Моя история была короткой, поскольку я пропустила большую часть действия, пока сидела в машине. Майло задал несколько вопросов и сделал пару пометок в своем маленьком блокноте. Затем он и другой помощник шерифа пожелали спокойной ночи и начали грузить вандалов в патрульные машины.

Двое детей ни разу не взглянули на меня, пока их сопровождали к задним сиденьям полицейских машин. Их взгляды были твердо прикованы к их ботинкам, а плечи постыдно опущены.

Но когда третьего вели к задней двери патрульной машины он повернулся ко мне с холодным, как лед, взглядом. Одна сторона его рта приподнялась в злобном оскале, заставив мой позвоночник содрогнуться.

Этот парень был заводилой. Я бы поставила на это свою жизнь. Он посмотрел на меня так, как будто я была не права. Как будто он имел право испортить мою собственность. Как будто я была виновата в его аресте, и это была моя вина, что его поймали на нарушении закона.

Направляясь к полицейской машине, он выдержал мой пристальный взгляд. Прямо перед тем, как его втолкнули внутрь, он наклонился и плюнул на мой газон.

— Ты пожалеешь. Прикрывай свою спину, сука, потому что я заставлю тебя заплатить за это. Не следовало заявлять на нас.

Это подтолкнуло Джесса к краю. Он обошел меня и оказался прямо рядом с ребенком, нависнув над ним так, что парню пришлось согнуться назад.

— Не дави на меня, мальчишка. Я похороню тебя. Думаешь, можешь прийти в мой дом, разгромить его, а потом угрожать моей девушке? Если ты когда-нибудь еще хоть раз подумаешь о ней или об этом месте, я, блять, прикончу тебя.

Парень потерял самообладание, и у него хватило здравого смысла выглядеть испуганным, прекрасно зная, что Джесс выполнит свое обещание. Не дав ему возможности ответить, Джесс схватил его за затылок и втолкнул в машину.

Мое сердце бешено заколотилось, и я перестала дышать, не заводясь снова, пока задние фонари патрульной машины не исчезли.

Стоя на своей лужайке, ошеломленная, я едва заметила, как Джесс крепко прижал меня к себе. Мои руки были скрещены на животе, и мне было холодно. Температура упала, и даже с теплом его тела, согревавшим меня, я дрожала.

Пока мы стояли на улице, пошел снег. Круглые, большие хлопья плыли вниз с черного неба над головой, легко и мирно отдыхая там, где они приземлялись. В любую другую ночь я бы подумала, что это самые красивые снежинки, которые я когда-либо видела.

Но не сегодня.

Не тогда, когда меня окружал океан разбитых тыкв. Не тогда, когда моя дочь была заперта в нашем доме, чтобы обеспечить ее безопасность. И не с угрожающим взглядом этого засранца, выжженным в моей памяти.

Я снова вздрогнула. И это не имело никакого отношения к снегу.



Хэллоуин был тяжелым. После беспокойного ночного сна я встала пораньше, чтобы начать собирать тыквенные ошметки. К счастью, снега выпало немного, и они не вмерзли в траву.

Я высадила измученную Роу в Куэйл-Холлоу и отправилась на работу, радуясь возможности отвлечься от драмы. Я позволила пациентам и их проблемам поглощать мое утро. Позволила им отвлечь меня от забот, кружащихся в моей голове.

Все, чего я хотела, — это мирной и спокойной жизни. С момента переезда в Прескотт за три месяца у меня было больше конфронтаций, чем я могла себе представить.

Это о чем-то говорило, учитывая, через сколько всего Нейт, его родители и их адвокаты заставили меня пройти.

Седьмой и восьмой месяцы моей беременности были потрачены на переписку с адвокатами по электронной почте и чтение юридических соглашений. Флетчеры были уверены, что я забеременела специально, чтобы украсть их состояние. Каждую ночь я ложилась спать напряженная и встревоженная.

Но я всегда знала, что это рано или поздно пройдет. Что все уляжется. И так оно и случилось. Как только были получены результаты теста на отцовство, юридические нападки прекратились, и Нейт подписал отказ от отцовства.

Но сейчас все было по-другому.

