Я попросила голос отстать и дрожащими пальцами вынула пробку следующего флакона.

— Руку мне дай сразу, — повелительно потребовал Аксельрод.

— Зачем?

— Делай, что говорят.

Вложив пальцы в холодную ладонь Друида, я залпом выпила зелье, к моему удовольствию оказавшееся безвкусным. И тут же почувствовала, что лечу! Ноги, обутые в тонкую плетеную обувь, оторвались от пола, и лишь крепкая хватка Аксельрода не позволяла мне подняться к потолку. Обретя бесплотность, тело, мечтало о полете, но Аксельрод уже шептал:

— Эми́локи са́йфо!

Внезапно вернулось головокружение, забытое с момента выхода из Портала. Но это заклинание действовало иначе. Пространство не взорвалось, оно вытянулось в длинную трубочку, потянуло за собой, засосало вглубь. Изнутри оно было соткано из пенных облаков и негаснущих звезд. Вокруг играла музыка — то ли праздничная, то ли похоронная, гармоничная и ужасная одновременно, наполненная арфами, органами, тихими флейтами, скрежетом и поскрипыванием. А потом нас бесцеремонно выплюнуло в какой-то лесок, давно чистый от снега. Тело больше не наполнялось легкостью и не стремилось ввысь. Потеряв равновесие, я ухватилась за какую-то колючую ветку, а невозмутимый Аксельрод беглым взглядом уже осмотрел местность.

— Мы на месте. Жди здесь, — приказал Друид на метариконе и скрылся за ближайшим кустом. Через пару минут он вернулся, ведя за поводы двух коней. Уздечку от белой лошадки он кинул мне.

— Знакомься. Эту красавицу зовут Са́лма. Она твоя.

— Салма, — улыбнулась я. Свистящий метарикон все еще плохо ложился на язык. — Стойкая, значит. Посмотрим, насколько твое имя говорящее. Я не самая лучшая наездница.

Аксельрод помог забраться в дамское сидение, и мы выехали из подлеска. Совсем рядом обнаружилась грунтовая тропа, по которой мы и помчались. По обе стороны от дороги расстилались огромные, еще незасеянные поля, бурые и влажные от недавно ушедшей зимы. Несмотря на праздник и раннее время — повсюду копошились крестьяне в ярких одеждах. Завидев нас, они приветственно махали, но Друид никого не удостаивал вниманием. Казалось, мысли целиком поглотили его. Я же не решалась на лишние жесты, мало ли как они могут быть истолкованы.

Через пятнадцать минут легкого бега рысью я услышала приближающееся тихое журчание. Вскоре открылась взору величественная река Сареттина, медленно и густо несущая свои воды на юг. Следом из-за леска показались высокие башенки серого камня, усыпанные бойницами. Движение на дороге становилось все более оживленным — появились груженые телеги, наездники, изможденные пешеходы в зеленых балахонах. Вдали виднелись огромные крытые оранжереи и мельницы, с нашего ракурса казавшиеся игрушечными.

Впереди, на девяти речных островах, отгороженный от внешнего мира высокими каменными стенами, стоял древний город Асма́риан.

[1] Прека́т — единица измерения, равная 9758 м (расстояние между вешками Караванного пути)

[2] Неру́на — наименование местного спутника планеты

[3] Сарсга́рд — северное, преимущественно горное королевство, граничит с Империей Ордвейг на северо-западе

[4] Омо́лентер(здесь и далее — названия друидских месяцев) — название месяца Друидского календаря, которое можно соотнести с «октябрем»

Глава 3

Когда маски надеты

'…Жизнь и смерть всегда идут рядом. Держась за руку как любовники, как друзья, как враги — они не прекращают своего шествия. Рождение — есть прекрасный акт дарения свободы. Смерть — есть покой и отдых измученной сухэ́. Это цикл — непрерывный, бесконечный и, оттого, могущественный и созерцательный, погружающий в думу. Думы наши о вечном, как и велела Ты. Мы укрощаем свои желания, избавляемся от страстей, следуем твоим наставлениям, в бесконечном стремлении соединиться с тобой, о Великая, в Последней Обители. В кротости и смирении проводя свои дни, мы мечтаем о том, чтобы однажды смочь проникнуть за завесу смерти и чрез узкую щель убедиться в том, чему учим! Узреть своими очами Твою вечную славу, силу, великолепие! Нет, вера наша непоколебима, но с какой радостью и отрадой мы пронесли бы Твое имя чрез весь континент, о Излюбленная Митара, яви Ты нам свое благоволение! Свершился бы Великий Переход, позволивший жить нам в Твоем мире, в Твоей тени, в Твоем духе!

