В наши дни широкое, хотя далеко не повсеместное, распространение получила точка зрения, что даже если в некоторых специфических ситуациях коррупция и может быть полезна, то только кратковременно. В длительной перспективе экономические потери от коррупции неминуемо превысят выгоды от нее. Одной из проблем существующей краткосрочной коррупции является то, что культура коррупции может так укорениться, что бороться с ней в дальнейшем станет исключительно сложно. Вместо того чтобы допускать коррупцию как таковую, нужно научиться разделять ее, по Хейденхай-меру, на черную, белую и серую (см. главу 1). Такая дифференциация позволит найти новые подходы к оценке коррупции, не скатываясь к прямому ее оправданию.

В своей статье 1995 года Мойзес Наим говорил о глобальном всплеске коррупции. Но действительно ли градус коррупции в обществе возрастает? На самом ли деле одни страны более коррумпированы, чем другие? Чтобы ответить на эти вопросы, нужно как-то научиться измерять коррупцию. К сожалению, это достаточно трудная задача, отчасти потому, что мы не можем договориться о том, что является коррупцией, а что нет.

Другой проблемой является трудность получения информации. Для большинства преступлений и противозаконных действий существуют жертвы, которые могут сообщить властям о случившемся. Часто так и происходит. Но тот человек, который дал взятку, вряд ли подаст жалобу на должностное лицо, которое ее потребовало или приняло. Одна из причин этого состоит в том, что такой человек в большинстве случаев сам совершает преступление, давая взятку. Другая причина заключается в том, что взяткодатель может опасаться, что в случае жалобы полученные им в обмен на взятку разрешение на строительство или паспорт будут аннулированы или конфискованы.

Следовательно, подача жалобы на коррумпированное должностное лицо противоречила бы интересам взяткодателя.

В случаях, когда бюрократ или некое ответственное лицо, например, присваивает казенные средства (здесь нет двустороннего обмена благами), в роли «жертвы» часто выступает большая и безличная организация – крупная корпорация или государство в целом, и она, скорее всего, даже не заметит потери, пока не будет проведена тщательная проверка (что происходит не часто). Иногда «жертва» еще более абстрактна, ею может быть, например, все общество.

Подобные сценарии предполагают, что коррупционер извлекает для себя некую осязаемую пользу. Но если мы включим в рассмотрение социальную коррупцию, то станет очевидным, почему измерения коррупции, например объема коррупционного патронажа исключительно сложная задача.

Тем не менее если мы собираемся определить, имеет место рост или снижение уровня коррупции в той или иной стране или организации и сопоставить уровни коррупции в различных странах или организациях, или же хотим вычислить, насколько уменьшилась коррупция вследствие борьбы с ней, то нам необходимо, несмотря на все сложности, попытаться измерить уровень коррупции.

Существует четыре источника информации, используемых для измерения масштаба коррупции – официальная статистика, опросы, посвященные оценке восприятия коррупции и отношения к ней, эмпирические обследования и специально проводимое отслеживание. В данной главе мы сначала рассмотрим методы, основанные на этих видах информации, а затем кратко обсудим менее распространенные подходы.

Для многих исследователей базой для изучения масштаба коррупции является официальная государственная статистика. Обычно она бывает двух видов – судебная и экономическая. Судебная статистика, как правило, содержит информацию по следующим пяти показателям:

1. Количество известных случаев.

2. Количество расследованных случаев.

3. Количество обвинений.

4. Количество осуждений.

5. Количество исполненных приговоров.

Подобные данные могут служить исходным материалом для исследования, но их непосредственное (то есть без существенной обработки) использование довольно проблематично, особенно если их применять для сравнения стран. Более низкие значения показателей (с учетом численности населения) по некоторым или по всем четырем первым показателям в стране А по сравнению со страной Б могут являться таковыми потому, что уровень коррупции в стране А действительно ниже, чем в стране В, но также потому, что в стране А не принято проводить расследования случаев коррупции и тем более сообщать о них. В стране А простые граждане могут считать, что информировать власти о случаях коррупции просто бесполезно, так как власть некомпетентна, равнодушна или сама коррумпирована, в то время как в стране Б больше доверяют органам обеспечения правопорядка.

Другая проблема состоит в том, что во многих странах вообще не существует более или менее подробных количественных данных, относящихся непосредственно к коррупции. Соответствующая информация о коррупции содержится в более общих показателях, таких как число экономических преступлений или случаев злоупотребления властью, то есть учитывающих также случаи, не подпадающие под определение коррупции.

Иногда правительственные органы публикуют данные экономического характера – например, средний размер взятки и оценку влияния коррупции на экономику в целом. Но поскольку все или почти все случаи коррупции выявить нельзя, такие данные являются скорее предположительными, нежели надежными оценками. Как правило, они основаны на данных опросов тех или иных групп населения (например, респондентов спрашивают, сколько они потратили на взятки за прошедшие двенадцать месяцев и какова была средняя сумма этих взяток), чем на более надежной информации о коррупции. К проблеме использования данных опросов мы вернемся ниже.

В лучшем случае официальная статистика отражает минимальный масштаб коррупции. Но если учесть, что в стране А обвинения в коррупции расследуются менее основательно, чем в стране Б, знание этого минимума малоинформативно и может приводить к ошибочным выводам. Ведь верхушка айсберга далеко не всегда отражает размеры всего айсберга. Зная это, большинство аналитиков в наши дни предпочитают использовать для оценки масштабов коррупции не официальную статистику, а иные источники информации.

Наиболее известным источником информации о масштабе коррупции в большинстве стран мира является Индекс восприятия коррупции (ИВК), рассчитываемый Трансперенси интернешнл (TI). В нем учитывается восприятие коррупции людьми и отношение к ней: верят ли люди, что власти делают достаточно для ее искоренения, какие отрасли наиболее коррумпированы и т. п.

Начиная с 1995 года этот индекс ежегодно рассчитывается и публикуется, и каждый желающий может ознакомиться с его значением для очень многих стран и с методикой его расчета. Сама организация TI характеризует его как «обзор опросов». TI не проводит опросов, она собирает и стандартизирует данные опросов, проведенных другими – «независимыми институтами, специализирующимися на исследовании политического и делового климата», – и на основании этих опросов рассчитывает относительный уровень восприятия коррупции (по отношению к другим странам) и место страны в общем рейтинге. Значение этого индекса и соответствующий ранг страны характеризуют «чистоту от коррупции», то есть степень некоррумпирован-ности страны. TI не включает в свой индекс ИВК страну, если не получает доступа по меньшей мере к трем опросам. Вот почему не все страны мира учитываются в этом рейтинге. В 2012 году, например, он включал данные по 176 из примерно 200 существующих на тот момент стран и территорий.

До 2012 года шкала ИВК измерялась от 0 (очень коррумпировано) до 10 (совсем не коррумпировано), с точностью до одной десятой балла (двух десятых в первых выпусках). В 2012 году эта система изменилась, так что теперь ИВК измеряется от 0 (очень коррумпировано) до 100 (совсем не коррумпировано). Из-за ограниченности места мы не можем воспроизвести здесь полную таблицу 2012 года.