— Митэ́ртэ Ингу́до!

Могучий снежный вихрь поднялся от моих ног, заставляя стоящих рядом в ужасе отшатнуться. Оставляя на камнях мостовой ледяную дорожку, вихрь двинулся в сторону объятого пламенем дома, разрастаясь, становясь плотнее и крепче. Я невольно залюбовалась творением своих рук, не забывая по нарастающей подпитывать его магией и приближать к таверне. Но стоило только вихрю коснуться обуглившихся досок и язычков пламени, как он тут же с тихим грустным свистом истаял и исчез. Недоуменно хлопнув глазами, я направила к зданию вторую бурю — мощнее и крупнее первой. Но ее ожидала такая же бесславная кончина. Толпа, наблюдавшая за моими бесплодными попытками, завозилась, забормотала молитвы и проклятия:

— Огонь зачарован…

— Даже снег не способен затушить его!

— Сжалься над нами, Преблагая!..

— Неужели Митара оставила нас⁈

— Правильно! Надо спасаться! Вот, Правители уже бегут из города прочь!

Я не собиралась останавливаться и, разумно расходуя магическую энергию, чтобы не упасть в обморок от истощения, продолжала запускать в огонь ледяные снежки, вихри и стрелы. Без толку. Словно лакомясь невероятным блюдом, огонь продолжал медленно расползаться по таверне, рискуя перекинуться на соседние деревянные строения.

Самые храбрые и решительные, наконец, организовали собственный отряд по тушению пожара. Кто-то таскал от ближайшего колодца ведра и кувшины, наполненные водой. К ним вскоре присоединился Прут с командой. По огромным рыжим и бородатым мужикам стало понятно — это его братья. Они брали каждый по четыре ведра, могучими крепкими руками пытались перебить огненную напасть. Но и их усилия не принесли никакой пользы.

По толпе тихо гуляли чьи-то злые слова о том, что спасать обычных горожан Круг вовсе не торопится, и Друидам нет дела до страданий народа. Когда начала трещать крыша — появились Тония и Акшар. В их бледности читалось, что вся выработанная несколько дней назад энергия еще не успела восстановиться, и Друидки ослаблены. Но на их лицах застыла мрачная решимость — они пришли одержать победу в новой схватке с огнем и привычно взялись за руки. Люди слегка успокоились, некоторые начали расходиться по домам, уверовав в силу заклинаний двух сильнейших Друидок города. Ведь однажды они уже потушили зачарованный огонь. Я тоже прекратила попусту тратить энергию.

Только сейчас я почувствовала, что все это время верный Себастьян сидел у моих ног и также завороженно смотрел на разыгравшуюся трагедию. Чувствовал ли он тот же страх, мне было неведомо. Кот держался молчаливо и отстраненно. Подняв на руки легкое пушистое тельце, я, немного погодя, тоже направилась к дому. Я ничем не могла помочь Друидам. А тихий холодный шепоток отвечал — ты попыталась, но это не твоя битва.

На следующее утро пришла осунувшаяся и зареванная Ингельда. Она наотрез отказывалась объяснять причину своих слез, ссылаясь лишь на семейные проблемы. В ее густых черных волосах я заметила тонкую прядку серебристых волос — за одну ночь она неожиданно поседела, но говорить все равно не собиралась. Тогда мне ничего не оставалось, как применить слабенькое шпионское заклинание, развязывающее язык не-магам. И девушка, упав на краешек дивана, закрыла лицо руками и горько разрыдалась.

— Они умерли… Они все умерли…Мой брат и вся его семья… — созналась Ингельда, всхлипывая.

— Как? Как это случилось? — взволнованно спросила я, садясь рядом и поглаживая девушку по спине. Она вздрагивала и начинала причитать еще громче. Сердце сжалось от дурного предчувствия.

— Ночью… В пожаааарееее… Мама этого не вынесет. Маме уже вызвали лекаря!

— Как это произошло? — спросила я севшим голосом, чувствуя, что руки едва слушаются, и по спине, то и дело, пробегает нервная дрожь. Ингельда посмотрела на меня затуманенными карими глазами. Всхлипнула.

— Им таверна принадлежала… Хороошая… Ее кто-то поджог сегодня ночью. Они все умерли. Дриуды сказали, что они задохнулись во сне. И теперь находятся рядом с Преблагой Митарой…

И Ингельда снова заголосила, растирая слезы по щекам.

На крики прибежал Прут, начал громко тарабанить в дверь. Пришлось ненадолго покинуть ревущую девушку, чтобы открыть дверь обеспокоенному, встопорщенному управляющему. Он весь побледнел, как только увидел надрывающуюся Ингельду, влетел в комнату и без слов прижал плачущую к груди. Она отпираться не стала, лишь продолжила тихонько подвывать.

Как стало позже известно, в огне погиб владелец «Зеленого пойла» Сабба́б Мади́на. Погиб любимый сын и старший наследник, жена и маленькие дети. От них остался лишь пепел. Семье даже нечего было хоронить. Поговаривали, что пожар устроили Поджигатели. Таким образом еретики отомстили семье Мадина за тесные связи с Кругом. И это ждет теперь всех истово верующих.

Меня будто окатило ледяной водой, а дрожь добралась до самого сердца, заставив его сжаться и пропускать удары. Часть вины лежит и на мне. На моей слабости. На неумении использовать дарованные магические силы. Поджоги вышли за пределы Бедняцкого района. Поджоги, о которых умалчивали Правители. А теперь — ушли родные девушки, ставшей мне дорогой и близкой подругой. Я могла это предотвратить. Могла. Я знала это. И я поставлю точку на этих Поджигателях.

Аксельрод не подпускает меня к своему расследованию. Значит, заходить придется с другой стороны.

* * *

18 инсарбат 3360 год Друидского календаря. Асмариан. День

Удар. Удар. Удар. Еще и еще. Слева, сверху, увернуться, отпрыгнуть.

Майло остановился. Перекинул свою палку в левую руку, что я сочла знаком окончания боя, и, выдохнув, принялась вытирать тыльной стороной ладони обильную испарину, выступившую на лбу.

Это было всего лишь наше второе занятие. Но уже с самого начала я проклинала свою прошлую, тягучую, бюрократическую шпионскую работу. И немного себя — за то, что заблаговременно не озаботилась тренировками с холодными оружием. Как выяснилось теперь, боевой подготовке в Академии времени выделялось преступно мало. К счастью, я неплохо умела бегать. Но Майло этого оказалось недостаточно. Он выдал мне длинную гладкую палку и приказал защищаться. Быстрые тычки в самые разнообразные разные части тела заставили вспомнить первый урок с Тильгенмайером. А частые падения — узнать вкус свежей и пожухлой травы. Это было не честно: Майло — великолепный воин, а я — нет, но это его мало заботило. Задачей стояло — ускоренно сделать воина и из меня, и мужчина приступил к ней с убийственным хладнокровием. Однако сейчас, его губы почти тронула улыбка. А я почти залюбовалась. В лучах дневного солнца он был бесовски красив. Особенно, когда легкая улыбка прогоняла с лица обычную холодность и отстраненность.

— Это было… Неплохо, Минати. Тренировались с прошлого раза?

— Я только…

Договорить я не успела. Резко присев, Майло с силой ударил меня палкой под колени. Я повалилась на спину и почувствовала множественные камни, скрывавшиеся под прошлогодним дерном. Застонав, я попыталась приподняться, но охотник удержал меня на месте, приставив палку к груди. Теперь он улыбнулся широко и победно.

— Только с реакцией плохо. А бой я не заканчивал. Еще раз.

Руки он мне не подал. «В бою и полевых условиях нет полов. Мы все — солдаты», — нравоучительно изрек Майло позавчера, впервые сбив меня с ног. В Академии нам преподавали те же правила, но на «работе» девушек всегда держали подальше от особо опасных миссий.

Стараясь не показать, что при падении была поранена и без того истерзанная спина, я как можно проворнее встала, подняла с земли палку и…

— Майло? Как продвигается расследование Дела Поджигателей?

Удивление. Выразительный взгляд. Кашлянув, воин спросил:

— Почему вы решили, что я имею какое-то отношение к расследованию?

— Интуиция.

На самом деле доказательств у меня действительно не было. Только четкое ощущение, что там, на пожаре, Майло не просто так оказался возле Круга. И они явно обсуждали не новое празднование в честь Митары. А еще я четко помнила приказ Аксельрода — к этому воину нужно подобраться поближе. Ведь его в чем-то подозревают, если я правильно расслышала Друида-шпиона. А мне и самой хотелось изучить этого холодного парня. Так похожего на мою собственную магию.