Я была так сосредоточена на леденцах, единорогах, бабочках и радугах, что не обращала внимания ни на что другое. Когда я наклонилась, чтобы отодвинуть заплесневелый тюк от стены, я услышал шипение, за которым последовала резкая, ослепляющая боль в моем правом предплечье.

Какого черта? Это чертовски больно!

Я ахнула и прижала руку к груди, когда передо мной метнулась гремучая змея. Я отшатнулась назад и чуть не упала на задницу.

О боже, в амбаре гремучая змея!

Срань господня! Меня только что укусила гремучая змея!

Она была, вероятно, около метра длиной и шириной с бейсбольную биту. За секунду, которая потребовалась мне, чтобы понять, что случилось с моей рукой, она скользнула в угол и свернулась там. Она вскинула голову, шипя сквозь отвратительные клыки, с которых капал яд. Ее хвост торчал прямо в воздухе, дребезжа от ярости.

Она предупреждала меня, что готова нанести новый удар.

И ей не нужно было делать этого дважды.

Я восстановила равновесие и попятилась из стойла, затем развернулась и побежала к дверям амбара так быстро, как только могла делать это в шлепанцах.

Преследовали ли змеи людей? Я бежала так быстро, как только могла и проклинала себя за то, что выбрала шлепанцы вместо теннисных туфель. Из-за плохого выбора обуви меня собиралась съесть самая большая гремучая змея на планете.

Я ударилась о дверь амбара и оглянулась через плечо.

И немного расслабилась, когда увидела, что она не преследует меня.

Моя рука начала пульсировать, и кровь прилила к пальцам. Это был либо яд, либо адреналин, бегущий по моим венам, но мое зрение начало затуманиваться, и голова пошла кругом.

Мне нужно было взять себя в руки. Мне нужно было попасть в больницу. Мне нужно было замедлить сердцебиение, чтобы яд не распространялся слишком быстро.

Мне нужно было дышать.

Поэтому я заставила себя сделать два чрезвычайно долгих и медленных вдоха, прежде чем отойти от амбара и направиться прямо к дому.

Каким-то чудом у меня хватило предусмотрительности не пускать Роуэн в амбар, пока я убиралась. В настоящий момент она разыгрывала пьесу «Спящая красавица» с парой кукол во дворе перед домом.

— Роуэн! — закричала я, бросаясь к дому.

Она посмотрела на меня и сразу поняла, что случилось что-то очень, очень нехорошее. Выражение неподдельного ужаса появилось на ее лице, и она стала призрачно-белой.

Я сжимала руку, чтобы прикрыть след от укуса, но мое лицо было бледным, а глаза широко раскрытыми. Я не скрывала от нее своих страхов.

— Садись в машину, малышка, — сказала я так спокойно, как только могла, но мой голос дрожал и был немного громким.

— Мамочка? — ее нижняя губа начала дрожать, а на глазах выступили слезы.

— Я в порядке, милая. Просто делай, как я говорю, хорошо? Быстро садись в машину и пристегнись на своем сидении.

Она кивнула, и я прошла мимо нее, побежав к машине, в дом. У входа мне потребовалось две секунды, чтобы остановиться и обдумать то, что мне было нужно.

Ключи. Кошелек. Телефон.

Я схватила их все и помчалась обратно к машине. Оглянувшись через плечо, чтобы убедиться, что Роу пристегнута, завела машину и помчалась по подъездной дорожке к больнице.

Я не испугалась. Я не плакала.

Я просто вела машину. Быстро.



— Все готово, Джиджи. Постарайся расслабиться.

— Спасибо, Эверетт.

Он только что закончил вводить мне в руку капельницу, которая должна была ввести противоядие плюс немного морфия от боли. Следы от укуса на моей руке были прикрыты марлей, и я молилась, чтобы они не оставили большого шрама.

Потому что каждый раз, когда я думала об этой змее, меня бросало в дрожь. Сказать, что я боялась змей, было бы преуменьшением. Жуки, грызуны, высота. Меня это совершенно устраивает.

Змеи?

Нет, спасибо.

Я не хотела, чтобы два круглых шрама напоминали мне об этом инциденте в течение многих лет.

Я пробыла в отделении неотложной помощи около десяти минут, мне нужно было посидеть там и дать лекарствам сделать свое дело еще в течение часа.

