Обращает на себя внимание характеристика юным поэтом Наполеона – сильный в боях. То есть если император французов для своих соотечественников тиран, то на военном поприще он непревзойдённый полководец, подчинивший своей власти почти всю Западную Европу и впервые потерпевший поражение в России:
О вы, которых трепетали
Европы сильны племена,
О галлы хищные! и вы в могилы пали.
О страх! о грозны времена!
Где ты, любимый сын и счастья и Беллоны
[4],
Презревший правды глас, и веру, и закон,
В гордыне возмечтав мечом низвергнуть троны?
Исчез, как утром страшный сон!
Здесь Пушкин несколько опередил события: Наполеон никуда не исчезал, а вёл борьбу с Россией, Австрией и Пруссией до марта 1814 года, о чём мы читали в следующей строфе стихотворения:
В Париже росс!
[5] – где факел мщенья?
Поникни, Галлия, главой.
Но что я вижу? Росс с улыбкой примиренья
Грядёт с оливою златой.
Ещё военный гром грохочет в отдаленье,
Москва в унынии, как степь в полнощной мгле,
А он – несёт врагу не гибель, но спасенье
И благотворный мир земле.
Маршал Мармон вручает Александру I ключи от Парижа
Восстание Бича Европы! Вскоре после падения Парижа Наполеон отрёкся от престола Франции. В качестве «откупного» союзники выделили в его управление Эльбу, остров вблизи его родной Корсики. В начале июня 1814 года вчерашний владыка Европы вступил во владение им.
Низвержение Наполеона и изгнание его из цивилизованного мира были долгое время предметом удивления и досужих рассуждений самых широких масс населения Старого Света. Откликнулся на них и Пушкин, написав стихотворение «Наполеон на Эльбе». В нём изгнанник Европы представлен погруженным в размышления, которые отнюдь не обещают счастья человечеству:
О, скоро ли, напенясь под рулями,
Меня помчит покорная волна
И спящих вод прервётся тишина?..
Там ждут меня бесстрашные дружины.
Уже сошлись, уже сомкнуты в строй!
Уж мир лежит в оковах предо мной!
И гряну вновь погибельной грозой!
И вспыхнет брань! за галльскими орлами,
С мечом в руках победа полетит,
Кровавый ток в долинах закипит,
И троны в прах низвергну я громами
И сокрушу Европы дивный щит!..
Из исторических трудов известно, что в первые месяцы пребывания на острове фактический узник активно обустраивал его и не собирался никуда бежать. Но пятнадцатилетний юноша не допускал и мысли о том, чтобы столь активный и успешный государственный деятель смирился со своим унизительным положением.
Наполеону везло в жизни, и он считал, что родился под счастливой звездой, и вдруг счастье («злобный обольститель») изменило ему:
Средь бурей тайный мой хранитель
И верный пестун с юных дней!
Давно ль невидимой стезёю
Меня ко трону ты вело
И скрыло дерзостной рукою
В венцах лавровое чело!
Давно ли с трепетом народы
Несли мне робко дань свободы —
Знамёна чести преклоня;
Дымились громы вкруг меня,
И слава в блеске над главою
Неслась, прикрыв меня крылом?
Долгое время императора терзал вопрос: где и когда начались его неудачи? Конечно, он знал ответ на него – в России. Но надменный завоеватель не хотел признать победу над собой «этих варваров» и лгал сам себе. Следом лгали многие историки. Но юный поэт по свежим следам назвал источник всех бед бича Европы:
Но туча грозная нависла над Москвою,
И грянул мести гром!
Как известно, с Эльбы Наполеон бежал и без единого выстрела за двадцать дней вновь овладел Францией, вогнав в ступор монархов Европы, которые собрались в Вене и весело проводили время. Юный поэт предсказал и это:
Но близок час! грядёт минута роковая!
Уже летит ладья, где грозный трон сокрыт;
Кругом простёрта мгла густая,
И, взором гибели сверкая,
Бледнеющий мятеж на палубе сидит.
Страшись, о Галлия! Европа! мщенье, мщенье!
Рыдай – твой бич восстал – и всё падет во прах,
Всё сгибнет, и тогда, в всеобщем разрушенье,
Царём воссяду на гробах!
Как показали дальнейшие события, на гробах соотечественников великий человек сидеть не захотел, но Пушкин правильно предсказал, что великий воитель не смирится с его отторжением от власти и цивилизации. В этом стихотворение «Наполеон на Эльбе» поистине стало пророческим. Современному читателю может показаться странным видение поэтом жизненных перспектив узника Европы: водрузиться в отвоёванной короне на гробы! А вновь покорённые народы видеть перед собой поверженными в прах: «Уж мир лежит в окопах предо мной».
Такое нетривиальное восприятие личности Наполеона объясняется тем, что в России того времени господствовала «чёрная легенда» о французском императоре, одной из характерных черт которой была его демонизация. Русская православная церковь придавала противоборству России и Франции религиозный священный смысл. Поэтому в печати можно было встретить такое: «Кровожадный, ненасытный опустошитель, разоривший Европу от одного конца её до другого! Ты восседаешь на престоле своём посреди блеска и пламени, как Сатана в средоточии ада, препоясан смертью, опустошением и пламенем» («Сын Отечества», 1812/1).
В устных проповедях Наполеона прямо называли антихристом, пришедшим в Россию за многие грехи наши.
Преуспели в этом и учёные мужи, путём цифровой эквилибристики доказавшие, что по древнееврейскому исчислению имя Наполеон соответствует 666, а это число зверя, то есть антихриста. Духовная и мирская пропаганда подкреплялись фактами кощунственного отношения завоевателей к православным храмам (молодые французы в основном были неверующими, то есть безбожниками). Словом, лицеисту четвёртого курса сложно было в характеристике французского императора выйти за рамки пропаганды десятых годов XIX столетия.
И ещё. Стихотворение «Наполеон на Эльбе» писалось в самом начале знаменитых «Ста дней» – второго правления Наполеона, покинувшего остров 26 февраля 1815 года. Общая обстановка в Европе была тревожной. Против Франции, с такой охотой избавлявшейся от Бурбонов, формировалась миллионная армия, нацеленная на её границы. Страна, истощённая 20-летними войнами, могла противопоставить союзникам не более 300 тысяч человек. Мир затаил дыхание в предчувствии новых бедствий и жертв.
Пушкин явно колебался в решении вопроса: чья возьмёт? С одной стороны, уверял читателей в неизбежном поражении великого воителя: «Трепещи! Погибель над тобою!» А с другой констатировал: «И жребий твой ещё сокрыт!» Увы, раскрытия судьбы баловня побед ждать оставалось недолго.
