В табл. 1 приведены данные двадцати наименее и двадцати наиболее коррумпированных стран согласно ИВК.

ТАБЛИЦА 1

Избранные результаты из Индекса восприятия коррупции за 2012 год

Корректировка системы шкалирования, произведенная в 2012 году, была сделана с целью повысить точность измерения, сопоставимость данных, в нее также были внесены некоторые другие новации. Одна из проблем индекса TI, которую давно осознавала и сама эта организация, заключалась в том, что, поскольку источники данных от года к году изменялись, сопоставлять результаты по годам было не совсем корректно. Учитывая отсутствие альтернативных данных, многие аналитики тем не менее проводили исследования, опираясь на индекс ИВК. При этом во многих работах часто указывалось на недостаточную корректность сопоставления, и с целью уменьшить ошибки измерения уровня коррупции использовались также данные из других источников.

Поскольку число стран, учитываемых в ИВК, меняется от года от году, сравнение рейтингов разных лет может вводить в заблуждение. Если, допустим, страна Х была в каком-то году на 40-м месте в рейтинге, а спустя пять лет – на 80-м, люди, не знающие деталей, могут справедливо предположить, что коррупционная ситуация в ней заметно ухудшилась. Но если принять во внимание, что число стран, входящих в рейтинг, в первом году было 80, а спустя пять лет – 160, то окажется, что ситуация в стране Х за эти годы осталась примерно той же самой, поскольку она по-прежнему находится в середине списка.

Поэтому было бы более правильным учитывать общий балл, приписываемый стране, а не ее место в рейтинге, особенно в тех случаях, когда проводится межвременное сравнение стран. TI объявила, что с применением новых методик определения ИВК, введенных в 2012 году, станет возможным прямое сравнение данных за разные годы. Но сложности сопоставления по баллам и по местам в рейтинге все равно будут сохраняться до тех пор, пока количество включенных в рейтинг стран не станет постоянным.

ИВК подвергается критике также и по другим причинам, включая то, что в нем отражается мнение (восприятие коррупции) главным образом представителей бизнеса и экспертов, а не населения в целом. Это верно для многих сравнительных исследований восприятия коррупции, таких как опрос Всемирного банка BEEPS (Опрос о деловой среде и работе предприятий) и Всемирного экономического форума GCR (Глобальный доклад о конкурентоспособности). Существует также множество других опросов как отдельных групп, так и населения в целом[13], но, как правило, они касаются какой-либо одной или небольшого числа стран и проводятся по специально разработанным опросам. Поэтому ценность таких локальных опросов для сравнения коррупции в разных странах мира весьма ограничена.

Иногда утверждается, что исследования восприятия коррупции не отражают реальной ситуации. Здесь возникают две проблемы. Во-первых, при таком утверждении предполагается, что кто-то (возможно, сам критикующий) знает, какова реальная ситуация. Это бессмысленно – никто не может знать действительный уровень коррупции в каком бы то ни было обществе, учитывая и расхождения в определениях коррупции, и присущий ей теневой характер.

Во-вторых, восприятие – это тоже реальность. Если потенциальные инвесторы отказываются инвестировать из-за того, что уровень коррупции в той или иной стране кажется им слишком высоким, то такое восприятие страны оказывает влияние на их поведение, и в этом смысле оно также является формой реальности. Не углубляясь в детали тысячелетних философских споров между материалистами и идеалистами, заметим, что мы живем одновременно и в мире материи, и в мире образов. С этой точки зрения единственной реальности не существует.

Тем не менее коррупцию имеет смысл измерять всеми доступными способами. Те, кто критикует опросы, касающиеся восприятия коррупции (т. е. мнения о коррупции), часто предлагают использовать вместо них опросы, касающиеся личного опыта респондентов. Респондентов спрашивают не об их ощущениях, а об их личном опыте. Типичный пример такого вопроса: «Давали ли вы или ваши близкие взятки в течение последних двенадцати месяцев?» Когда такие опросы впервые были проведены в 90-х годах, многие специалисты отнеслись к ним скептически, предполагая, что люди никогда не будут признаваться в даче взяток. Но теперь существуют многочисленные свидетельства того, что респонденты признаются в даче взяток, если они уверены в конфиденциальности и анонимности опросов.

Отчасти в качестве реакции на критику ИВК TI в 2003 году ввела новый метод построения индексов, основанный на комбинации вопросов как по оценке воспринимаемой коррупции, отношения к ней и вопросов, касающихся личного опыта респондентов. Результаты таких опросов представлены в барометре мировой коррупции (БМК – Global Corruption Barometer), который проводится каждые 1–2 года с момента его введения. На сайте TI он именуется опросом мнений и опыта людей.

В отличие от Индекса восприятия коррупции, барометр основан на опросах, проводимых самой TI (конечно, при использовании соответствующих социологических компаний в той или иной стране). Его заметное преимущество – в стандартизации опросников и их комплексности. Так как вопросы от года к году практически не изменяются, то при сопоставлении различных стран в разные годы возникает гораздо меньше проблем.

С другой стороны, использование БМК базируется на менее обширной исходной информации, нежели при использовании ИВК. Сначала были представлены результаты опросов в сорока шести странах в 2003 году (причем результаты некоторых из них были неполны). Затем база для расчета БМК постепенно расширилась, в 2010–2011 годах в нем учитывалась информация уже о 100 странах. Несмотря на рост объема данных, их все равно пока меньше, чем при построении ИВК. Из-за недостатка места мы снова приведем здесь лишь краткие выдержки из результатов БМК.

Таблица 2 предоставляет свидетельства того, что многие граждане будут сообщать в опросах об уплате ими взяток. В таблицу включены только двадцать верхних и нижних стран из ИВК, которые входили в БМК 2010–2011 года, чтобы было проще сравнивать оба набора результатов.

ТАБЛИЦА 2

Избранные значения БМК

(страны упорядочены согласно рейтингу 2010–2011 гг.)

Коррупционные позиции стран в индексах ИВК и БМК могут, конечно, несколько различаться. Кроме того, как мы видим, результаты 2010–2011 годов преподнесли нам несколько сюрпризов: например, оказалось, что Люксембург и Сингапур имеют более высокие рейтинги взяточничества, чем можно было ожидать, тогда как рейтинги Венесуэлы и Судана оказались более низкими, чем можно было предполагать на основании данных ИВК 2012 года. Тем не менее общая картина при использовании обоих методов существенно не меняется: граждане богатых и стабильных демократических стран с гораздо меньшей вероятностью склонны давать взятки, чем граждане бедных и нестабильных стран или стран с авторитарной формой правления.

Прежде чем закончить рассмотрение БМК, нужно отметить еще три момента. Во-первых, как в случае со всеми данными, о которых шла речь до сих пор, при их анализе часто используется выражение «отражает коррупционность». Возможно, жители в одних странах больше опасаются признаваться в даче взяток, чем в других, и это может искажать наше сравнение коррупционной ситуации в различных странах. Данными социальных опросов (не только относящихся к коррупции) надо пользоваться с осторожностью.