— Это хорошо, что не предложил. Вдруг Стемид согласился бы.

— Тут ты прав. Жить там, где у ярлов в обычае соседей бить? Не хочу. Нам, варягам, такое невместно.

Сергей не стал его разубеждать, хоть отлично помнил, как били друг друга даже не просто соседи-варяги, а варяги-братья. Власть, она такая. Был человек человеком, а стал… Князем. Должностная ампутация совести. Обычное дело.

— Но ты не тревожься, Варт, — сказал Рёрех. — Если свейский конунг вздумает от нас избавиться, я ему помогать не буду. О! Там, впереди, остров какой-то. Мы, похоже, к ним идем.

«Фризский архипелаг», — подумал Сергей.

И не ошибся.

— Харальд! — закричал Сергей, вскакивая на борт. — Харальд! Это же ты! Прастен! Сушить весла! Здесь Харальд-конунг! Мы не можем пройти мимо!

— И не пройдете! Еще чего! — проревел Харальд Скулдисон, вскидывая руку. — Эй, парни, лево крепи, право выгребай! Здесь наши друзья из Самкерца!

Шедший встречным курсом драккар уперся всеми двенадцатью веслами, разворачиваясь, а потом без труда нагнал останавливающийся «Хродгейр» и, сбросив скорость, лег в дрейф в трех метрах.

— Я тоже рад тебя видеть, Дерзкий! — Харальд раскрыл объятья. — Прыгай сюда, малыш! Дай другу похрустеть твоими ребрышками!

Но прыгать Сергей не стал.

— Весло мне! — распорядился он и перешел на соседний корабль, как и подобает вождю: не спеша и с достоинством.

… А следом за ним по тому же веслу перешел Дёрруд, которого никто не звал, но никто и не возражал. Хирдманы у борта уважительно расступились, пропуская Убийцу.

А Харальд тем временем выполнил обещание: сграбастал Сергея, оторвал от палубы и стиснул до реберного хруста.

Но тут же отпустил, ухватил за руку.

— Ага! — воскликнул он. — Носишь его!

Серебряное колечко с руной райдо смотрелось скромно на фоне пары золотых перстней, но и для Харальда, и для Сергея оно было важнее золота. Никто не дарит другому кольцо матери просто так.

А потом Харальд поднял глаза и немедленно встретился взглядом с Дёррудом.

И оба почти одинаково прищурились, оценивая потенциального соперника.

— Вы как два мишки над одной рыбиной! — Сигвард Кривоногий отодвинул стоявшего на пути хирдмана, перешагнул через канатную бухту и хлопнул Сергея по плечу.

— Ты назвал меня рыбой, Кривоногий? Или мне показалось? — Сергей ткнул старого знакомого кулаком в живот.

— Вообще-то я о них говорил, — уточнил Сигвард. — Но если что: ставлю эйлиль серебром на своего конунга.

— А почему так мало? — проворчал Харальд, отводя взгляд от Дёрруда.

— Потому что это Дёрруд Сиггтрюггсон, Харальд! Видал, что у него на лапах нарисовано?

— Дёрруд, перед тобой мой друг Харальд Скулдисон! — объявил Сергей, на всякий случай становясь между ними. — Харальд, это мой друг Дёрруд, сын Сиггтрюгга…

— Вообще-то я хольд этого малыша, — уточнил Дёрруд, кладя татуированную лапу на плечо Сергея. — Но друзей он заводить умеет.

— С этим не поспоришь, — согласился Харальд. — Слышал о тебе, Дёрруд Убийца Берсерков.

— Как и я о тебе, Харальд Берсерк, — откликнулся Дёрруд.

— Теперь меня зовут Харальд Золотой, — уточнил дан. — Конунг Харальд Золотой. А вот там — пара-тройка островков, которые конунг всех данов Гнупа отдал мне в фюльк.

— Ага, — подтвердил Сигвард. — Так и есть. После того, как мы взяли их железом.

— А почему бы и не взять, если можешь, — пожал плечами Харальд. — А скажи, сын Стемида тоже с тобой?

— Скорее я с ним, — засмеялся Сергей. — Вот там его корабли. Что, хочешь позвать нас в гости?

— Хочу, — подтвердил Харальд. — И зову. Но только вас, а не ваших конунгов. Мои острова слишком малы для таких больших человеков. Пусть себе плывут, куда плыли.

— … Здесь очень хорошее место, — рассказывал Харальд, прихлебывая вино. Германское. — За летний месяц, бывает, до сотни марок берем на поле Ньёрда. Не одним серебром, товаром тоже, — уточнил он. — А этой весной в гости к соседям сходили. Вино — от них.

