Разворачиваюсь обратно к майору, который с интересом смотрит на нас.

— У меня нет опыта управления войсками, — говорю я ему. — Поэтому мы поступаем под ваше руководство. Ставьте задачи.

— Хорошо,- кинул командующий. — Задача следующая. Сейчас прибудет подкрепление, и вы вместе прорываетесь на аэродром. Там вы садитесь на свой самолет и летите в Россию.

— Но мы умеем сражаться! И каждый из нас равен взводу обычных солдат.

— Не надо золотым слитком забивать гвозди. У вас другая задача. Без Канады Земля проживет, а без Земли Канады не будет. Задача ясна? Выполнять!

Я не нашелся, что ему ответить. Формально он прав. Но в реальности, я всех этих военных обрекаю на гибель. А то и что похуже.

Через десять минут за нами приехал «Койот» — легкий колесный разведывательный БТР с увеличенным пассажирским отсеком на шесть человек. В усиление к нему, на броне сидело четыре пехотинца, тревожно поглядывающих вокруг.

— Удачи, мы верим в вас! — попрощался с нами майор.

Что ответить человеку, который буквально только что приговорил себя? Который согласился принять смерть ради того, чтобы ты жил. Поблагодарить? Тоже пожелать удачи? Все это показалось мне деланным, наигранным. Поэтому я просто кивнул. И не оборачиваясь, побежал к броневику.

Запрыгнул на верх, устроившись рядом с приземистой башней, из которой торчит тонкое жало автоматической пушки. Не сильно удобно, но до аэропорта тут с десяток километров, как-нибудь доедем. Рядом, положив автомат на колени, устраивается Степаныч:

— Эх, как в старые добрые времена, — чуть мечтательно говорит он. — Только рядом Серега сидел.

Выпустив облако густого черного дыма, разведчик тронулся.

Мы проехали пару полупустых перекрестков, и выезжая на трассу, ведущую из города уткнулись в бесконечную пробку. Огромное количество людей, услышав об атаке Единства устремились прочь.

Крики, сигналы автомобилей, шум. Кто-то прорывался по обочине, где-то столкнулись машины, кто-то нетерпеливый, глушил двигатель и бросив свое транспортное средство пешком шел подальше от все нарастающего грохота выстрелов.

Командир нашего «Койота», выжав пару минут, изучил обстановку и поняв, что тут ничего не дождешься, приказал: Вперед!

Водитель неуверенно обернулся и получив подтверждающий кивок, нажал педаль газа.

Отчаянно сигналя, раздвигая попавшие на пути машины, наш БТР, словно ледокол, ехал поперек людского течения. Я слышал крики проклятия, в нас летели банки из-под колы, по броне стучали кулаками, но мы медленно и непреклонно двигались в нужную сторону.

И вновь пустынный город, с многоэтажек быстро сменившийся на низенькие приземистые дома. Затем свернули с трассы и вон он аэропорт, виднеется вдали.

Там, в самом конце взлетной полосы, уже стоит наш правительственный борт, греет турбины. Предупрежденные пилоты решили не тратить попусту время и заранее подготовили самолет к взлету.

— Смотри, — Степаныч показал куда-то вдаль, чуть левее аэродрома.

Я присмотрелся, и, поняв, что это такое, забарабанил по броне:

— Гони быстрее! — заорал я водителю.

В нескольких километрах от нас, словно бурлящий прилив отступившего от берега моря, в нашу сторону двигалась бескрайняя черная волна. Единство! Я видел их наступление по телевизору, их огромные толпы плохо вооруженных людей, что бежали вперед со скоростью экспресса. И как от них в панике разбегались выставленные заслоны.

Впереди толпы, ехали многочисленные пикапы, в кузовах которых были установлены пулеметы.

Как они оказались здесь? Откуда у них машины? Неужели приехали от Детройта? или они захватили их уже тут, на месте? Почему машины не оторвались от бегущих и прибыли одновременно вместе с ними? На эти вопросы я вряд ли когда узнаю ответ. Но факт оставался фактом: десятки машин, и сотни пеших сектантов прямо сейчас мчались к аэродрому.

Наш Койот взревел, дернулся. Свернул с трассы, по прямой, по полю, набирая скорость, погнал сразу ко взлетке. Мы вцепились во что могли, стараясь удержаться на прыгающем по кочкам броневике.

