— Почему? — Кхан чуть ли не плакал, Каен откровенно ржал, Морок еле себя сдерживал и лишь Лита со Свэном обреченно смотрели в окно, явно ожидая момента, когда Анна пойдет готовить им вкусный суп.

— Потому что это черта характера предыдущего хозяина и я ничего с этим делать не хочу! — деловито заявил дэймон, подмигнул Анне и исчез в воздухе, растворяясь прямо на глазах.

— Раньше Кхан был один, — обреченно заметила Лита, — и мы страдали от его крови. Потом появилась Анна. И мы тоже страдали от ее крови. А теперь вот это чучело… И тоже кроваво-ядовитое. Это определенно карма. Она- родимая, не иначе. А ты тоже ядом плюешься?

— Могу, если надо, — тихо ответила я, имея ввиду яд словестный, — но до вас мне далеко… Так может все-таки поговорим? Избавьте меня от головной боли, введите в курс дела, дайте осознать, в какой жо… ситуации я оказалась не по собственной воле?

— Все началось с того, что я захотела отпраздновать новый год в одиночестве с Жорой в обнимку, — начала Анна, постепенно вводя меня в курс дела. От каждого ее слова по коже пробегали мурашки — и это я жалуюсь, что у меня проблемы? Да если бы я с котом в другой мир попала, не будь при этом ведьмой, то точно бы рехнулась! И истерила бы втрое больше!

Девушка мягко подозвала меня к себе и, сквозь боль в затекших ногах, я все же медленно последовала за ней, ощущая на свой спине пристальный взгляд Каена. Что ему от меня нужно? Что еще он видел при помощи своей силы или эта ненависть связана с делами родителей? Как бы мне хотелось поговорить сейчас с мамой и с Тиной, как же мне не хватает подруги!

Идти рядом с Аней было странно. Мне казалось, что между нами совершенно не было никакого разлада, будто кто-то уехал в отпуск на довольно долгое время, а потом внезапно вернулся. Она взахлеб рассказывала то, что происходило в этом мире, поведала про случай с копытами, а я тем временем рассказала о том, что копыта есть у сатиров и да — в нашем мире эти гады существуют.

Разговор был довольно долгий, я внимательно ее слушала и не задавала вопросов в процессе повествования. Огромный волк следовал рядом и не казался мне злым — напротив, из него просто выпирало достоинство и сила. Так он — ее отражение?

— Интересно, — тихо спросила я, когда Аня сделала небольшой перерыв в рассказе, — а твой дэймон булки уплетает так же часто, как и ты на лекциях? Помнишь, у тебя всегда ровно в 13–00 начиналось такое адское бурление, что все в зале его слышали… Совершенно все, даже лектор, при условии того, что на психологии мы забирались на самые высокие ряды и нагло спали.

— Помню, — покраснела девушка.

— Знаю, — хмыкнул Волк, облизываясь. Ага, значит тоже поесть любит… Ну, это вполне логично. Но мне теперь дико интересно, что же такое — дэймон? Отражение души? А если он соединится с другим хозяином, то изменится на все сто процентов или частично сохранит кусочки характера предыдущего владельца? Не понятно пока.

— Лив, расскажи мне о Питере, — с большим интересом попросила Анна. Она изредка поглядывала на Каена и осознавала, что демон ей мало что захочет поведать. Он вообще мало что кому рассказывает, судя по всему.

— Ну, если коротко, то Питер является одним из городов нейтральной зоны. Это значит, что на его территории и близлежащих областях запрещено проводить несанкционированные кровавые ритуалы, убивать людей, тем более съедать их и прочие детали. С наступлением ночи город сильно преображается, среди проходящих мимо простых людей можно встретить большие компании оборотней и вампиров, в ресторанах и люксовых барах часто бывают инкубы и суккубы — они питаются особой энергией и очень редко когда осушают жертву до смерти. Чаще просто отключают сознание, потом обворовывают. У нас есть и домовые, в лесах живут кикиморы и очень много огоньков, которые заманивают путников в трясину — но все это немного не моя работа. Я с самого детства мечтала попасть в отряд ликвидации — мы ловим преступников и нарушителей, тех, кто убивает. Своего рода магическая полиция с возможностью летально кого-нибудь наказать. Перед боем мы всегда связываемся по коммуникатору с куратором группы, он видит ситуацию и дает добро на уничтожение или на поимку. Конечно, поимка в приоритете.