Каждый год Ты, Благословенная Богиня — покидаешь нас, своих верных детей, подвергаешь нашу любовь и веру испытанию. О, тяжкая ноша, безрадостное время! Мы плачем и скорбим по Тебе каждый Сама́н Хима́т, и само небо поет в унисон с нашими молитвами и стенаниями! Мы смиренно и безропотно ждем Твоего возвращения. Как после смерти является новая жизнь, так и время, перейдя черту Праздника Ночи, приближает нас к Твоему возрождению. И каждую весну, когда день побеждает ночь, мы празднуем Твой новый приход, озаряющий светом любви и надежды наши жизни и наш путь. Так Ты, богиня Природы — являешь нам суть вечности…'

Из сочинений Шанделье́, Первого Друида Асмариана. Текст «О возрождении и увядании Митары, как непрекращающемся цикле жизни и смерти». 2500-е годы Друидского Календаря. Запретная Библиотека Дома Круга

15 Синара́н 1038 год со дня основания Империи или 20 ку́бат [1: Ку́бат — название месяца Друидского календаря, которое можно соотнести с «мартом»] 3360 год Друидского календаря. Асмариан. Утро

♪Мелодия : David Chappell — Spirit of Adventure♪

Мост Речных Ворот был той нитью, что связывала островной Асмариан с остальной частью болот. Авторы древних рассыпающихся манускриптов писали, что в давние времена защитники Асмариана неоднократно уничтожали мост в целях безопасности. И тогда город становился огромной крепостью, способной безбедно переживать длительные осады и прочие невзгоды. Асмарианцы хвастливо заявляли, что жемчужина болот никогда не подвергалась разграблению. Завистники, как правило, огрызались и припоминали, трудности первых лет друидского правления — после того как воинствующие Друиды смогли отбить у гномов священный город. В ответ же летели обвинения в предательстве, нежелании помочь городу в трудный миг, ну и превозношение храбрости друидских воинов, отстаивавших твердыню, несмотря ни на что. В общем, застарелые дрязги городов-государств, несомненно, были занимательны, но сейчас я просто не обладала достаточным количеством времени, чтобы в этом разобраться. Пусть прошлое останется в прошлом.

Река Сареттина, гордая и быстрая, выбегала на болотистую низину, теряла свою силу и распадалась на рукава и островки. Самая надежная и естественная природная защита от любых вторжений. Но это далеко не все. Асмариан защищала бесконечная стена серого камня, высотой не менее двенадцати метров и снабженная двадцатиметровыми смотровыми башнями. И воды реки, омывающей островки, закованные в жесткие каналы. Сегодня стены были украшены зелеными вертикальными стягами с изображением маленького тонкого дерева.

Попасть внутрь из Диких Земель было возможно, лишь преодолев два моста — крепкий каменный и огромный перекидной деревянный. И сейчас оба они были загружены до предела. В заторе застряли представители самых разнообразных профессий, классов и народов. Павлиньей пышностью привлекали внимание богатейшие тиффалейские купцы в сверкающих каменьями одеждах, восседавшие в вышитых паланкинах с занавесями лилового цвета, окруженные толпами слуг и прекрасных дев. Закованные в красную броню воины — конные и пешие, стояли небольшими группами, громко смеялись и распевали похабные частушки. Кто-то подвыпивший выкрикивал смелое предложение — сразу по прибытии в город двинуться в Прибрежный район к «местным красавицам» и снять напряжение с долгой дороги. Болтливые караванщики, сновали меж людей и их поклажи, здоровались, предлагали свои услуги и покровительство — вдруг кому-нибудь потребуется пропуск поскорее получить, так за скромную плату они всегда готовы подсобить. Изнуренные долгой дорогой паломники тощие и серолицые, пропахнувшие пылью и по́том, организовали небольшую молельню прямо в центре моста и не прерывались даже когда их пинали и материли. Среди застрявших присутствовали и послы других государств, куда же без них. Разряженные и сплошь красномордые, они смущали толпу иноземными акцентами и требовали к себе внимания и уважения, а — не вот этого всего. Аксельрод не сбавлял шаг — непреодолимый людской затор не казался ему чем-то существенным. Напротив, не моргнув и глазом, он пустил своего жеребца прямо в толпу. Тут же раздались крики людей, рискнувших встать на пути Друида и быть им раздавленными. Но как только они видели гордую осанку Члена Круга, жалобы и стенания разом обрывались, снимались шляпы и головы опускались в почтительном поклоне. Я торопливо следовала за Друидом, дивясь полноте его власти. Никто не смел нам препятствовать, и мешать идти своей дорогой.