Белкин нажал одновременно несколько рубинов на поясе, и воздухе появилась вереница 3D-голограмм очень привлекательных девушек в полный рост – яркой сероглазой брюнетки с длинными волосами и лицом еврейского типа, зеленоглазой шатенки, волосы которой были убраны в пучок (Лев вспомнил, что уже где-то её видел), молоденькой девушки 17-18 лет с коротко постриженными волосами и зумерскими очками на носу, блондинки, похожей на финскую биатлонистку, и многих других. Все из них обладали аппетитными формами.
- Нравятся лапули? Некоторых из них ты знаешь, других узнал бы по ходу жизни, но они тебе уже симпатичны. Есть миры, где ты для них будешь популярным.
Белкин выключил голограммы и налил себе из графина воды в стакан.
- Вот и всё, моя история закончена. Если резюмировать, пойдёшь со мной – ты сделаешь то, о чём мечтал всегда, взломаешь матрицу, беличье колесо, примешь красную таблетку, решишь свой внутренний конфликт…
Ставский неожиданно выпалил для себя.
- Да, я согласен. Я принимаю ваш оффер.
Белкин неожиданно обнял его.
- Я знал, что ты так ответишь.
*********************************************
Реальность F7.000001489, 1817 год от Рождества Христова, Российская империя, Саратовская губерния, Сердобский уезд, деревня Евкакиевка
После разговора с отцом Юлия не находила себе место. Она в слезах глазами в пол ходила по деревне, не отвечая на расспросы крестьян о том, что случилось. Проходя возле «позорного места», она даже не заметила, как еле живого Дурёхова освобождали из колодок. Рыжий великан не мог самостоятельно идти, он опирался на Александра Яковлевича и учительницу из церковно-приходской школы, Марью Алексеевну, но даже для них двоих эта ноша была слишком велика.
«Вот он сукий сын! Ах, папенька, как так можно, сволочь, ты этакая! Лучше бы ты здох!». Юля уже не думала, насколько это было аморально, желать смерти родному отцу, пусть и в пылу обиды. Внезапно, она ощутила лёгкий толчок, и поняла, что кого-то задела локтем. Юля подняла глаза и обернулась. Кажется, она случайно столкнулась с человеком в чёрном сюртуке и белой рубашке, и это был явно не крепостной крестьянин. Откуда же этот человек взялся?
- Простите меня, пожалуйста, я вас не заметила.
Незнакомец расплылся в улыбке. Она протянула ему ладонь, которую он нежно поцеловал.
- Да нет, фрау, это вы меня простите. Вы, видимо, дочь Дмитрия Ивановича – Юлия Дмитриевна, очень приятно с вами познакомиться. Я – барон Лев Герритамм. Из Лифляндии. Встретил вашего папеньку, мы очень тепло пообщались, нашли, скажем так, точки соприкосновения, и он пригласил меня сюда, в деревню, погостить.
- Ах, вот оно что. Мне тоже с вами очень приятно познакомиться. Как же папенька не сообщил о таком важном госте.
Юля поняла, что её щёки краснеют. Барон ей очень нравился. Высокий, симпатичный, обаятельный, светловолосый, голубоглазый. Его стиль отлично дополняло пенсне на носу. Не просто мужчина, а мечта любой женщины.
Кажется, день наконец-то налаживался!
Время собирать камни
Посвящается Никите П.
Реальность F7.000001489, 1817-1818 годы от Рождества Христова, Кокандское ханство, Самарканд – Российская империя, Саратовская губерния, Сердобский уезд, деревня Евкакиевка
Дмитрий Иванович Индианов долго рассматривал чашу Грааля, по-видимому, наслаждаясь триумфом. Взяв чашу двумя руками, барин Евкакиевки наконец выдохнул, поднёс её к губам и отпил. Он произнёс:
- It’s done!
- Поздравляю вас, Дмитрий Иваныч.
Федунтьев похлопал в ладоши.
*********************************************
Чашу Грааля упаковали в некий сундук, возле которого сразу стал бегать плешивый юродивый, которого полковник ранее назвал профессором Белкиным. Он кричал:
- Код скорректирован! Код скорректирован! Целостность восстановлена!
Белкин схватил сундук руками и захотел его поднять, но Бразильцев ударил его прикладом автомата под рёбра. Профессор с бабским визгом свалился на пол и принялся скулить.
