А еще меня волновало то, что события в Саратове произошли одновременно с нашим туда прибытием. Что это? Совпадение, или предательство.

Ведь взрыв бомб с заразой произошел как раз в том момент, когда мы были в «Космопорте». Причем были в самом центре. И подрыв был в таких местах, что полностью перекрывал нам со Степанычем пути выхода.

Вот прямо напрашиваются выводы о том, что нас сдали. Причем источник совершенно точно находится в верхах. И он не кто-то из моих учеников. Сразу по прибытию, я тайно всех проверил своим умением Детектор лжи и никого не выявил. Так что я просто терялся в догадках как такое произошло. Уж очень сильно не хотелось верить в простое совпадение.

Слишком они часты стали. Сначала атака в Канаде, теперь вот Саратов. Тут, хочешь не хочешь, а начнешь задумываться.

Я возвращался в свое Министерство с очередного заседания, где делегация из Германии, в полном составе, прямо за столом переговоров, налепила на себя белые прямоугольники имплантов. Дурные люди… Естественно им всем тут же поплохело. Большая часть грохнулась в обморок. Остальные, закатив глаза, едва дыша растеклись по стульям.

Но приятно. Наконец-то люди начали понимать единственный путь к выживанию. А когда высокопоставленные чиновники, зная о системе репутации, не раздумывая устанавливают себе имплант, простые люди как минимум задумаются о нем. Так, глядишь, через пару лет весь мир будет моими учениками. Если доживем, конечно.

У входа стоял Степаныч, и мечтательно разглядывая нависшие над городом снежные облака, курил. Появилась у него недавно такая дурная привычка.

Увидев меня, мой напарник хитро заулыбался, начал подмигивать:

— Там к тебе посетительница! — загадочно произнес он. — Я провел ее сразу к тебе, уверен, обрадуешься!

— Кто там? — я усиленно соображал кто это может быть. Неужели мама приехала?

— Увидишь! — ответил бывший инвалид и расплылся в улыбке.

Да ну тебя, конспиролог, блин!

Взбежал по лестнице на второй этаж, распахнул дверь. Секретарь улыбнувшись, указала на дверь в мой кабинет.

Открываю ее и сердце сразу выдало двести ударов в минуту.

Валерия.

Пронзительно красивая, дерзкая, обворожительная. Моя девушка. Моя бывшая девушка.

— Дима! — она вспыхнула белоснежной улыбкой, поднялась со стула, на котором ждала меня. Обтягивающие штанишки, нисколько не скрывали ее стройных ног. Черная безрукавка выгодно подчеркивала все что нужно.

Вот как так у них получается? Вроде и одета по зимнему, во все теплое, а выглядит, словно находится на пляже в бикини.

— Зачем ты здесь? — как можно спокойнее спросил я, но в конце, все же пустил «петуха».

Тогда, в конце лета мы расстались очень плохо. Я фактически выгнал ее из своей квартиры и своей жизни. Я решил, что она очень сильно изменилась в плохую сторону и видит в человеке только деньги и власть, наплевав на его чувства. И с тех самых пор,я не изменил свое мнение.

Хотя сердце совершенно не согласно с разумом.

Зафиксирован гормональный всплеск. Нейтрализовать?

НЕТ!

Это моё. Не лезь в это, инопланетный имплант!

Валерия, услышав мой вопрос погрустнела. Улыбка ушла с ее милого личка.

— Мы так долго не виделись…Я соскучилась. — Она закусила губку, и склонив голову, украдкой посмотрела на меня. — Честно, Дим. Вот и захотелось прийти к тебе, поговорить. Вдруг ты обрадуешься.

Я начал расстегивать свое пальто. Не ради того, чтобы раздеться, а ради того, чтобы взять хоть какую то паузу. Подумать.

— Лера, — я повесил верхнюю одежду на вешалку, повернулся с ней. — Я думал, мы все с тобой решили еще в августе.

Как же мне не хотелось говорить эти слова. Тогда, когда она лежала обнаженная на моей кровати, готовая ко всему, я убивал себя, отвергая, прогоняя любовь всей моей жизни прочь.

Сейчас я убивал себя второй раз.

— Мы расстались, — слова, словно тяжелые камни срывались вниз. С грохотом валились на пол. — Расстались окончательно. Мы разные люди, у нас разные интересы и разные взгляды на жизнь.

