Дверь отворилась, и Цзуу-ю выглянул в пустой коридор:

– А вы планировали много развлекаться?

– Может быть, – выпалил Акира.

– Нет, – одновременно произнес Суузу.

– Ладно, нет. – Акира шмыгнул в комнату, устало потирая мокрую голову. – А если захотим с кем-то потусить, так спустимся в ученический центр или встретимся еще где-то.

Низко согнувшись, Цзуу-ю поглядел в глаза мальчика:

– Благодарю тебя за то, что ты идешь на уступки ради нашего удобства.

– Да чего там, ерунда.

– Ерунда? – Цзуу-ю лукаво покосился на младшего брата. – Если ты будешь уделять ему все свое время, то, вероятно, можешь возненавидеть фениксов и их прихоти. А Суузу никогда так и не научится тому, что можно узнать, лишь покинув «гнездо».

– Ага, мы знаем.

Они с Суузу множество раз говорили обо всем этом, и оба давно с готовностью отказались от многих зон комфорта.

Цзуу-ю хмыкнул довольно скептично, и Суузу, вытаскивая постельное белье из шкафа, отозвался угрюмой трелью. Акира попытался помочь с постелью, но его лучший друг, как обычно, делал все по-своему: разглаживал, подправлял, поправлял. Это выглядело немного глупо, ведь всё, над чем они так трудились, сомнется, стоит им улечься. Но для Суузу были важны подобные вещи, а для Акиры – покой друга.

– А теперь в «гнездо», мои птенчики.

Голос Цзуу-ю звучал насмешливо, но это-то Акире и нравилось в нем. Большинство амарантов так боялись напугать обычного человека, что изо всех сил старались вести себя мило, учтиво и смиренно. Не то чтобы Акира был против дипломатии. Просто легче с людьми, которые и сами чувствуют себя легко.

Он опустился на колени на кровати, склонив голову и принимая неизбежность ежедневного прихорашивания. Когда это случилось впервые, мальчика смутили прикосновения феникса. Но с тех пор они проработали такие вещи, как границы и подходящее время и место. Оказалось, что на самом деле это было даже здорово. Расслабляло. Успокаивало. И вроде даже способствовало пониманию, потому что часто Акире удавалось уловить настроение Суузу, именно пока тот хлопотал вокруг него, а также определить, когда хлопотал не Суузу.

– Не тот брат, – пробормотал он.

– «Гнездо» мое, значит, и это мое право. – Цзуу-ю провел пальцами по коротким волосам Акиры. – Подходи, Суузу. Я могу справиться с двумя птенцами одновременно.

Акира почувствовал, как его друг устраивается рядом с ним. Повернув голову, он поймал взгляд Суузу и улыбнулся. Цзуу-ю «чистил» их одновременно, перебирая и массируя волосы – теми же движениями, которые так конфузили Акиру, когда ему было четырнадцать. Теперь ему казалось, что он в своей семье.

– Тебе следует отрастить волосы, – пробормотал Цзуу-ю.

В чириканье Суузу послышалось резкое несогласие.

Его брат усмехнулся:

– Бунт? Я шокирован. Но не могу отрицать, что с коротко подстриженными волосами легче вписываешься в среду людей.

– Разве вы работаете не с людьми? – поинтересовался Акира.

– С наблюдателями, – пояснил Цзуу-ю. – И они спокойно относятся к моему оперению. Если вообще меня замечают.

– Потому что вы тайный супершпион?

Звук, который издал Цзуу-ю, был незнаком Акире, и мальчик не знал, как его понимать.

– Потому что мой друг сияет так же ярко, как и ты, Акира. И я склоняюсь перед его великой общительностью.

– Ваш друг тоже здесь, в Кейши? Удастся ли нам встретиться с ним?

– Возможно. – Цзуу-ю в последний раз провел по их волосам. – Но есть более важный вопрос: сказка на ночь или колыбельная?

Не тот вопрос, который ждешь услышать от человека вроде Цзуу-ю. Но при лунном свете и при мерцании свечей острый взгляд феникса смягчился, как и его голос. Чудесное, умиротворяющее время суток, когда близкие становятся еще ближе и можно делиться сокровенным.

Взрослым амарантам сон не так важен, как людям. Они могли обходиться без него неделями, чтобы затем отсыпаться днями напролет. В колонии Фаррустов Акира по ночам пытался превозмогать усталость, чтобы на себе испытать то, что молодые фениксы считали вполне естественным. Они засыпали под щебет материнских колыбельных или под страшную дядину сказку. Там, среди деревьев, под звездами, которые, казалось, отзывались на каждую ноту, пульсируя и вспыхивая всеми цветами радуги, колония пела свои пронзительно прекрасные песни.

– Почему что-то одно? – Акира с благодарностью плюхнулся на подушку. – Я хочу и то и другое.

– Гм. Я должен кое-что вам сказать. Вам обоим. – Цзуу-ю жестом приказал брату лечь на спину. – Суузу, старейшины решили принять твой выбор. В общем, ты можешь оставить Акиру себе, с благословения клана Фарруст.

Акира фыркнул. Вроде до сих пор ему и Суузу не требовалось разрешения, чтобы дружить.

Но Суузу, похоже, эти слова впечатлили больше.

– Правда? – переспросил он, приподнявшись на локтях.

– Я сам внес его имя в реестр.

– Погодите. – Сон слетел с Акиры в одно мгновение. – Это что же, раньше они меня не одобряли?

Цзуу-ю поцокал языком:

– Будь объективен. Многие люди перерастают увлечения своего детства. Старейшины хотели посмотреть, не разойдутся ли ваши пути.

– Он мой, – возмущенно буркнул Суузу.

Его брат склонил голову:

– Ради справедливости по отношению к вам обоим: то, что у твоего соседа по «гнезду» связи в верхах, не повредит.

Недоверие добавило к протесту Суузу нотку обиды.

– Я выбирал Акиру не за его семью.

– Он ничего не знал о сестренке, когда мы поселились вместе. – И, припомнив, Акира добавил: – Мы подружились даже раньше, чем сестренка познакомилась с Арджентом.

– Конечно, – успокоил Цзуу-ю. – Но это факторы, которые сработали в вашу пользу. Акира Хадзимэ, клан Фарруст считает тебя своим. Если хочешь, ты можешь носить герб нашего клана.

Настала очередь Акиры приподняться на локтях.

– Серьезно? Это… круто.

Гербы кланов были частью идентичности любой амарантийской семьи. Цзуу-ю носил его в виде золотой булавки на лацкане. Акира сел повыше и коснулся маленького диска с завитком стилизованных перьев вокруг треугольного центра.

– В обычной ситуации Суузу не рекомендовалось бы принимать в «гнездо» человека, но они готовы закрыть глаза на это нарушение.

– Всё из-за моей связи с лисами Меттлбрайт, – пробормотал Акира.

– Нет. – Цзуу-ю заговорил тише. – Всё из-за того, что Суузу – дар.

– И что теперь?

– Это… личное семейное дело. – Суузу притянул Акиру к себе так, чтобы голова мальчика легла ему на плечо: обычная для фениксов поза сна, когда Суузу был в человеческой форме.

– Обычно мы не говорим о таких вещах, – добавил Суузу, глядя на брата.

– Он твой сосед по «гнезду». Он будет носить наш герб. – В голосе Цзуу-ю послышались властные нотки. – Он умеет хранить тайну.

– Да, не сомневайтесь! – пообещал Акира.

Суузу повернулся так, чтобы говорить прямо на ухо Акире:

– Цзуу-ю – десятый ребенок, и я тоже. Мы оба – дар нашего клана.

– У тебя есть девятнадцать старших братьев и сестер?

Утвердительно хмыкнув, Суузу заслонил от Акиры Цзуу-ю, который превращался в сказочную птицу с длинной шеей, эффектным гребнем и шикарным хвостом из длинных свисающих перьев. Феникс идеально подходил только что построенному гнезду, но расположился выше и раскрыл крылья, словно желая сохранить их разговор в еще большей тайне.

Под мягким, как пух, пологом Суузу объяснял Акире, что такое «быть даром». Речь шла о тайных обязанностях и священных ролях, возложенных на одного ребенка клана из десяти. Конечно, он не мог поведать обо всем, что стояло за этим понятием в каждом клане, но рассказал, что оно означало для двух братьев-фениксов.

– Нам пришлось покинуть колонию.

– Вроде как вы… послы?

– И да, и нет. – Суузу вздохнул прямо в ухо Акиры. – Скорее, это моя роль, поскольку я был избран ради мира. Цзуу-ю был предназначен для войны.

– И поэтому он стал секретным агентом?

Суузу усмехнулся: