Под пером Глинки строгое документированное повествование перерастает иногда в субъективное лирическое воспоминание, что сближает его как стилиста не только с Карамзиным, но и с Батюшковым и Жуковским.
«Письма русского офицера» стали отправной точкой для целого ряда путешествий и писем конца 1810-х годов: «Письма другу в Германию» А.Д. Улыбышева, «Походные записки русского офицера» И.И. Лажечникова, «Записки Д. Давыдова», «Записки кавалерист-девицы» Н. Дуровой. Разработка Глинкой жанра военных записок имеет непреходящее значение для русской литературы. Более того: значение «Писем русского офицера» выходит за рамки национальной литературы и вписывается в широкий европейский контекст. Одним из примеров чего является книга знаменитой противницы Наполеона мадам де Сталь «Dix Années d’exil» («Десять лет изгнания»), обращённая к событиям 1812 года и восславляющая героизм русского народа.
«Письма русского офицера» были одной из самых читаемых книг в эпоху борьбы с Наполеоном; её можно было увидеть и в дворянских усадьбах, и в избах крепостных крестьян. Один из современников Глинки вспоминал: «Письма эти при появлении своём имели блистательный успех; они с жадностью читались во всех слоях общества, во всех концах России. Красноречивое повествование о свежих ещё, сильно волновавших событиях, живые яркие картины, смело нарисованные в минуту впечатлений, восторженная любовь ко всему родному, отечественному, и к военной славе, всё в них пленяло современников. Я помню, с каким восторгом наше, тогда молодое, поколение повторяло начальные строки письма от 29 августа 1812 года: “Застонала земля и пробудила спавших на ней воинов. Дрогнули поля, но сердца покойны были. Так началось беспримерное сражение Бородинское”».
Основная заслуга Глинки как автора «Писем русского офицера» состоит в том, что он показал народный характер войны 1812 года, показал героизм и мужество русского народа в борьбе за независимость родины. Из записок современников «Письма» Глинки можно сопоставить только с «Дневником партизанских действий 1812 года» Дениса Давыдова.
Установка на реалистическую верность и правдоподобие изображаемых картин придаёт «Письмам русского офицера» значение исторического документа, по которому можно судить о движущих силах и характере Отечественной войны. Со страниц «Писем русского офицера» война 1812 года выглядит подлинно народной войной: народ, творящий свою историю, был главным участником исторического события. Не трескучие морозы, а героизм и самоотверженность русского народа спасли Россию от покорения французами и обеспечили ей национальную независимость.
И тем не менее потомки не баловали Глинку своим вниманием. С 1815 по 1942 год «Письма русского офицера» издавались (за 127 лет!) только один раз. В последний вспомнили о писателе-патриоте только на второй год Великой Отечественной войны. И с этого года творчество Фёдора Николаевича вновь стало достоянием народа.
«Зачем ты послан был?..»
Наполеон в творчестве А.С. Пушкина
«О, страх! О грозные времена!» События 1812 года и заграничные походы русской армии (до «Парижу», по выражению императрицы Елизаветы Алексеевны) заняли немалое место в творчестве великого поэта начиная с лицейских лет. О начале войны Александр и его сокурсники узнали из манифеста от 13 (25) июня. Царь взывал ко всем подданным, ко всем сословиям и состояниям, духовным и мирским, призывая их «единодушным и общим восстанием содействовать против всех вражеских замыслов и покушений». Манифест содержал знаменитую фразу «Соединитесь все: с крестом в сердце и с оружием в руках никакие силы человеческие вас не одолеют».
Светскую власть поддержала церковь. Священный синод выпустил воззвание, которое вместе с царским манифестом читалось во всех храмах страны. В воззвании Наполеон именовался «властолюбивым, ненасытным, не хранящим клятв, не уважающим алтарей врагом, который покушается на нашу свободу, угрожает домам нашим и на благолепие храмов божьих простирает руку».
Царский манифест и воззвание Синода сыграли немалую роль в духовном вооружении населения России. Пушкин говорил: «Известие о нашествии и воззвание государя поразили нас». Преподаватели держали своих подопечных в курсе военных событий, и весной 1814 года Александр и его сокурсники узнали о взятии Парижа и ссылке императора французов на остров Эльба. Пушкин откликнулся на это событие следующими строками в поэме «Бова»:
Вы слыхали, люди добрые,
О царе, что двадцать целых лет
Не снимал с себя оружия,
Не слезал с коня ретивого,
Всюду пролетал с победой,
Мир крещёный потопил в крови,
Не щадил и некрещёного,
И, в ничтожество низверженный
Александром, грозным ангелом,
Жизнь проводит в унижении
И, забытый всеми, кличется
Ныне Эльбы императором:
Это было первое обращение юного поэта (ему только-только исполнилось пятнадцать лет) к личности Наполеона.
…В октябре в лицее должны были пройти экзамены для перевода учащихся с младшего трёхлетнего курса на старший.
Профессор российской и латинской словесности предложил Пушкину написать к экзаменам подобающее случаю стихотворение. К намеченному сроку оно было готово – «Воспоминания в Царском Селе». Но экзамены перенесли на начало следующего года – на 8 января 1815-го. Испытания проходили в присутствии многочисленных гостей, среди которых были Г.Р. Державин и высокие чины империи. Юный поэт покорил их буквально с первой строфы стихотворения:
Наполеон
Навис покров угрюмой нощи
На своде дремлющих небес;
В безмолвной тишине почили дол и рощи,
В седом тумане дальний лес;
Чуть слышится ручей, бегущий в сень дубравы,
Чуть дышит ветерок, уснувший на листах,
И тихая луна, как лебедь величавый,
Плывёт в сребристых облаках.
В стихотворении много деталей, связанных с пейзажами Царскосельского парка и памятниками эпохи Екатерины II. Упоминание последних подготавливает читателя к главной теме – описанию основных событий Отечественной войны 1812 года и «дерзости венчанного царя»; бича вселенной, которого поэт предупреждает:
Вострепещи, тиран! уж близок час паденья!
Ты в каждом ратнике узришь богатыря,
Их цель иль победить, иль пасть в пылу сраженья
За Русь, за святость алтаря.
В следующих строфах стихотворения повествуется о главных эпизодах Отечественной войны:
Сразились. Русский победитель!
И вспять бежит надменный галл;
Но сильного в боях небесный вседержитель
Лучом последним увенчал,
Не здесь его сразил воитель поседелый;
О Бородинские кровавые поля!
В этой строфе хромает логика: побежал и вдруг оказался в Московском Кремле, сердце России. Но здесь следует вспомнить, что логики не было и в официальных документах, исходивших из штаба М.И. Кутузова. Его первое сообщение царю было о том, что неприятель отражён на всех пунктах и русская армия удержала за собой все занятые ею позиции. В Петербурге восприняли донесение главнокомандующего как рапорт о победе, а через неделю (!) узнали о падении старой столицы. Эту двойственность в восприятии Бородина мы видим и в стихотворении лицеиста Пушкина.
