И, схватив метлу, он резво побежал в сторону огромного Парка Правителей, постоянно оборачиваясь. Я стояла на месте и смотрела вслед удаляющемуся собеседнику. Странное поведение. Редко в какой стране зашуганные нищие рисковали так гордо и независимо разговаривать с окружающими. Не было в том старике ни смирения, ни раболепия последней черты нищеты. Да и знаки уж очень рьяно он пытался скрыть от той, кого принял за Правительницу. Что ж, будет еще один пункт, над которым можно поразмыслить на досуге.

На мою удачу все цепи и перегородки, выставлявшиеся на время комендантского часа, были сняты, и я могла беспрепятственно вернуться домой. Торговый район в такой ранний час уже проснулся и собрался работать и жужжать. Открывались ставни, убирались с перекрестков огарки ночных свечей, по улочкам слонялись бродячие собаки в ожидании подачек и помоев. Они следили за мной голодным взглядом, но, также как и бедняки, быстро теряли интерес, возвращаясь к своим обыденным делам.

Освеженные ночным дождем кусты роз, высаженные возле доходного дома, благоухали свежестью и малиновым духом. Наверное, я бы остановилась ненадолго рядом, чтобы подышать этим восхитительным ароматом, если бы не торопилась так сильно. Забежав в холл, я тут же услышала парочку знакомых мужских голосов — юный и постарше. Заглянув за древесную перегородку, я увидела Двестера и Прута Вандлера, распивающих утренний чай за доброй беседой. Мужчины нашли общий язык и теперь обсуждали рыбалку. Юный воришка внезапно оказался достаточно сведущим в данном вопросе, и пару раз даже удивил Прута своими познаниями. Рыжий гигант улыбался в пышные усы, хитро подмигивал и обещал в следующий раз позвать парня с собой оценить утренний клев. Но мне пришлось потревожить это мирное собрание.

— Гилам луше, лиджан!

Я вышла из-за перегородки и слегка поклонилась.

Двестер и Прут сидели на диванчиках возле большого открытого окна. На столике перед ними стояло множество чашек и чайников, где-то рассыпались драгоценные листья сушеного чая, трав и ягод. Мне даже показалось, что все сухоцветы складываются в какую-то замысловатую картинку. То ли в рыбу, то ли в животное.

— Минати! — воскликнул Двестер, завидев меня. Все такой же аккуратный и причесанный, подпрыгнул от неожиданности, а в его взгляде радость смешалась с облегчением. — Как хорошо, что вы живы! Значит, нам не придется обращаться в Митейма́ар Шанд, чтобы вас начали искать Друиды!

Кажется, вотчина Аксельрода и поиском людей занимается… Я тепло улыбнулась мальчику за беспокойство и за то, что выполнил обещание. Хотя мог ведь просто выбросить его из головы.

— Спасибо за заботу Двестер.

— Да-да, сэнья Ингельда до глубокой ночи не находила себе места! — закивал Прут, поднимаясь. — Мне с трудом удалось уговорить ее отправиться отдыхать к себе домой. Бедняжка все глаза выревела.

— Мне ужасно стыдно за этот инцидент, лиджан, — я вздохнула, чувствуя, как краска заливает щеки. — Я попала под ужасный дождь и не смогла выбраться до начала комендантского часа… Но сейчас со мной все в порядке!

Добавила быстро, чтобы замять вопросы о том, где же я тогда провела всю ночь. О, серные бесы, так ведь и раскрыть себя недолго! Возьмут на карандаш, обвинят в том, что ночевала в доме мужчины, не будучи за ним замужем. У них ведь традиции…

— Двестер, мы можем подняться наверх…

И тут я поняла, что ключ с собой не взяла. Пришлось просить о помощи Прута, который выделил запасной и попросил его вернуть при первой же возможности. Взбираясь по лестнице, я услышала, как шедший сзади Двестер что-то тихо хихикает. Пришлось спросить в чем дело.

— Да мне просто интересно, чем вы занимались той ночью, если изодрали подол пальто! — было мне ответом.

— А ты чем занимался всю ночь? Как матушка отпустила тебя так рано куда-то из дома? — спросила я, открывая дверь в комнаты и пропуская бестактного мальчишку вперед. Он тут же посмурнел и отвел глаза.

