Внутренняя отделка уютного дома выдавала в своем владельце охотника. Весьма удачливого, надо сказать, охотника — все стены украшены короткими, длинными, ветвящимися и витыми рогами, чьими-то огромными головами и чучелами, а голый деревянный пол покрывали прочные пушистые шкуры. Я содрогнулась, хотя, чему удивляться — весь Асмариан живет в постоянном соприкосновении с природой. В том же время, убранство было по-воински простым. Все лежало на своих местах в идеальном геометрическом порядке, ничего лишнего, ничего отвлекающего, ничего чужого. Идеальное убежище холостяка.

— Прошу прощения, что не успел принести воды для купания, — произнес Майло, отстегивая пояс с ножнами и аккуратно укладывая его на полку к другому оружию. — Я не ждал сегодня гостей.

— Я понимаю, — произнесла я и тут же стянула с плеч теплый укутывающий плащ. — Не стоит так за меня переживать. Я…

Хотела бы я сказать, что достаточно будет позволить мне поспать где-нибудь на лавочке и получить за это вечную благодарность, но… Не очень это вежливо, командовать в чужом доме, едва переступив порог. Ночью, в чужом доме чужого человека. Который, тем не менее, сам предложил помощь. Я запуталась. Хорошо, что хозяин не выпустил инициативу из своих рук.

— Я принесу вам одежду из старых запасов, если вам будет удобно, — ответил Майло. Развернувшись, он как-то странно посмотрел и тут же отвел взгляд, внимательно, будто впервые изучая комнату, одновременно являвшуюся и прихожей, и гостиной. — И чистое полотенце. Располагайтесь.

И, как-то впопыхах, Майло начал карабкаться по узкой винтовой лестнице, ведущей на второй этаж.

Я села на диван подле небольшого окна, бывшего пока единственным источником света в темном доме. На улице все еще шел сильнейший ливень, но хотя бы гроза уже отгремела. Не получилось сотворить ни маленького магического источника света, ни чудодейственного чая Тильгенмайера — ресурс восстанавливался долго и тяжело, тело ныло и требовало немедленного отдыха. Стоило только коснуться головой мягких диванных подушек, пахнущих свежей соломой и мятой, как сон тихими шажками пробрался и опутал сознание.

Очнулась я от легкого прикосновения чужой руки к плечу, разлепила глаза, подскочила. Поняла, что чуть не врезалась макушкой в подбородок Майло, он едва успел отскочить. Рядом со мной лежала стопка одежды и свежее белое полотенце. Хозяин сменил повседневную военную форму на более простую домашнюю одежду — свободные штаны, сорочка на выпуск, распахнутый объемный теплый халат до пят. Преобразившись, Майло будто стал мягче. Исчезла осанка, как у фонарного столба, сгладились резкие черты лица. С легкой полуулыбкой, охотник наблюдал за моими попытками встать и только тогда заметил мою хромоту. Я честно пыталась ступать так, чтобы он ничего не понял, но сейчас, выдернутая из сна, позабыла о конспирации. Боль перекосила лицо, а Майло уже присел на корточки, аккуратно осматривая распухшую вывихнутую лодыжку.

— Минати, как вы еще ходите⁈ — удивленно воскликнул мужчина, поднимая на меня встревоженный взгляд.

— Терплю, — ответила я почти безразлично, пожав плечами. После эликсиров Академии и эликсиров Аксельрода такая боль — это не страшно. Хоть и доставляет некоторые неудобства.

— Тогда потерпите еще немного, я наложу вам повязку, — безапелляционно заявил хозяин дома. И оставалось снова ждать, когда можно будет смыть с себя грязь и кровь.

Перевязку Майло сделал ловко и очень быстро, нанеся на поврежденное место приятно пахнущую мазь. Потребовал наступать со всей осторожностью, а лучше — держаться за окружающие предметы. И проводил в большую уборную. По которой я смогла сделать вывод, что предки Майло Хэлдира явно были небедными людьми.

В неровном свете маленькой свечи, я смогла, наконец, худо-бедно привести себя в порядок. Ополоснула лицо и руки, промыла мыльным раствором покрывшиеся корочкой раны. Если в течение суток не появится жар, значит, заражения удалось избежать… А вот постирать одежду, почистить пальто и обувь — не получится ни при каких обстоятельствах. Что там говорил добрый сэн Прут Вандлер? Они предоставляют услуги прачки?..