Ида сегодня работала в отделении неотложной помощи, и так как там было безлюдно, она взяла Роу перекусить и немного прогуляться, пока Эверетт ухаживал за мной. Он был дежурным врачом на выходные, и, к счастью, он уже был в здании, когда я приехала, так что мне не пришлось долго ждать.

Это было очень хорошо. Потому что я твердо держала себя в руках по дороге в город и когда объясняла свою ситуацию Иде. Но, когда меня укладывали на кровать, адреналин покинул мой организм, и боль оказалась в центре внимания.

Все скоро должно было закончится, и я не хотела пугать Роуэн больше, чем уже сделала это.

Моя девочка была солдатом. Я была абсолютно уверена, что она получит тот караоке-аппарат, о котором она меня умоляла. Самое меньшее, что я могла сделать, чтобы вознаградить ее за такое стоическое шоу — это слушать, как она часами поет песни из Холодного сердца каждую ночь. Пытка для меня, да, но сегодня она это заслужила.

Поскольку Роуэн все еще не вернулась, я решила на минутку закрыть глаза. Как только мое верхнее веко коснулось нижнего, в ушах раздался стук.

Не головная боль.

Я открыла глаза и увидела крайне несчастного Джесса, несущегося по коридору.

Пункт назначения? Я.

Он остановился в нескольких метрах от отделения неотложной помощи, окинул меня беглым взглядом и упер руки в бедра. Сегодня он сменил свою белую футболку на темно-синюю. Из-за этого его глаза казались еще голубее, чем обычно. Голубые, но очень злые.

— Она в порядке? — спросил он Эверетта.

— С ней все будет в порядке. Я пойду, так она сможет рассказать вам подробности, — ответил Эверетт, затем выбежал из комнаты.

Трус.

Джесс повернулся ко мне и убрал руки с бедер, чтобы скрестить их на груди.

— Где Роуэн? — спросил он.

— Она дома, убирается и печет торт.

Глаза Джесса сузились, и, клянусь, от его макушки пошел дым.

— Шучу. Она прямо за тобой.

Я сделала мысленную пометку не шутить с Джессом, когда он сердится.

Он обернулся и увидел Роу, идущую к нам с Идой.

Когда она увидела его, то пробежала последние несколько метров к нему и прыгнула в его объятия.

Ни Джесс, ни Роуэн несколько минут ничего не говорили. Он просто обнимал ее, когда она уткнулась лицом в его плечо и обхватила его талию своими маленькими ножками так сильно, как только могла.

Насколько мне известно, Роу никогда не обнимала Джесса, так что прыжок в его объятия означал, что моя малышка была на сто процентов напугана до чертиков.

— Ты в порядке, малышка? — тихо спросил он её.

Она кивнула и убрала руки с его шеи, наклоняясь ко мне.

Джесс посадил ее ко мне на колени, и я обняла ее здоровой рукой.

— Все будет хорошо. Я буду как новенькая, очень скоро. Обещаю, — прошептала я. — Ты была храброй девочкой. Я горжусь тобой.

— Было страшно, мамочка.

— Я знаю, милая. Мне очень жаль.

— Мы можем пойти домой? — спросила она.

— Не сейчас. Мне нужно посидеть здесь некоторое время, чтобы лекарство сделало свое дело, и я почувствовала себя лучше. Потом мы поедем домой. Может быть, нам стоит заказать пиццу на ужин? И мороженое?

Она слегка улыбнулась мне и кивнула.

— Шоколадное мороженое.

— Принято.

— Время для объяснений, Джорджия, — сказал Джесс.

Я вздохнула и прижала Роу чуть крепче.

— Я была в амбаре, убирала стойло. За одним из старых тюков сена пряталась гремучая змея. Я не обратила внимания, поэтому, когда схватила тюк, чтобы выбросить его, она укусила меня.

Мысль об этом вызвала новую волну дрожи по моему телу. Роуэн напряглась у меня на коленях, когда ее саму пробрал озноб.

— Я больше никогда не пойду в амбар, — слезы наполнили мои глаза.

— Я тоже, — сказала Роуэн.

Гнев Джесса испарился при виде моих слез, и он придвинулся к нам, положив руку мне на затылок.