Я не видела конца.

Будут ли наши вечерние беседы всегда посвящены обсуждению наркоторговцев? Будут ли наши обеденные перерывы потрачены на обсуждение дела о поджоге?

Я была девушкой шерифа и всегда буду мишенью. Такие люди, как Уэс и эти дети-панки, всегда будут нападать на меня или Роуэн, чтобы досадить Джессу.

И он всегда будет полицейским. Он был тем, кем был, и я гордилась тем, что была рядом с ним.

Но до прошлой ночи я не понимала, как это повлияет на мою жизнь и жизнь Роуэн.

И я не знала, достаточно ли я сильна для этого.

Ему нужна была женщина, которая могла бы стоять рядом с ним и поддерживать его в плохие дни. Я делала все, что могла, но не была уверена, что этого было достаточно. Что я достаточно сильна для него.

Я продолжала думать, что он мог бы найти кого-нибудь получше.

К концу дня у меня раскалывалась голова, а на сердце было неспокойно. Но, каким-то образом, я собралась с силами, чтобы отбросить свои тревоги в сторону и позволить Джессу сообщить мне последние новости о вандалах.

Дети разгромили шесть разных домов, включая наш. В самом худшем из них, в паре миль от моего, весь фасад их дома был разрисован непристойностями.

— Это ужасно, — сказала я. — Мне так жаль тех бедных людей, которым придется перекрашивать весь свой дом. Что будет с детьми?

— Им всем нет восемнадцати, так что им предъявят обвинения в мелком правонарушении как несовершеннолетним. Вероятно, все закончится штрафом и несколькими часами общественных работ. Двое из них сознались. Их родители накажут их гораздо хуже, чем когда-либо мог бы закон в этом возрасте. Они усвоят этот урок, — сказал он.

— А что насчет третьего ребенка, он не признался?

— Третьим был маленький засранец, который угрожал тебе. Я не знаю ни его, ни его родителей. Они новенькие в городе. Построили чудовищный дом в предгорьях. Нечасто видел их в городе. Обычно, когда они здесь, они ведут себя так, как будто они слишком хороши для Прескотта. Ребенок молчал до тех пор, пока его родители не приехали в участок и не потребовали адвоката. Они просто не могли поверить, что их драгоценный ангел способен на такое.

Мои глаза расширились, а рот приоткрылся.

— Ему это сойдет с рук?

— Нет. Он будет наказан. Но с учетом того, что юристы добавляют бюрократии, это просто займет некоторое время. Ему это ни за что не сойдет с рук. Не после того, как я поймал его на месте преступления.

— Что ж, я рада, что все закончилось. Исчезновение тыкв станет для меня хорошей мотивацией убрать украшения на Хэллоуин и выставить все, что нужно для Дня благодарения.

— Серьезно?

— «Серьезно», что? — спросила я, сбитая с толку.

— Украшения на День благодарения?

— Ну, да. Я украшаю к каждому празднику.

— О чем мы здесь говорим? У Дня благодарения больше украшений или меньше, чем у Хэллоуина?

— Меньше. Про Рождество, тебе лучше не знать.

Он встал, чтобы отнести посуду в раковину, ворча что-то себе под нос, чего я не расслышала. Но на этот раз я могла четко разобрать букву «б».



Мы следовали обычному распорядку перед сном, и как только Роу уснула, я спустилась вниз и обнаружил Джесса на диване, смотрящего телевизор. Я хотела поговорить с ним о моем разговоре с его матерью и ее телефонных звонках Бену, но из-за всей этой драмы я забыла о прошлой ночи.

— Милый? — сказала я, усаживаясь боком на диван.

— Да?

— Итак, прошлой ночью твоя мама сказала мне несколько вещей, которые были, ну, странными.

— Как и она сама. Что она сказала?

— Ну… сначала она сказала мне, что я хорошая мама, и это было мило с ее стороны, — сказала я.

— Так и есть. Ты отличная мама.

— Спасибо, — я немного покраснела и не смогла удержаться от улыбки. Я знала, что я хорошая мать, но Джесс сказал это с такой уверенностью, что мое сердце наполнилось гордостью.