— Сложно было в отряд попасть? — в разговор вмешался Каен. От его голоса я передернулась, что ни от кого не укрылось. Кстати, отряд медленно следовал за нами с довольно печальными лицами. Морок жаловался на то, что у них тут такого веселья нет, а Свэн причитал о том, что вампир для опытов ему очень бы даже сгодился. Видимо в этом мире кровососов мало водится.

— Не знаю, — честно ответила я, — я всю жизнь тренировалась, изучала боевую магию. Играла две роли — ведьмы и простого человека. Сложность в другом…

— В Риэль и твоей крови, — спокойно заметил демон, — гнобят тебя, видимо, знатно. Особенно связисты…

— Да откуда ты все знаешь? — возмутилась я, — ну вот откуда? Силой своей увидел или как?

— Да нет, просто я накосячил в Питере, когда мы попали в этот город и за мной гонялась стая бешеных ликвидаторов с твоей мамой во главе. Долго гонялись, постоянно с кем-то связывались, но потом я украл у нее телефон, долго ржал над тем, как легко его было сломать…

— Сломал? — печально спросила я.

— Сломал… — еще более печально ответил демон.

— Взорвался? — понимающе прошептала я.

— Еще как… Взлетел к небесам, только птички меня и видели. Кто ж знал, что ваши телефоны имеют функцию самоуничтожения в случае кражи. Вообще это было не удобно — враги этим пользовались, насколько я помню.

— Да, поэтому когда появились коммуникаторы, все очень обрадовались, — согласилась я, — а что моя мама? Она тебя поймала?

— Ага, как же! Я сам пришел… К вам домой. Помнишь посыльного, пришедшего погожим летним днем, когда твоя мама собиралась на отчетное собрание?

— Это когда вы от большой “любви” друг к другу чуть пол дома не разнесли?

— Именно! С Риэль вообще сложно договориться. Эта женщина вначале бьет, потом думает, а затем добивает… Ты тогда маленькая совсем была.

— Вообще-то я младше Ани всего на один год.

— Ну, Анечка у нас толстопузая была в детстве, а ты… глиста на палке. Что, не кормили совсем?

Мы замерли с Аней почти одновременно, посмотрели на Каена как на врага народа, обидевшись и на глисту и на толстопузость… Кажется, женская солидарность вполне способна разбить между нами возникшую стену.

— Что? — Каен правда не понял нашей реакции, — Аня пухленькая была… Родилась большой, все время меня за рога дергала, да с такой силой, что чуть этих рогов не лишила! А ее хук слева вообще кошмар! Как ударит в живот, так потом ходишь весь день слезы глотаешь… Что опять? Да, я плакал! Представьте себе, иногда навзрыд, когда у тебя, мелочь пузатая, температура до 39 подскакивала и ничем не сбивалась! Ни мазями нашими, ни зельями — все нипочем! В том мире наша магия была очень слабой, а местной медицины мы не особо знали. А теперь представь весь ужас от вызова скорой помощи! Пришли ночью две маленькие худые девочки, скрутили тебя в рогалик, меня вообще чуть на люстру не повесили, чтобы не мешал, потом всандалили в попу два укола и были собой очень довольны. Я чуть не поседел, мама ее чуть не позеленела, а отец так вообще в полуобморочном состоянии по стеночке сполз.

— И как, помогло? — я не сдержала смешок, представив эту картину перед глазами.

— Да, помогло, — выдохнул Каен, — температура почти сразу спала, ей прописали кучу лекарств, а мне с ее родителями посоветовали обратиться к психиатру. Им повезло, что я тогда не знал, кто это такие…

— Знаешь, девочки скорой помощи могут выглядеть милыми ромашками, — заметила Анна, с удивлением смотря на демона и неожиданно для меня нежно целуя его в щеку. Боже, сколько радости это вызвало в Каене! Он мгновенно просиял, смотря на девушку с невероятной нежностью, — но стоит их разозлить… А сколько мне лет было?

— Я помню, дальше продолжать не стоит… Три года тебе исполнилось. Мы как раз сбежали от сюда.