— Постой, Минати, можно одну просьбу?

— Да, — бесцветным голосом ответствовала я. Камор остановился и, чуть наклонившись, заглянул ко мне в глаза. Цвета его глаз я не разглядела, зато почувствовала легкий, тщательно замаскированный запах спиртного.

— Улыбнись, пожалуйста! Тебе очень идет улыбка, а это кислое выражение лица — ужасно старит.

Я захлопала глазами.

— Да-да, это почти она! — чуть наклонил голову на бок Друид и черные волосы коснулись его плеча. — Если постараешься еще немного, то выйдет отлично. Но, хватит, наверное, усилий для утра. Пойдем.

Он сделал пару шагов вперед, но потом круто развернулся и, кривовато улыбаясь, потрепал меня по плечу.

— И, знаешь, детка, тут обитает немало приверженцев старых традиций и всякого устарелого. Я понимаю, откуда ты родом такое не принято, но боюсь, что ты, с непокрытой головой и в почти домашнем платье, привлечешь много лишнего внимания. Переоденься быстренько во что-нибудь более скромное и прогулочное, а я буду ждать тебя внизу, договорились?

Я кивнула, осматривая одежду своего спутника. Его-то традиции, кажется, волновали в последнюю очередь. Узкие черные штаны, белоснежная кружевная сорочка почти нараспашку, однобортный жакет. Если бы я не знала, что он Друид, то приняла бы за столичного имперского модника. Заметив, что я пристально его рассматриваю, Камор вновь широко улыбнулся, шаловливо подмигнул и, напомнив, что мы спешим и у нас очень мало времени, подтолкнул меня по направлению к лестнице.

* * *

— О, Превеликая Богиня, ты сегодня весь день проведешь с лиджев Камором Зафаром! Как же я тебе завидую! — пищала и чуть не подпрыгивала от восторга Ингельда, подбирая мне шляпу для выхода. — Это же мечта каждой девушки Асмариана. Его улыбка сводит с ума! А как он смотрит! Когда я пробегаю мимо него, он всегда подмигнет и знаешь, знаешь, что скажет? «Как дела, маленькая куколка?» Он чудесный, тебе очень-очень повезло!

Я не то чтобы разделяла восторги Ингельды, но ее радость соединилась с моим нервным возбуждением, сплетая в крови какую-то гремучую смесь. Что же это за человек такой, от которого все барышни города впадают в экстаз? Той ночью на маскараде он понравился и мне, но эти воспоминания я решительно гнала и осуждала.

— Минати, ты же потом расскажешь мне о нем? А если он будет спрашивать обо мне — ты же скажешь, как он мне нравится? О, нет-нет, что такое я несу! Не нужно, не нужно ему ничего рассказывать… Или расскажи… Решай сама!

И Ингельда, зардевшаяся и с абсолютно смущенным видом, подала мне шляпу. Закрепив ее с помощью двух длинных шпилек за собранные в пучок волосы, мы завязали длинные голубые ленты. Служанка сделала пару шагов назад, оглядывая свое творение. Весеннее платье из плотной ткани небесного цвета подчеркивало глубину глаз, легкое кремовое пальто было накинуто на плечи, а руки затянуты в тонкие белые перчатки. Я попыталась возразить, что мне и так будет не холодно, но Ингельда настояла, что таковы правила приличия в городе и им должны подчиняться даже ученицы Главы Круга. Правила и традиции здесь все, Минати, пора бы усвоить.

Мы покинули комнаты и вышли на площадь перед Домом Круга. Стражники, охранявшие центральный вход, подобрались и вытянулись по струнке. Наверняка им было жарко в этой крепкой металлической броне… Возле грозной статуи Шанделье скучал Камор. Легкий весенний ветер перебирал пряди его мягких длинных черных волос, а из лацкана жакета кокетливо выглядывала розовая фрезия. Заприметив нас, Друид подошел, вежливо поклонился. Мы тоже присели в легком приветствии.

— Мы готовы, Минати? — с небольшой улыбкой, чуть горделиво задрав нос, спросил Камор. Потом подмигнул Ингельде, отчего та стала пунцовее фрезии. — Как дела, маленькая куколка?

