своими страхами. Это заняло некоторое время, но когда мои рыдания превратились в тихие всхлипы, он заговорил.

— Я разозлился, потому что мне было чертовски страшно, Эмми. Когда Джесс сказал мне, что этот ублюдок приставил пистолет к твоей голове, я захотел его смерти. Но я не мог подъехать к тому трейлеру и убить этого ублюдка, поэтому разозлился. И я выместил это на тебе. Мне жаль.

— Я не знала, что это произойдет. Я просто поехала туда, чтобы поговорить с тетей Мейсона. Сегодня он умирал с голоду. Он рылся в моем мусоре в поисках еды. Я должна была что-то сделать.

— Я понимаю. Понимаю почему ты туда поехала, — сказал он. — Мне не следовало уходить, когда мы вернулись, но мне нужно было выпустить немного пара. Дело было не в тебе. Простишь меня?

— Ты не можешь бросать меня каждый раз, когда плохи дела, Ник, — сказала я. — Это возвращает слишком много старых чувств. Может быть, когда-нибудь мы сможем поругаться, и ты сможешь пробежаться по лесу, чтобы остыть. Но не прямо сейчас. Сначала ты должен поговорить со мной, чтобы я знала, что ты вернешься.

— Я всегда буду возвращаться. Но я больше не уйду, когда мы ссоримся.

— Обещаешь?

— Обещаю, — сказал он. — Просто больше не выкидывай подобных трюков.

— Хорошо. — Кивнула я.

Он мог быть уверен, что я больше никогда не пойду в дом ученика без предупреждения. И я бы больше не стала вмешиваться в дела Службы защиты детей.

— И мы не носим пижамы в этой постели.

Я улыбнулась, уткнувшись ему в грудь.

— Хорошо.

Глава 18

Ник

— Давай, Эмми. Прижмись к ней спиной. Хватит валять дурака.

Сохранять невозмутимое выражение лица, пока я наблюдал за ней, было почти невозможно. Ее ноги скользили назад по бетонному полу «Косто»²⁰, когда она пыталась толкать тележку, нагруженную более чем тремя сотнями фунтов смеси для блинчиков, сиропом, шоколадной крошкой и арахисовым маслом. Ее лицо становилось почти таким же красным, как и волосы, каждый раз, когда она задерживала дыхание и нажимала на ручку. Тележка раскачивалась на дюйм, но дальше не двигалась.

— Прекрасно! Ты был прав. Я не могу этого сделать, — фыркнула она. — Я слишком маленькая.

Надув губы и скрестив руки на груди, она больше походила на одну из своих учениц начальной школы, чем на тридцатидвухлетнюю женщину.

Это было чертовски восхитительно.

Если бы у нас однажды родилась дочь, я бы хотел, чтобы она унаследовала рыжеволосый характер своей матери. Эмми обычно держала его в узде, но когда она выпускала этот огонь наружу, я был тверд в течение нескольких минут. Даже если я был зол на нее.

— Я же тебе говорил. — Я ухмыльнулся, надеясь заставить ее закатить глаза.

Она не разочаровала.

— Подвинься, жена. Позволь мужчине взять верх, — сказал я.

— Мне подождать, пока ты не ударишь себя кулаком в грудь и не издашь рев пещерного человека? Или ты готов идти прямо сейчас?

— Забавно. — Одной рукой я привел тележку в движение. Краем глаза я не упустил еще одного закатывания глаз.

— Как ты думаешь, ты сможешь управлять тележкой? — Закатывание глаз номер три. Сегодня я собирался попробовать семь, будет новый рекорд.

— Что еще есть в списке? — спросил я.

— Яйца. Бекон. Сосиски. Кофе.

— Давай сначала найдем кофе. Затем мясо. Ты можешь принести яйца.

Завтра был ежегодный завтрак пожарной службы Прескотта с блинчиками. Каждый год пожарная станция устраивает грандиозный завтрак по сбору средств в воскресенье перед Пасхой. Несмотря на то, что это была чертовски тяжелая работа, это была одна из любимых вещей в моей работе.

Все общество приходит поддержать станцию и наших волонтеров. И за последние несколько лет мы собрали кучу денег. Вырученные средства всегда шли на модернизацию, которую я не мог вместить в свой обычный бюджет, который и так был слишком мал. В этом году я надеялся собрать достаточно, чтобы приобрести четыре новых комплекта снаряжения и по крайней мере пять новых первоклассных раций.

Итак, после утреннего секса я загрузил Эмми и поехал в ближайший город, Бозмен, чтобы купить продукты для завтрака оптом.

— Сколько денег ты хочешь собрать? — спросила она меня, когда мы бродили по проходам склада.

— Десяти тысяч было бы достаточно.

Она присвистнула.

— Это очень много блинчиков.

— Да. Возможно, в этом году у нас не все получится, но поможет любая мелочь.

— Возможно, вы помните, шеф Слейтер, у меня когда-то была карьера по сбору средств.

— Да? Я понятия не имел, — поддразнил я.

— Да. Это не сбор денег для политических кандидатов, но я была бы рада помочь провести мозговой штурм. Может быть, подумать о нескольких вещах, которые могли бы принести тебе немного дополнительных денег.

— Ты не возражаешь?

— Вовсе нет. — Она улыбнулась.

Раньше я думал поковыряться в ее мозгах, но не знал, как она отреагирует. Всякий раз, когда она говорила о своей бывшей карьере и работе на своего отца, в ее голосе звучали обида и горечь. Но теперь, когда она вызвалась добровольно, я собирался воспользоваться этим.

Она могла бы просто предложить пожертвовать большую сумму. Десять тысяч, вероятно, были для нее пустяком. И для меня очень много значило, что она не разбрасывалась своими деньгами понапрасну. Вместо этого она использовала свое время и талант, чтобы помочь мне достичь цели.

Мы закончили с покупками, и в течение следующего часа Эмми подбрасывала идеи, пока мы ехали домой.

Ее интеллект поразил меня. Ее идеи были творческими и умными. И когда она удачно приземлилась, ремень едва удержал ее на пассажирском сиденье. Мне нравилось то, как она отвергала идею до того, как у меня появлялся шанс ответить, говоря мне:

— Неважно. Неважно. В Прескотте это не сработает, — при этом она махала руками в воздухе.

К концу поездки мы придумали два мероприятия по сбору средств в дополнение к завтраку.

Одним из них был розыгрыш того, что она называла «гастрономическим туром». Она собиралась связаться с местными ресторанами и организовать для пары-победителя пир из нескольких блюд, каждое из которых приготовлено шеф-поваром.

Ее второй идеей был фотоконкурс для календаря пожарной службы Прескотта с участием местных предприятий. Хотя деньги не будут собраны сразу, она подумала, что объявление конкурса за завтраком вызовет ажиотаж.

— Мне нравятся твои идеи, Эмми, — сказал я. — Но как ты собираешься собрать все это воедино до завтра?

— Не волнуйся. Я делала подобные вещи в последнюю минуту в течение многих лет. Обычно это происходило потому, что мой отец приказывал мне это сделать. По крайней мере, это мои идеи, и у меня есть четкое видение конечного продукта. Все будет идеально!

Мне нравился ее энтузиазм. То, как ее красивые серые глаза плясали от возбуждения. Как она распускала волосы по плечам, распространяя в воздухе слабый аромат кокоса.