Довольно быстро пробравшись мимо центральных мастерских, расположенных вдоль аллеи, мы вновь оказались на Мосту Первых посевов. Постепенно я начинала соображать, что окружающая меня действительность немного не совпадает с тем образом «Темных веков», что нарисовала мне фантазия, красноречие Аксельрода и прочитанные когда-то книжки. Да, в Асмариане не пользовались новейшим транспортом, на котором ездили мы в столице, здесь довольствовались лошадками и мулами, а жили за счет натурального хозяйства и ремесел. Но районы сверкали чистотой благодаря заботе горожан, орудия казней и пыток, если и существовали, то были где-то надежно запрятаны, на площадях возвышались удивительные памятники, а мосты, связывающие острова, не только искусно украшены, но и построены, будто на века.

Созерцая окружающие красоты, я не заметила, что мы приближаемся к третьему на нашем пути мосту — широкому и крепкому. Я проследовала за Аксельродом и даже обогнала его, так сильно мне не терпелось добраться до конечной точки нашего маршрута. Но перед самым спуском, я услышала резкий, почти надрывный крик Аксельрода. Пугающий. Наверное, не умей я совсем обращаться с лошадью, тут же оказалась бы на мостовой, но следуя непостижимой интуиции, умудрилась остановить лошадь. Обернулась обеспокоенно, пытаясь выяснить причину, заставившую нас застопориться. С ним все в порядке? Может сердце прихватило или там спина стреляет? А он, вполне здоровый и целый, озабоченно смотрел вперед, задумчиво потирая подбородок.

— Скажи, Минати, живешь ли ты в согласии со своей совестью? Не терзают ли тебя совершенные тобой преступления и загубленные души? — спросил он и, выразительно подняв брови, взглянул мне в глаза.

— Что? — легкая тревога улетучилась, уступив место всепоглощающему удивлению, — Мы с совестью прекрасно живем, не беспокоим друг друга и не думаем о прошлом. А к чему такие вопросы?

— По городу ходит легенда, — все также загадочно продолжил Друид, — Что человек с нечистой совестью или преступник, ступивший на зачарованные камни Района Круга, не сможет сдвинуться с места. Потому я и спрашиваю. Хочу быть уверен, что меня не арестуют в компании со шпионкой и аферисткой.

Сказав это довольно громко, будто желая, чтобы его услышали, а меня непременно схватили, он рассмеялся прерывистым каркающим смехом, который теперь точно будет преследовать меня в кошмарах.

— Расслабься, девочка, это всего лишь легенда! — продолжил он, всецело насладясь моим изумлением и легким нервным тиком. — Уж кого-кого, а на меня, камни, будь они действительно зачарованными, указали бы в первую очередь. И, наверняка, дослали бы «карающий огонь» с небес. Учись отделять сказку от правды.

Теперь он, пришпорив жеребца, стрелой полетел дальше, оставив меня недоумевать на мосту. Пугать меня, взывать к моей совести, когда у самого рыльце в пушку! Ну, разве так можно вообще?.. Но, несмотря на инцидент, нам нужно торопиться.

Итак, Район Круга интриговал. Хотя бы потому, что он, единственный из всех островов-районов, был окружен высокой несокрушимой стеной серого камня, такого же, что охранял периметр города. Сердце города, хранящее внутри многочисленные сокровища, таинства и священный огонь веры — вот что такое Район Круга. В исчезающих солнечных лучах этого долгого дня мы мчались мимо старинных зданий библиотек, которые еще помнили начало эпохи, роскошных многоуровневых парков, небольших домиков — скромных обиталищ Друидов. Повсюду царила сильнейшая магия, защищающая святыни, хранящая секреты от непосвященных, вычисляющая чужих. Пройдя сквозь меня, она заявила — я здесь чужая. Я не должна находиться тут, где свет и гармония, я не принадлежу этому миру. Я не могу прикоснуться к воде и, почувствовав каждую каплю, понять, откуда она пришла, как была создана и могучим потоком принесена в мои руки. Я не могу, заслышав порыв ветра, подставив лицо его обжигающему поцелую, увидеть то, что видел он, узнать то, что знает он, овеять, растрепать, остудить, как может он. Я не могу одним своим взглядом исцелить от недугов и болезней нуждающихся, напоить ароматными настоями жаждущих и словом истины просветлить обуреваемых сомнениями. Но в том призыве звучал интерес. И приглашение — поделиться своими знаниями, получить новые и стать частью Природы. Милостивой и карающей, прекрасной и жестокой, щедрой и справедливой. Вдох.