Девушка тут же умчалась обратно, а Камор предложил мне руку и повел вперед к огромным кованым воротам, ведущим прочь из Дома. Отойдя на некоторое расстояние, Друид уточнил:

— Напомни, как зовут твою служанку?

— Ингельда. Ингельда Мадина.

— Ага.

Так вот в чем дело. Откуда все эти «детки» и «куколки». Он просто не запоминает имен девушек, с которыми флиртует! Наверное, мне стоит порадоваться, что мое имя в его памяти все-таки застряло. Некоторое время мы снова шли в тишине, пока я не решилась задать волновавший меня вопрос.

— Мы сегодня передвигаемся пешком?

— А там, откуда ты родом, принято передвигаться как-то иначе? — ответил вопросом на вопрос мужчина, белозубо улыбаясь. Я смутилась. Поправила чуть съехавшую перчатку.

— Нет… Просто удивляюсь, что сам Член Круга не взял экипаж, а топчет ногами камни мостовой.

— Лошадям тоже иногда надо отдыхать. А ногам — давать полезную нагрузку.

Я кивнула и больше не придумала тем для разговора. Камор был прав, и мое тело, привыкшее к постоянным пробежкам и гимнастическим упражнениям, изнывало от недостатка физической активности. Запертая в четырех стенах с ледяным кубом, а до этого — на холодном болоте, я теперь с нежностью вспоминала время, когда обладала хоть какой-то свободой передвижения. Как давно это было… Невольно вспомнилась и тоска Лелей, которой вовсе возбранялось покидать Дом и ближайшие территории.

Поэтому я шла и глядела под ноги. Весь Район Круга был замощен зачарованными камнями. В дневном и лунном свете они слегка переливались лиловым, придавая окружающим красотам некоторую сказочность и фантазийность. Насколько я могла теперь вспомнить из книг и рассказов Аксельрода — никто из предков и ныне живущих не знал предназначения этих камней. Поэтому люди заполняли пробелы, сочиняя легенды. Одной из них тайный начальник подловил меня в самом начале пути. И хотя теперь я знала, что все это выдумки, но все равно ступала аккуратно, опасаясь, как бы вдруг не проявился убийственный гнев богини. На ашанти.

Иногда отрываясь от созерцания волшебной мостовой и своих ног, обутых в легкие белые сапожки, я разглядывала местную архитектуру. Поражала гармоничность, с которой сочетались типично гномьи постройки — массивные, прочного серого камня, с более простыми и ажурными друидскими. Казалось, что многовековой разум работал над созданием красоты облика и естественности форм. Природа присутствовала здесь везде зримым и самым важным элементом. Первостепенным. В огромных вазонах и клумбах пробивались сочные зеленые ростки первой травы. По стенам домов ползли подсушенные зимой плети и лозы. В тихих аллеях наливались силой и крепли почки. Можно почти ощутить этот пряный невесомый аромат.

— О чем думаешь?

Я перевела взгляд на Камора и не поверила своим глазам. К его образу столичного франта добавились темные солнцезащитные очки. Они идеально сидели у него на носу, придавая образу таинственности и завершенности. Но, позвольте, откуда в этих далеких от цивилизации краях такая эксклюзивная вещь? Ведь это, если я все правильно понимаю, очки авторства самого Самю́ля Лекле́на, известного имперского дизайнера. Каждый первый богач и модник надевает их по поводу и без. Как могла такая вещица попасть сюда, пусть и в руки такого уважаемого человека, как Член Круга? Нет, он совсем не похож на то, как должен выглядеть Друид… Или, хотя бы, житель друидского города… По моим представлениям. Хотя, он и придерживается черных цветов в одежде, как и должен Воплощающий Землю. Да и люди ему, кажется, прощают странности.

— Ах, это! — ухмыльнулся Камор, жестом указывая на очки. — Подарок одного хорошего приятеля на годовщину назначения. Он и тебе может что-нибудь достать. Если хорошенько меня попросишь.

— Благодарю, лиджев, — пробормотала я, пытаясь теперь понять, какие такие друзья имеют возможность дарить подобные подарки. Это важно. Это ключ к личности. Вряд ли этим другом был тот рыжий Друвер. Кто-то из торговцев? Может караванщики? У них здесь серьезно развита караванная сеть…