От одежды, принесенной Майло пахло лесом. Свежестью утренней хвои, чуть покрытой росой, и диких ягод, терпких и сочных… И немного — пылью. Длинное закрытое зеленое платье с вшивкой серыми нитями оказалось как раз в пору. Сердце дернулось — возможно, это платье умершей жены Майло? Может, он вдовец, а не холостяк? И теперь хранит верность умершей любви?

Прихватив с собой огарок, я вышла в гостиную и зажмурилась от яркого света. Майло зажег в гостиной множество свечей и масляных ламп. Вскоре у приоткрытой двери появился и сам охотник. Он собирался что-то сказать, но так и замер в молчании. Я тоже не двигалась. Взгляд Майло скользил по моему наряду, распущенным черным волосам, которые, высыхая, начали пушиться, по умытому уставшему лицу… Он блуждал и нигде не мог остановиться надолго, будто собирал картинку, далекий ускользающий образ. И с каждым мгновением мое поглупевшее сердце сжималось все больнее. Кажется, в этом простеньком платье я действительно напомнила Майло о позабытой любви. Пару раз моргнув, он пришел в себя, отвел взгляд и, кашлянув, спросил:

— Не будете ли вы так любезны помочь мне накрыть на стол? Я приготовил для нас поздний ужин.

— Конечно, с радостью.

Налипшая на зубы чрезмерная любезность. Оставалось только в вежливом поклоне присесть. Как глупо и странно. Я не хотела холодной вежливости и отстраненности. Пряча сбивающееся дыхание, этой ночью я мечтала о чем-то еще. О тонко очерченном профиле и темных глазах. О том странном сне. Вдовец… Дура, ты на задании!

Поставив на комод свечку, я проследовала за скрывшимся в дверном проеме Майло. Охотник попросил принести из кладовой свежие овощи, кусочек сыра, сладкие пироги и ягодные морсы. Я послушно отправилась в комнату с полками под потолок, заставленными различными соленьями, корзинками и баночками. Неплохой запас держит у себя дома этот мужчина. Хоть и живет один.

К моему возвращению на обеденном столе появились ярко-зеленые яблоки дольками. Не удержавшись от искушения и голода, я попробовала одну. Кислая. Даже очень. Чуть покривившись, я разложила снедь, порезала на кусочки предложенным ножом. Все это время Майло молчал и тихо колдовал над небольшой дровяной плитой. Тихо потрескивал недавно разожженный камин. Присев на стул, я поняла, что снова начинаю засыпать. Сон медленно накатывал под плывущие по кухне лесные запахи, смешанные с ароматами легкого бульона. В мысли, качающиеся на волнах усталости, врывались всполохами переживания о недождавшихся меня Себастьяне и Ингельде, о Двестере, с которым я так и не смогла сегодня позаниматься, о Каморе, с которым провела половину прошлой ночи. О том, что надо бы как-то послать им весточку, что я жива и относительно здорова. О том, что должна делать дальше ашанти…

Плеча снова мягко коснулась рука Майло. Кажется, это входит у него в привычку. Я приоткрыла один глаз и едва улыбнулась. Тьма и страх, опустившиеся этим вечером на сердце, отступили.

— Спасибо.

— Ужин подан.

Дуя на горячий травяной напиток, я продолжала украдкой рассматривать своего спасителя. Загорелая даже ранней весной кожа, темные, почти черные глаза, в обрамлении таких же ресниц, крепко сжатые губы, крупные скулы… Не могу сказать, чтобы он был тем типом парней, что всегда мне нравились, но в той отстраненности, с которой он держался, было что-то особое. Недоступное. И оттого притягательное. Совсем иначе он держался тогда, на балу.

— Почему вы мне помогаете?.. — неожиданно выдохнула я.

Ужин проходил в молчании, несмотря на то что тогда, под дождем на улице Майло хотел обсудить моего преследователя. Неужели передумал?

— Хоть мы и едва знакомы? — с легкой улыбкой закончил Майло, укладывая ложку рядом с пустой тарелкой из-под бульона. Совершенно параллельно тарелке. — Просто я не мог допустить, чтобы ученица лиджев Тильгенмайера коротала ночь с… кхм… Женщинами из шатров.