Наверное, я бы сказала что-то еще, если бы один из стражей не захохотал повизгивающим смехом. К нему моментально присоединился второй. Главный сложил руки, затянутые в промокшие кожаные перчатки, на груди. Я недоуменно переводила взгляд с одного на другого, поглаживая больные руки, продолжая размазывать кровь и грязь.
— Да она брешет, — только и смог выдохнуть смешливый стражник. — У Сладкой Неру́ны сегодня сбежала одна из ее шлюшек. Очень строптивая, но не очень умная. Ставлю недельное жалование, что мы ее нашли!
— Что⁈ — воскликнула я. Глаза полезли на лоб от такого оскорбления. Кажется, они приняли меня за проститутку. — Послушайте, я говорю правду! Я — ученица самого…
— Ага, а я любовник Митары, гы! — ощерился подпевала, обнажая пяток гнилых зубов. — Сколько берешь в час, тиранти?
— А есть доказательства? Перстенек там? Бумажечка? Ааа, нету бумажечки!
— Парни, тащите ее под замóк, пусть шатровым шлюхам свои сказки бает, — фыркнул главный, теряя интерес к ситуации. — Наиграетесь и отдадим ее утром хозяйке.
Доказательств, кроме устного распоряжения, у меня и правда не было…
Два ржущих стражника оказались довольно проворными и тут же схватили меня под руки. Потраченная магическая сила не желала восстанавливаться в этот подходящий момент и заклинания вряд ли нанесли бы какой-то урон воинам. К тому же, мою самодеятельность явно расценили бы как сопротивление властям и тут же сдали бы Акшар. Или еще кому похуже. И служба на благо общему отечеству не помогла бы. Поэтому я просто продолжила биться в их крепких руках, попыталась вырваться и объяснить, что я '«добропорядочная горожанка», что я «не продаю любовь», и, что за мной гнались. Это не помогло. Стража, натянув от дождя капюшоны, лишь грубо посмеивалась и обещала познакомить с остальными «коллегами». А от их намеков, обещаний и похотливых взглядов кружилась голова и в онемевшем от происходящего мозге билось лишь «я пропала». Сколько бы я не упиралась, цепляясь больными ногами за брусчастку — ничего не помогало. Сердце и желудок подкатывали к горлу, вызывая дурноту и всепоглощающий страх. Страх, едва отступивший и снова ставший моим верным спутником жизни.
Второй раз за вечер с моих уст сорвалось имя богини. Теперь произнесенное шепотом. И умышленно… Я не знала целиком ни одной молитвы Митаре. Молиться кому-либо еще было вовсе запрещено. Но, ведомая извергающей грязные шутки, обсуждающей половые планы стражей, поломанная, избитая, уставшая, остаток сил я вложила в еще одну просьбу Клории…
— Курóр Кэ́лман, потрудитесь объяснить, что тут происходит.
Все трое воинов резко затормозили и заткнулись. Те, что тащили меня, даже ослабили хватку, и я почувствовала, как по задеревеневшим рукам снова побежала кровь.
— Есть объяснить, ламкóр Хэлдир. Эта девушка таскалась по острову после наступления темноты. Кричала, сопротивлялась, лгала, вела себя дерзко и непозволительно, — голос предводителя стражи даже слегка дрогнул.
— Да она проститутка, чего с ней церемониться! — вставил тот, смешливый. Толкнул меня, демонстрируя более высокому начальству, что тут и говорить то не о чем. А я молчала, не в силах поверить своим глазам и ушам.
— И куда вы ведете эту девушку?
— Ясно куда, в стражницкую. Там с ней разберутся по протоколу.
— Отставить протокол, курор, — приказал голос, знакомый, порождающий волны мурашек, проскакавших по коже. Или это просто от дождя… — Вам всем три наряда вне очереди, за непочтение и самоуправство. Девушку оставить мне, я сам с ней разберусь. Вы свободны, продолжайте патруль.
— Есть продолжать патруль!
И стражу как дождевой водой смыло.
Кажется, это было очередное маленькое чудо… Фантастическое спасение.
Я подняла глаза на человека, внезапно избавившего меня от тех ужасов и надругательств, что ждали в стражницкой, и со вздохом узнала в нем того парня, с которым не так давно танцевала на балу. Да, это был Майло. Майло Хэлдир. Мой чудесный спаситель и герой этого вечера. Захлебывающееся противоречивыми эмоциями уставшее сердце требовало оставить его в покое и перестать попадать в неприятности. Израненное тело требовало отдыха и сухую одежду. Мозг заметил, что пора бы выправить у Круга документы. А я, поглаживая разбитые ладони, не могла оторвать взгляда от невероятного мужчины. Я не знала, как и чем можно его отблагодарить. А очень хотелось… И я разрывалась от всех мыслей и ощущений, тонула во внимательном взгляде темных глаз и повисшем неловком молчании.