— Хорошие соседи, любят вас, — одобрил Машег, самовольно занявший место в начала стола, среди хольдов. Но никто не возражал. Во-первых, его знали, во-вторых, Сергей упомянул, что у хузарина право на половину румов «Хродгейра». Всяко больше, чем те две доли, которые положены хольду. Две доли, впрочем, Машег тоже получал.

— Очень любят, — ощерился Хаги Маленький, бывший Харальдов хольд, а ныне ярл второго острова. — Особенно женщины.

С того времени, когда Сергей видел его последний раз, смахивающий на орангутана нурман не стал красивее. Кто-то крепко приложил его по физиономии, «облегчив» на пару передних зубов и располовинив верхнюю губу, сросшуюся не сказать чтобы ровно. Но Хаги по поводу внешности не комплексовал. Полагал, что золото на запястьях компенсирует дефекты улыбки.

— Мы такие, — подтвердил Харальд. — Нам никто не отказывает.

— Даже германский конунг? — Сергей отставил кубок. Он старался не налегать. Хотя вино было отменное. Сладкое. Хорошего солнечного года.

— Германскому конунгу не до нас, — пояснил Харальд. — Он с братом воюет.

Сергей кивнул. Да, фризский архипелаг — идеальная пиратская база. И то, что германцы отдали ее данам, характеризует их королей не с лучшей стороны.

— Не хочешь с нами к франкам сходить? — в очередной раз предложил Харальду Рёрех.

Вот он в вине себя не ограничивал и накушался порядком. Ну да, вино — не пиво. Чтобы его литрами пить, надо обладать габаритами Хрольва Пешехода. Или Сергея Духарева из прошлой жизни.

— С вами — всегда, — Харальд приобнял княжича, улыбнулся по-доброму.

В Самкерце у них поначалу были сложные отношения. Чтоб не сказать враждебные. Но — поладили. Не без помощи Сергея. А сейчас они — старые боевые друзья. А это почти родство. Сергей по себе знал: не особо симпатичен тебе человек, а вот постоял с ним в одном строю, щит к щиту, — и все. Встретишь хоть через десять лет, и понимаешь: этот свой. Ну если не по разные стороны стены щитов встречаешься.

— … С вами всегда! Но быть собачьим хвостом собачьего хвоста — это не мое.

— Это ты меня обидел сейчас? — уточнил Рёрех.

— Ничуть. Тебе можно, Стемидсон. А я — Харальд Золотой! — сообщил он с гордостью. — Я с таким, как Пешеход, вровень стою. А он, как мне видится, хвостом при Бьёрне свейском теперь.

— А мне кажется, Пешеход из тех хвостов, что запросто собакой вертят! — возразил Хаги Маленький. — Хрольв — это Хрольв, а у Бьёрна только и славы, что дед у него — Железнобокий!

— Не скажи! — возразил Харальд. — Род у него…

Сергей перестал слушать. Когда пьяные нурманы начинают выяснять, кто от кого произошел, это жуткая нуднятина.

Сергей посмотрел направо. Туда, где вольготно, заняв не меньше полутора мест, расположился Дёрруд. Тот тоже нашел себе компанию. Сигварда. Кривоногий искренне им восхищался, а Дёрруд это любил.

— … Эх, Убийца! Жаль, что тебя с нами не было там, в Самкерце! — задушевно посетовал Сигвард Кривоногий, деливший с Дёррудом блюдо с поросенком. — Ты бы там пригодился!

— Я бы везде пригодился, — самокритично отозвался Дёрруд.

Он, в отличие от Сергея и Харальда, пил не вино, а пиво. Но пил с размахом и, судя по выражению лица, искал, где бы себя проявить.

Сергей забеспокоился. Что-то с Дёррудом было не так. И Сергей догадывался: это «что-то» — Харальд.

— Что меня удивляет, Сигвард, так это берсерк, ставший конунгом, — громко, с вызовом произнес Дёрруд. — Конунгов, которые прикармливали берсерков, я знаю немало. Но чтобы вот так…

И со значением поглядел на Харальда.

Но тот не прореагировал. Как вел беседу с Рёрехом, так и продолжал, будто не услышал. А может быть, и впрямь не услышал. Несколько сотен пирующих, набившихся в главный зал длинного дома, шум создавали изрядный.

Вот только Убийца вряд ли успокоится. Надо срочно что-то предпринять.

— Харальд, — Сергей пихнул конунга локтем. — А не выйти ли нам на воздух поразмяться? Копья покидать или мяч? Что скажешь?