— Я не спал всю ночь. А матушке сказал, что должен сдержать слово, данное новой подруге. Меня Кассиот поддержал перед ней! — пробурчал Двестер, бесцеремонно и без лишних вопросов забираясь с ногами на диван в гостиной. А я в очередной раз отметила про себя порядочность сыновей Сарботти.

— Почему же ты не спал ночью? — продолжала я ироничный допрос, вешая несчастное пальто. — Тоже ночь тяжелая была? Или грозы боишься?

Подросток насупился, замолчал и опустил глаза.

— Что, серьезно? — спросила я удивленно. Надо же, какое ловкое попадание!

— Не грозы, а того, что может последовать за ней, — неохотно ответствовал Двестер, водя пальцем по подушке.

— И что же может последовать? — улыбалась я, посматривая на смущенного паренька из прихожей и пытаясь снять забрызганные грязью, когда-то светлые сапожки. Взгляд упал на сложенный вчетверо пожелтевший листок бумаги, лежащий на полу. Видимо, кто-то подсунул его под дверь.

— Все, что угодно… Темные прислужники проклятой Ни́кты, например. Или серные бесы. Или плачущая дама! — Двестера аж передернуло от мыслей обо всех ужасах, что стояли за произнесенными кличками. Я, наконец, расправилась с верхней одеждой и подняла лист.

— Как интересно! И что же это за легенды такие? — спросила я, подходя к дивану и рассматривая мальчишку сверху вниз.

— Не верите мне? Но это все правда! — от негодования Двестер не мог спокойно усидеть на месте, а щеки его так и пылали. — А как на счет Фантомов⁈ Они приходят после грозового заката, темнокожие и страшные, а глаза их наполнены кровавым сиянием и жуткими мучениями всех жертв их беспощадных клинков!

Щелк!

Двестер смутившись собственному совершенно детскому волнению, замолчал и снова отвел взгляд. Я, как сомнамбула, сделала два шага и присела рядом, сжимая бумагу в руке. Слова юного болтуна всколыхнули воспоминания о вчерашней ночи, немного стертые чудесным спасением. Я явственно вспомнила звериную ухмылку нападавшего и тонкое лезвие, блестевшее в грозных вспышках молний. И тогда мои недавние мысли о том, что только очередное нападение этого чудовища может послужить аргументом в пользу нового разговора с Майло, показались невероятной чушью и дикостью. Вторую такую встречу я просто не переживу. Точка.

Но, что же это тогда получается? Неужели на меня действительно напало существо из древних городских легенд⁈ Этого не может быть просто потому, что быть не может! Легенды не оживают, а маньяки не нападают просто так, заранее зная имя жертвы. Наверное, кто-то действительно желает мне зла, что бы ни говорил Майло. И этот кто-то следит за мной, раз уж послал убийцу в самый подходящий момент… А сам убийца наверняка любит маскарады — раз переодевается под персонажа из мифов! Кажется, все логично… Один только вопрос — что мне со всем этим делать⁈ И не многовато ли событий и тайн для двух недель пребывания в Асмариане?..

Так вот почему Майло не поверил мне… Я пересказывала ему старинную легенду. Должно быть, теперь он уверен, что я спятила от страха.

— Не переживай, Двестер, — ответила я тихо, уже без всякой иронии, чувствуя, что не стоило вообще заводить этот разговор и подначивать паренька. — Наш город охраняют доблестные воины. Они не дадут случиться ничему дурному.

Пока мы так сидели, черной грозовой тучей к нам на тихих лапках подошел Себастьян. Он освоился и чувствовал себя в новом доме вполне комфортно, только теперь шерсть его стояла дыбом, а тонкие усы подрагивали. Кот собирался шипеть, что было для него совершенно необычно. Двестер, завидев обозленное животное, поджал ноги под себя и с тревогой смотрел, то на меня, то на кота.

— Ты и котов боишься, что ли? — улыбнулась я мягко. — Себастьян, знакомься, это — Двестер, мой новый учитель языка и чтения. Двестер, а это мой колдовской кот Себастьян, прекрасный спутник и собеседник.

С недоверием поглядывая на нас обоих, подросток согласно закивал успокаивающемуся коту и передвинулся на другой конец дивана. С котом нужно объясниться. Вздохнув, я встала и, подхватив на руки Себастьяна, сказала: