– Да фигня. – Я махнул рукой и скинул рюкзак на землю рядом с деревянным самодельным столом.

Мы с ребятами просидели до десяти вечера: играли в карты, болтали о насущном, делились проблемами. Потом произошло непредвиденное: нагрянула полиция. Мы схватили сумки, рюкзаки и рванули с места. Двое полицейских подкрались незаметно и, притаившись, ждали своего выхода за кустами. Детдомовским попадаться нельзя – они нарушили «комендантский час», поэтому я набрался смелости и отвлек внимание полиции на себя.

– Эй вы, догоните? – начал дразнить их я, ринувшись с места.

Дяденьки в форме растерялись, не понимая, кого ловить, когда мы ломанулись со всех ног в разные стороны. Иногда сотрудники полиции заглядывали на «Остров» и вели себя грубо с ребятами. Мои друзья – из детдома, за них заступиться некому, и менты это прекрасно понимали.

Бывало, попадались и адекватные блюстители порядка, которые относились к нам с пониманием и ограничивались парочкой замечаний. Сегодняшние были не из их числа. Полицейские обратились к нам не иначе как: «Эй вы, детдомовская шушера!»

Я пронесся мимо пустой автобусной стоянки. Не знаю, зачем продолжал бежать, ведь полицейские оставили попытки догнать меня и вернулись обратно в белую тачку с мигалкой. Я быстро шагал по дворам, судорожно вдыхая прохладный сентябрьский воздух. Похолодало, но я любил осень и то, как шуршали опавшие листья под ногами. Небо хмурилось и прятало солнце; природа отдыхала от жары; люди неохотно надевали на себя куртки и шапки; дул морозный ветер, и дышалось как-то легче.

Я подошел к дому и посмотрел в окна своей квартиры. Свет горел – значит, отец дома. Я устало вздохнул и медленно зашагал к подъезду, оттягивая время возвращения домой. Синяк на шее еще болел. В этот раз отец яростно вцепился в меня своими щупальцами и ударил кулаком в живот. Мне практически удалось увернуться. Отец больше меня, сильнее, но ничего, мы еще посмотрим, кто кого.

Смирившись со своей участью, открыл дверь в подъезд. Я надеялся, что отец слишком устал и не будет доставать меня сегодня.

Таня

На часах было пол-одиннадцатого. Я болтала с мамой и папой по видеосвязи. В Китае пять утра, но родители еще не адаптировались под новый режим. Папа рассказывал про местный климат и жаловался на длительный джетлаг, мама подтрунивала над ним и постоянно спрашивала у меня про школу. Я не упустила возможности похвастаться пятеркой по литературе, о дне рождения Ди умолчала – мало ли, вдруг не разрешат.

– Что тебе привезти? – заботливо поинтересовалась мама. – Местные сладости необычные, красивых вещей много.

– Давай купим тебе сарафан, а то Ксюша жалуется, что ты у нее воруешь, – с усмешкой предложил папа, смотря на меня через экран.

– Она уже наябедничать успела! – с упреком произнесла я. – Подумаю над этим предложением. Вы, главное, себя привезите, и побыстрее.

У моих родителей был свой бренд декоративной косметики, который назывался E&V – это их инициалы, Ева и Владислав. Они держали бизнес уже двадцать лет, и дела шли весьма успешно. Маму и папу часто приглашали на выставки и конференции в другие страны. Целевая аудитория бренда – визажисты и салоны красоты, которые покупали косметику оптом. Я тоже пользовалась товарами E&V, но редко, мама говорила, что краситься в моем возрасте – преступление.

– Ладно, доченька, у нас завтра тяжелый день, попробуем поспать, и ты ложись, – попрощалась мама.

– Хорошо, спокойной ночи.

Я послала родителям воздушный поцелуй, они помахали мне на прощание, растворившись в пикселях из-за плохой связи, и отключились. Родные подняли мне настроение, и я задумалась, что заказать родителям. В Китае много всякой всячины, есть из чего выбрать. Одежда, обувь, бижутерия…

Мои размышления прервал дверной звонок. Кто заявился к нам так поздно? Неужели Ксюша кого-то позвала? Вот засранка, я тоже на нее наябедничаю.

Я поднялась с дивана и прислушалась к звукам в коридоре. Дверь открылась, и Гриша спросил: «Что ты тут делаешь?» Затем послышался обеспокоенный голос сестры: «Что случилось, Марк?» Я остолбенела.