Протаранив сетчатый забор, разведчик вылетел на ровную бетонную полосу. Сбоку, словно болотная жижа, на него же выплеснулось Единство. Башня броневика, развернулась, и тонкое жало пушки выплюнуло из себя султан огня.

ТРРРРРРР

Фонтан гильз вылетел сбоку, зазвенел по бетонке. Завоняло порохом. Ближайший к нам пикап единства полыхнул пламенем. Кувыркнулся, бахнул взрывом бензобака. Обезображенные тела безвольными кулями вывалились из кузова.

В нашу сторону полетели пули. Кругом засвистело, застукало по броне. Меня пару раз хорошо припечатало, но не пробило. Один из пехотинцев от удара пули в бронежилет, свалился с броневика, чуть прихрамывая побежал за нами.

Оглушая, давя на перепонки, наша автоматическая пушка начала стрелять почти без остановки. Сразу несколько машин сектантов вспыхнули яркими факелами.

Вдали, ИЛ-96 медленно тронулся, медленно поехал в нашу сторону.

Черные люди увидели это и начали стрелять по нему. Мое совершенное зрение отмечало черные точечки попаданий на серебристом корпусе лайнера.

Пилоты испугались, увеличили скорость.

Степаныч балансируя, встал на броне спешащего разведчика, прицелился. И начал короткими очередями садить в бегущих. И каждый его выстрел оставлял в толпе сектантов огромную прореху.

Обычные пульки калибра 5,45, пробивали насквозь сразу нескольких человек, которые, сбивая бегущих, валились на землю. Правда, часть из них, спустя какое-то время вставали обратно, что только доказывало, что эти люди тоже имеют внутри себя имплант.

Левый движок самолета, раскрашенный в сине-белые цвета, озарился вспышкой. Внутри бешено вращавшихся лопастей забегал огонь. Что-то стрельнуло, выбросив наружу изуродованные детали. Огненный столп, словно из взлетающей космической ракеты, вырвался сзади двигателя. Спустя мгновение он взорвался, впечатывая титановые лопасти в безупречно гладкую бетонную поверхность взлетной полосы.

Огонь побежал выше, и достигнув баков в полости крыла полыхнул от души. Красно-черное облако взвилось в небеса. Взрыв оторвал левое крыло самолета и крутанул искорёженный корпус по часовой стрелке.

Правое крыло, от такого стремительного рывка надломилось, и керосин ниагарским водопадом полился вниз, прямо на полыхавшие остатки левого крыла.

Второй взрыв уничтожил все то, что оставалось от самолета. Пилотская кабина утонула в море огня.

Койот затормозил. Мы стояли потрясенные почти мгновенным уничтожением такого огромного летательного аппарата. Даже сектанты замедлили свой бег, наблюдая за ревущем пламенем на месте гордого ИЛ-96.

— Разворачивай, — приказал командир разведчика водителю. Щелкнул тангетой связываясь с центром, коротко доложил обстановку. Закивал головой слушая указания.

Мы уезжали обратно, по пути захватив упавшего пехотинца. Вслед неслись пули, но сектанты боялись приблизиться — автоматическая пушка нашего броневика вмиг разбирала любой близко подъехавший автомобиль.

— Едем в Гамильтон, — заорал высунувшийся из люка командир броневика.- Там сейчас сядет вертушка, подберет вас. Оттуда в Онтарио и там уже улетите к себе в страну.

Так и произошло. Успешно оторвавшись от погони мы вернулись к командному центру, возле которого нас уже ждал легкий одномоторный Bell 412.

Я смотрел на город внизу, смотрел на то как его с юга, медленно поглощая черная дрянь. Как отстреливаются немногочисленные заслоны, как один за другим вспыхивают танки защитников, как сектанты врываются в ангары, как гулко полыхнул командный центр. Майор решил не сдаваться и подорвал себя вместе со зданием.

Смотрел и шептал про себя: Мы вернемся, мы обязательно вернемся.

Глава 4.

Канада медленно тонула, погибала. Черная масса захлестывала ее с юга, постепенно подминая под себя. Толпы беженцев длинными реками тянулись по автобанам на север. К портам, к пока еще не захваченным аэропортам.