— Ты слышишь Зов, Минати? — раздался изумленный далекий клич, будто взывающий ко мне сквозь плотную снежную пелену, — Это значит, что ты не потеряна. Держи это в тайне, слышишь! Никто не должен знать! Это будет нашим козырем!

— Слышу что? — не своим, тихим, отстраненным голосом спросила та, что когда-то была мной. Из моего тела. Выдох.

Отчаяние, сменившееся надеждой, а затем тревогой, вызванной ворвавшимся в мое сознание незнакомцем. Страстное желание удержать сладкое наваждение-обещание. Мысли смешиваются, железный обруч сжимает голову, и только нежный женский голос шепчет: «Чужая, чужая, чужая»… Вдох. А потом все заканчивается. Я снова Минати. Я нахожусь в Асмариане за тысячи километров от моего родного дома. Но я хочу здесь остаться. Меня зовет мой долг. И я хочу быть достойной Знания. Выдох.

— Мы на месте, — говорит Аксельрод. Узнаю. Это он начал разрушать тот транс, в который я неожиданно впала. Как он сказал? «Зов»? Это что-то новое… Потрясающее и пугающее до дрожи одновременно.

Слегка тряхнула головой в попытке прийти в себя, повела блуждающим взглядом, попыталась хоть на чем-то сфокусироваться. Мы находились на едва освещаемой последними солнечными лучами площади перед огромным трехэтажным особняком с двумя башенками по бокам. Его темный мощный фасад, ни дружелюбный, ни гостеприимный — скорее строгий, пугающий и очень древний. В стенах друг под другом проделаны глубокие ниши — из которых недобро смотрели клыкастые животные, суровые воины в могучих доспехах и угрюмые согбенные старцы. Здание украшали многочисленные высокие колонны, на них же покоилась часть далекой крыши. Здесь кусты роз и гортензий не расцветали пышными бутонами, как в Храмовом районе, — стояли обнаженными, с поникшими от долгой зимы веточками. Парадный вход в Дом Круга охраняло двое стражников в прочных металлических доспехах и с неизменным тонким деревом, запечатленном на груди. А прямо перед нами, в центре вымощенного пространства, высилась статуя высокого бородатого старика с посохом. Он развел руки, будто яростно жестикулировал во время спора, но так и замер, зачарованный и превращенный в безмолвный камень.

Как только мы спустились с лошадей, к нам сразу подбежал мальчик в очень легкой для этого сезона голубенькой курточке и коротеньких штанишках, взял под узды лошадей и куда-то повел. А я, недолго думая, решила задать самый волнующий из своих многочисленных вопросов.

— Вы что-то говорили про «Зов». Что это такое? Я… Немного напугана.

Вопрос не понравился Аксельроду. Он нахмурился и, после некоторого раздумья, ответил:

— Минати, Зов — это не моя специализация, и я знаю об этом весьма немного. Поэтому ничем не могу развеять твой страх. Знаю только, что очень немногие слышат его. Считается, что это благословение богини, и услышавший способен в корне повлиять на жизнь друидского общества. Я удивлен, что ты, девочка моя, удостоена такой чести.

— И что это значит? Что это за честь? Я вообще ни на чьи жизни влиять не намерена.

— Однако ты уже влияешь, — Аксельрод не спускал с меня странного неодобрительного взгляда. — И все же, Митара может и ошибиться в тебе. Я, например, вообще потенциала в тебе не вижу. Юна, зелена, глупа, к операциям и учебе подходишь, спустя рукава. Я не вижу за тобой «великого избранного» будущего. Даже подрасти и поумней — ты все равно будешь не достойна услышать Зов.

Это было больно. Как пощечина, только словами. Я «не достойна» оказанной мне богиней милости, хотя даже не осознаю, в чем эта самая милость заключается. И еще, как он там сказал — юна и глупа. Может он и прав, может я молода и малоопытна, но сам Император меня выбрал. Аксельрод не заметил оскорбленного блеска в моих глазах и, как ни в чем не бывало, подошел к статуе, спросил: