— Ариэна Аваджо… Безумца… — тихо пролепетала я.
— Ах, Безумца… — лиджи аккуратным движением поправила лежавшее на коленях вязание, опустила спицы и снова глянула в окно. — До меня доходили слухи об этом человеке. Со всей той скоростью, что возможна в этой богадельне. А теперь он здесь… — она размышляла. — Вы не могли бы подойти и наклониться ко мне поближе?
Подняв голову, дама улыбнулась. Эту улыбку даже можно было назвать доброй. Она тронула губы, слегка впалые щеки, морщинки вокруг глаз, но взгляд… Взгляд, наполненный высокомерием и льдом, трудно спрятать за улыбчивой ложью.
Опасно. Эта женщина — опасна, сразу поняла я.
— Право, мне ужасно неловко! — принялась юлить я. — Пожалуй, я пойду.
— Уйдете, так и не узнав, насколько плох Безумец? Я могу сказать вам это только на ухо! — почти проворковала старушка. Это было весомо. Ведь именно за этим я и пришла. Понимая, что теперь отказать не получится, я приблизилась и слегка склонилась.
— Ближе, — потребовала она. И я подалась вперед. — Ближе. Еще ближе!
«Как девочка в сказке про волка», — мелькнула в голове мысль. А потом острый кончик спицы воткнулся мне прямо в шею, грозя проткнуть насквозь. Все случилось так быстро и неожиданно, что я даже не успела дернуться. Хороша шпионка. Я завороженно и удивленно смотрела в большие, отнюдь не старческие, серые стальные глаза. Они вдруг показались знакомыми, будто виденными раньше. Взгляд женщины, напротив, блуждал, всматривался, будто ощупывал. Она даже заметила серебряное кольцо с изумрудом на моем среднем пальце, и неопределенно хмыкнула.
— И запомни это положение, девочка. На коленях перед Правительницей. Только угроза жизни может заставить чернь вроде тебя оставаться на своем месте. Ты думала, что сможешь подойти и просто задать мне вопрос⁈ Да я вас по запаху узнаю! — женщина тихо и злобно засмеялась, продолжая угрожающе держать спицу у моей шеи. — А если, как ты говоришь, Безумец тут… Что ж, я сама с ним разберусь… Если сюда придут, ты ничего не скажешь о произошедшем. Кивни, если поняла.
Сердце заколотилось. Я кивнула. Эта женщина только что призналась, что будет покушаться на жизнь Ариэна⁈ Нестерпимо хотелось сглотнуть слюну, будто она и есть то оцепенение, что сковало меня.
— Молодец. Хорошая девочка, — усмехнулась женщина, в очередной раз смерив меня высокомерно-презрительным взглядом.
— Лиджи Трю́бот, все в порядке? — раздался строгий голос у меня за спиной.
— Конечно, сэн Стре́лем, эта девушка просто заблудилась, а я не смогла подсказать дорогу. Но дала дельный совет.
Как быстро она преобразилась! Из властной надменной женщины — в милую ручную старушку за какое-то мгновение, что даже я, смотревшая ей прямо в глаза, не успела уловить перемены. Спицы снова мирно лежали на коленях лиджи, а сама она тепло и дружелюбно улыбалась.
— Девушка, а вы кто? И как вы сюда попали?
Я встала с колен, отряхнула испачканное в пыли синее платье, и медленным шагом пошла к Друидам. Их было двое. Старший, тот, которого старушка назвала Стре́лемом, с подозрением изучал меня, в то время как младший уткнулся в бумаги, пытаясь делать вид, что произошедшее его нисколько не интересует.
— Я пришла навестить Ариэна Аваджо. Мне сказали, что его лечат тут.
Старший вздрогнул от фразы «мне сказали».
— Вы родственница? — сузив глаза, продолжал допрос Друид.
— Нет… Я его друг…
— Мы не выдаем «друзьям» информацию о состоянии больных, — задрав нос, хмыкнул Стрелем. — Только близкие родственники имеют право навещать пациентов. Простите, но у меня нет на вас времени. Будьте добры, покиньте пансионат. И… Всего доброго.
Друид, развернувшись, быстро пошел по коридору, то и дело, хмыкая себе под нос. Досадно.
— Вы правда, его друг? — внезапно спросил младший Друид, все это время молчаливо стоявший рядом. Один раз он покосился на мое кольцо, и я поняла, что была узнана.
— Да. Друг из прошлого. Которое он, может быть, уже не помнит, — грустно улыбнулась я. Капелька лжи тут не повредит.
— Я могу рассказать вам о нем. Только пообещайте, что не будете разглашать услышанное, — заговорщическим шепотом произнес юноша.
— Обещаю, — клятвенно заверила я.
— Тогда идите за мной, — попросил он, быстро глянув на мирно вяжущую лиджи Трюбот.
Миновав несколько темных, обшарпанных коридоров, юноша привел меня к небольшому грязному окну, выходившему во внутренний садик. Состояние садика было скупым и убогим и слабо соответствовало пышности и вычурности Храмового Района. Пара скамеек, полузасыпанные гравием, полузаросшие молодой травкой дорожки, слабые розовые кусты да застоявшийся прудик — вот и вся претензия. Даже рука хорошего садовника мало что смогла бы тут исправить.
— А к чему такая таинственность? — спросила я, оторвавшись от созерцания заброшенности.
— Понимаете, — замялся юноша, — Я тут не так уж давно. Меньше года назад я выпустился из Академии, получив статус Практикующего Друида Третьей категории, и многие правила мне не до конца ясны… Но я не вижу ничего предосудительного в том, чтобы рассказать вам о состоянии Безумца, ведь вы первая, кто пришел справиться о его здоровье. Вы его друг. К тому же, он так плох…
Последняя фраза заставила меня невольно вздрогнуть.
— Что же с ним, не томите!
— Множественные сильнейшие ожоги. Включая ожоги внутренних органов. Будто огонь ел его изнутри! Наш лучший Друид-целитель их благородие Джаксанджи́ и тот не понимает, как это возможно. Он, конечно, сделал все, что мог, но на восстановление уйдет много времени, а шрамы от ожогов, особенно на лице, скорее всего, останутся на всю жизнь. А его руки! Милосердная Митара, я не представляю, как сможет он теперь заниматься Портретом. Это такой удар для художника…
Слова юноши, его искреннее сочувствие и участие передались и мне. Он прав, невозможность писать окончательно погубит бедного Безумца.
— Неужели нельзя ничего сделать?
— Ничего, — тихо произнес Друид, медленно качая головой. — Огонь был заговорен, это ясно как светлый день. Но пока не найдется первоисточник или заклинание, сотворившие это с огнем — мы бессильны помочь…
Я кивнула. Немного поразмыслив и оценив искренность молодого Друида, я решила, что должна рассказать об угрозах той, что звали лиджи Трюбот. Юноша выслушал меня, серьезно и задумчиво кивнул, пообещав более строго присматривать за покоем художника.
Выходя из пансионата, я чувствовала себя совершенно подавленной. Дело Поджигателей набирало новые обороты. Магический огонь не только качественно уничтожал имущество, но и выжирал внутренности. Первой человеческой жертвой стал безобидный Безумец. Он будто подвернулся под руку и оказался пробой пера. И меня пронзила мысль — Поджигатели неуловимы и безжалостны, они владеют какой-то невиданной магией. Следующим может стать кто угодно.
Двестер был очень возбужден происходящим в городе и уже составил несколько планов по поимке Поджигателей. Каждый из них заканчивался его героической победой и почестями, по праву принадлежащими новому Защитнику города. От моих слов об опасности и существующих угрозах он лишь отмахивался, как от назойливых мух, и обзывал «трусихой без фантазии».
Впрочем, «трусихой» была и его матушка — достопочтенная лиджи Ко́ра Сарботти, которая потребовала, чтобы сын не задерживался в гостях надолго и не возвращался слишком поздно. Поэтому, побыв у меня относительно недолго и прочитав пару абзацев детской книжки со сказками о гномах, Двестер заторопился домой. Этот сорванец питал трепетную и почти богобоязненную любовь к матери и старался не расстраивать ее лишний раз. Закрыв за мальчишкой дверь, я решила сообразить что-нибудь на ужин.
Признаться, мне часто недоставало компании новых друзей. Они не могли все время находиться рядом, как покинутые ныне мама с папой. У Ингельды и Двестера были свои большие семьи. Друвер часто пропадал на работе — а из-за Поджигателей ее стало даже больше. Камор, по слухам, несколько дней не покидал Дома Круга, восстанавливая исчерпанную магическую энергию. Вестей от него я не получала. Несмотря на то, что одиночество давило на меня, я осознавала, что работа шпиона — занятие в целом опасное, безрадостное и, можно сказать, отшельническое. Находясь у всех на виду, ты прикидываешься кем-то другим. Служа родному государству, ты подрываешь основы государства, приютившего тебя, ничего не подозревающего. Полагаешься только на себя. До какого-то момента я справлялась. Та Коллективная миссия в Сарсгарде не была такой уж сложной. Всего лишь разжечь вечно тлеющую вражду между горным и равнинным царствами. В Империи нас за это встретили героями. Та пара десятков людей, что знали об операции. Я и сама привыкла не задумываться, считать себя стражем государственных интересов, но тут…