В уши стучало, в виски било, в грудь колотило. Глаза заполнили слезы. Я не хотел этого.

Но я хотел этого.

— Диим?

Я осмелился взглянуть на нее.

Она тоже ревела. Оставляя черные следы на раскрасневшихся щеках, размазывая тушь, они градом текли из ее глаз.

— Уходи, Лера… Уходи навсегда… И никогда не приходи больше…

Как же тяжело дались эти слова! Я словно отрывал от себя куски плоти, отрывал грубо, с костями, по живому, по нервам.

Уставившись в пол, обошел хрупкую фигурку, стоявшую у меня на пути. Обреченно опустился в кресло за рабочим столом. Незряче уставился в тускло светившийся монитор.

— Дииим, — ее голос дрожал. — Можно, я хотя бы обниму тебя? На прощание?

НЕЕЕЕЕЕЕТ!

Кричало сознание. Так, ты сделаешь себе и ей только хуже.

— Можно, — ответил я, рывком вставая с мягкого кожаного кресла.

Обошел стол, встав напротив девушки. Замер, рассматривая ее. Ее прекрасные волосы, голубые, мокрые от слез глаза, покрасневший, чуть вздёрнутый носик, полные, чувственные губы

Неужели я вижу ее в последний раз?

Как мне это пережить?

Она шагнула вперед, распахнув свои объятия. И я утонул в них. Утонул в ней. Полностью, без остатка. Растворился в ней, в ее мягкости, в ее облаке.

Нежно обнял за талию, почувствовав под одеждой, как напряглись мышцы талии. Притянул к себе, прижался к щеке.

Какая она горячая! Мою кожу словно обожгло кипятком.

Что с ней? Она болеет?

Попытался отстраниться, но она слишком крепко держала меня.

Мысль не успевала за действием.

Я только начала раскручивать цепочку «температура — … », а воздух уже с хрипом выходил из моих легких.

Слишком крепко!

Вновь попытался, уже с силой отрывая ее тело от моего и вновь не смог.

Тонкие Лерины ручки теперь напоминали пресс, что с необратимостью механизма передавливал мое тело. Услышал, как затрещали кости. Мои кости!

Дернулся, уходя вниз, нарушил равновесие, повалившись вниз, и она, на миг потеряв баланс, чуть ослабила хватку. Мне этого было достаточно!

Рывок, еще один и вот я, оттолкнувшись от тела Леры коленом, отпрыгиваю от нее. Буквально на полсекунды.

В следующее мгновение, она, словно молния вновь оказалась рядом, запрыгнула сверху. Ладони сомкнулись на моей шее.

Я не выдержал и брякнулся на пол. Девушка не отцепилась. Давит на шею, давит на артерии, на гортань, на позвоночник. Тонкие, но невероятно сильные пальцы, железной хваткой пережимают горло.

Смотрю ей в глаза.

Ох, лучше бы этого не делал.

Там плещется ненависть! Она уничтожает меня как врага, как самое ненавистное существо на свете.

Извлекаю из ячейки быстрого доступа кинжал.

Полсекунды на сомнения. Полсекунды на воспоминания. Полсекунды на сожаления.

И всаживаю острый клинок ей под ребра. Раз, другой, третий.

Еще раз, еще, еще.

Только на десятый раз, только измочалив ее легкие в труху, ее хватка начала ослабевать. В глазах появилась боль, пальцы на моей шее задрожали.

Дернулся, взбрыкнув, словно необъезженный мустанг, сбрасывая ее тело со своего. Вдохнул такой живительный воздух.

Откатился, вставая на ноги.

Миг, и в моей руке замер дробовик, направленный на маленькое тельце распластавшееся на полу.

Валерия смотрела на меня. Из ран в ее груди с пеной выходила кровь.

А она смотрела на меня. Обреченно, словно прощаясь.

Валерия, любовь всей моей жизни, умирала, лежа на полу в моем кабинете.

Я убил ее.

В августе я убил ее мысленно, а теперь уничтожил и физически.

Какая же я тварь!

Ее губы дрогнули.

— Прости, — еле слышно прошептала она.

Хрупкое тело замерло.

Я вышел из кабинета, все так же сжимая в руках дробовик. Я не мог находится там.

Секретарь вскочила, испуганно глядя на кровь на моих руках, лице, теле.

— Там надо убраться, — это единственное, что пришло мне в голову.