Марк? МАРК?! Мне не послышалось?

Я приоткрыла дверь, выглянула в коридор и не поверила своим глазам. На пороге стоял Фаталин во плоти, красный, взмыленный и нервный.

Таня

Марк стоял на пороге, а я терялась в догадках. Что он тут делает? Вот так сюрприз на сон грядущий. Я даже проморгалась, чтобы проверить, явь ли все это. Ксюша, само собой, смотрела на меня и ждала объяснений. Я бы с радостью их дала, если бы понимала, что, собственно, происходит.

– Марк, уже поздно, придешь в гости завтра, – спокойно сказал Гриша, взяв на себя инициативу и прерывая неловкое молчание.

– Я хотел попроситься на ночь, – заявил Марк, а мне померещилось, что у него заплаканные глаза.

А может, и не померещилось. У Марка явно что-то случилось, либо же он первоклассный актер. На ночь? Что он придумал? У него друзья закончились? Нет, тут точно был подвох, я его всем нутром чувствовала.

– Вот это новости, – с ноткой надменности в голосе проговорила Ксюша. – Может, расскажешь, что у тебя стряслось?

Никогда не видела Марка таким растерянным: на его лице словно отпечатался шок. Глаза парня, пустые и потускневшие, источали пронзительный холод, от которого стало не по себе.

– У меня небольшие проблемы. – С губ Фаталина слетел нервный смешок. – Родители уехали, а я без ключа. К Артему пойти не смог, он не отвечает. Леха… У Лехи ночевать негде – там пять человек ютятся в двушке. Больше у меня друзей нет. Вспомнил, что вы без родителей, и подумал: вдруг впустите?

Марк спрятал глаза. Он лгал. Куда это родители уехали с ночевкой, не позаботившись о сыне? Бред, выдуманный на ходу. Похоже, что семья Фаталиных не такая идеальная, как мне казалось. Еще и синяк на шее не давал мне покоя.

– Марк, проходи, – пригласил Гриша. – Спокойно расскажешь нам, что с тобой стряслось.

– Я уже рассказал. – Марк пытался говорить сдержанно. – Ладно, это была плохая идея. Я пойду.

Фаталин развернулся и попытался открыть дверь, но у него не вышло. В бешенстве он ударил по ручке. Мы с Ксюшей испуганно глянули на Совинского, который взял на себя роль главы нашей семьи. Гриша оттащил парня от двери за локоть со словами: «Дверь тебе ничего не сделала» – и жестом приказал снять обувь.

– Мне можно остаться? – спросил взволнованный Марк у Гриши, который, по идее, подобные решения не мог принимать.

У Фаталина был все еще злобный вид и истерический настрой не пропал, но он держался изо всех сил, сжимая руки в кулаки. Таким я его не видела никогда – обычно он расслабленный, спокойный и безмятежный, но теперь его состояние можно было описать антонимами вышеупомянутых прилагательных.

Мы с Ксюшей прошли на кухню за молодыми людьми и сели за стол. Марк смотрел на меня в упор, а я вспомнила, что на мне пижама. Детская пижама с Винни Пухом, которую я ношу лет с тринадцати. Она уже мне мала и выцвела, но я все никак не могла с ней расстаться. Наверное, взвинченному Марку до моего внешнего вида дела не было.

– Марк, ты поругался с родителями? – серьезно спросил Гриша, протягивая Фаталину стакан с водой.

– Спасибо, – тихо сказал Марк и снова опустил глаза. – Мне обязательно рассказывать?

– Нет. – Гриша улыбнулся. Тон его голоса был таким мягким, что я на месте Марка не удержалась бы и выдала бы ему все свои секреты. – Мы должны убедиться, что они сейчас не бегают по дворам и не ищут тебя.

– Не бегают, – хмыкнул Марк.

Фаталин достал телефон из кармана, ввел пароль и протянул Грише.

– Вот видишь, я маме написал, что ночую у друга. – Фаталин ткнул пальцем в экран. – Она сегодня в ночь работает. Мы с отцом были вдвоем и повздорили. Семейные проблемы. С кем не бывает.

– Твой папа пьет? – вдруг вмешалась Ксюша и тут же получила в ответ возмущенный взгляд Гриши.

– Заканчивайте допрос, – вздохнул Марк. – Просто скажите: можно переночевать или нет?