- Борис, бери контейнер с чашей! Бразильцев – на тебе профессор, раз ты так решил с ним разобраться! Мы возвращаемся в штаб операции, а ты, Митьков, будешь за главного. Отвезёшь барина и его крепостных домой. Если он что-то захочет, исполни его просьбу.
Федунтьев приподнял гимнастёрку и нажал пару раз что-то на своём поясе. Через десять секунд на том месте, где он стоял раньше, под вопли удивлённых и испуганных крестьян из ниоткуда возник объект прямоугольной формы, похожий на дверь двухметровой высоты. Диво дивное было заполнено синим дымом и искрами молнии. Не слишком удивлённый Индианов прошёлся вокруг этой «двери» и покачал головой.
- Ну, вот и всё, Дмитрий Иванович, вернувшись домой, вы увидите нехилое пожертвование на ваш банковский счет в Саратовском банке, благодаря которому вы с дочерью сможете жить безбедно всю свою жизнь. Но я, конечно, на вашем месте просил бы куда больше. Как минимум, орден Ленина и вступление в «Красный террор».
- Благодарю вас, Артемий Ибрагимович, возможно, если б я был молод и был бездетным, то я бы согласился на это. Однако, сейчас, мне лучше не втягиваться в опасные приключения.
Полковник сузил глаза и посмотрел искоса на Индианова:
- Что-то вы, Дмитрий Иваныч, темните, я чувствую, что вы человек очень авантюрный…
Он подождал десять секунд и произнес:
- Ну, нет, так нет. Нам пора. Поспешим, портал ждет.
Федунтьев, Борис с контейнером и Бразильцев с опиравшимся на него Белкиным направились к двери (Федунтьев назвал её порталом). Индианов крикнул в дорогу:
- Так когда вы живёте?
Федунтьев загадочно ответил:
- Дмитрий Иваныч, когда – это не совсем правильный вопрос, правильный вопрос – это когда и где.
Они прошли через портал. Спустя секунду он закрылся.
*********************************************
Только когда рука стала дрожать, и чернила смачно размазались по бумаге, он начал замечать усталость. Индианов смачно чихнул – куча бумаг и пыли разлетелись со стола по комнате. Достав шёлковый платок, он хорошенько высморкался, взял графин игристого вина и с упоением налил себе выпить. Наведение порядка в кабинете подождёт, необходимо отдохнуть.
Осушив рюмку другую, Дмитрий Иваныч встал со стула и прошёлся по комнате. Он подошёл к зеркалу и с интересом всмотрелся в отражение самого наиважнейшего и любимейшего для него человека. Его виски за последние полгода ещё больше поседели. Ужасно. Случись это в прошлом году, Индианов непременно бы расстроился, однако сейчас такие мелочи жизни уже не имели никакого смысла. Впереди вечная жизнь без болезней и старости! Сняв сюртук и потянувшись, Дмитрий Иваныч прилёг на диван. Он закрыл глаза, готовясь окунуться в мир своих воспоминаний и кошмаров, которые теперь никогда не покинут его бренное тело.
Перед глазами, как и всегда, на секунду промелькнули очертания давно забытого лица матери. Картины, где она поёт ему колыбельные, как готовит ему, как гладит по голове. Крест на шее матери тускло отсвечивал позолотой. Он был на ней и в тот вечер, на её окровавленном теле, оставленном англичанами в лесу. Вдоволь надругавшись и поиздевавшись, они быстро потеряли к своей жертве интерес и лишили её жизни выстрелом из мушкета в голову. В тот вечер они и сами лишились жизней, неосмотрительно много выпив и не оставив часового охранять палатку. Месть юного сына невинно убитой была кровавой: тела спящих убийц были разрезаны штыком на куски. Индианов до сих пор это помнил, никогда больше не был он в подобном состоянии – хотелось выть, кровавая пелена стояла перед глазами, дикий звон в ушах, злоба породила в нём множество невиданной энергии и сил. И что же он получил в ответ, кинув головы убийц матери перед родней. Восхищение? Благодарность? Нет. Только лишь испуг и презрение. Обвинение в том, что он антихрист, и пожелания, чтобы он сгорел в аду после смерти. А потом годы скитаний, учёбы, службы и путешествий… Что ж, в одном они ошибались. Ада для него уже не будет.