— Минати, что вы делаете тут поздним вечером совсем одна? — строгим тоном, в котором, однако читалось удивление с долей заботы, развеял тишину Майло. — Это неумно и опасно.
— Я всего лишь вышла прогуляться по городу, — голос дрожал, я не смогла выдержать прямого испытующего взгляда Майло и теперь рассматривала грязные сапожки. — И заблудилась. А потом меня преследовал какой-то тип с клинком и лицом, покрытым шрамами. Я бежала… Молила о помощи… Но никто не помог… А стражи приняли меня за тиранти! — всхлипнула я. Тут эмоциональные качели окончательно доконали, и я разрыдалась.
В который раз за день, слезы хлынули из глаз, смешиваясь с дождевой водой, и я просто не могла остановиться. Слишком много за один вечер! Моряки, воры, убийцы, похотливые стражники — да сколько можно⁈ Сколько можно влипать в идиотские ситуации? Пока я размазывала по лицу слезы, грязь и свежую кровь, Майло положил сильную руку мне на плечо и аккуратно, успокаивающе поглаживал. И этот добрый жест еще сильнее давил на истерзанные нервы, заставляя их пружинить и рваться.
— П-простите, я не хотела… Могу я уйти к себе? У меня теперь есть жилье в Торговом районе, — немного заикаясь, пробормотала я, когда слезы вновь иссякли с последними остатками энергии. Но даже если придется ползти, чтобы попасть домой — я не пойду в стражницкую! Ни за что.
— Нет, Минати, не можете, — Майло покачал головой. Его теплая ладонь продолжала лежать на моем плече, приятно давила, возвращая из мира ужаса в мир людей. — Мосты подняты. Вам придется ночевать на этом острове.
— Куда же мне пойти? Только не в стражницкую, пожалуйста!.. Я лучше под дождем!
Мне пришлось закусить губу, чтобы она не задрожала от наступающих слез. Откуда они берутся-то⁈ Посмотрела Майло за спину, там под козырьком, где стоял убийца, кажется, было сухо. Я могу переждать ночь там. Спрятаться. Попытаться накрыться магическим куполом, отводящим взгляд. Не хватит магии — значит воспользуюсь частью отпущенных жизненных сил. На выпускном курсе в Академии нас научили одному заклинанию, преподаватели назвали его «последним»…
— Останетесь у меня, — после недолго размышления промолвил Майло. — Высушитесь, заодно, расскажете об этом неуловимом убийце. И стражах.
Я удивленно уставилась на своего спасителя так, будто видела его впервые. В темных глазах, наполненных блеском магических фонариков, была только решимость — довести задуманное до конца. И немного заботы. Я не сопротивлялась, когда Майло снял свой плащ и накинул мне на плечи, чтобы защитить от дождя. Чуть вздрогнула, когда он взял меня под руку и твердым шагом повел вверх по улице, которая стала моим местом «битвы» с незнакомцем. Но я чувствовала, что его тут уже нет. И знала, что он не следит за нами. И это внушало ложную надежду. Что все произошедшее мне привиделось.
Немного поплутав — я поняла, что от усталости и потрясений от пережитого не запоминаю путь и не смогу сама сюда вернуться, — мы вышли к небольшому двухэтажному домику. К нему с двух сторон прижимались такие же аккуратные постройки. Эта часть Прибрежного района, очевидно, была гораздо более богатой и благополучной, чем та, где мне «посчастливилось» заплутать. Отпустив мою руку, Майло достал из-за пазухи массивный ключ и отпер чуть скрипнувшую дверь. Изнутри пахнуло деревом, хвоей и опилками.
Второй раз за день, я оказалась в жилище едва знакомого мужчины. И если с Камором все быстро стало понятно, и я могла относиться к нему как к другу, то спокойная выдержка и удивительное сочетание решительности и мягкости Майло внезапно оказались невероятно притягательными. Что-то во мне незримо переменилось этой ночью под дождем. И это что-то заставляло постоянно украдкой разглядывать аккуратный профиль моего молчаливого защитника. Любоваться четкостью и строгостью линий, длинными пушистыми ресницами, еще не сбритой щетиной. Ему хотелось довериться вот прямо сейчас и сразу. Иррационально и безрассудно. Лик спасителя затмил осторожность и затмил опасливость. Потому что он помог в сложной, неоднозначной ситуации, хотя мог легко пройти мимо. Потому что тогда на балу он был легким и непринужденным. Потому что тогда во сне, он кружил и кружился… Наивная.
