Занавес.

Мы самозабвенно аплодировали около пятнадцати минут. Занавес открывали несколько раз, артисты раз за разом выходили на поклон, но зал не желал их отпускать. Лишь спустя время все угомонились, давая шанс труппе отдохнуть, сменить наряды, а техническому персонажу — поменять декорации на сцене.

Лишившись временно одного предмета для наблюдений, зрители снова обратились взглядами к Золотой ложе. Крол с мужчинами покинул ее, и сейчас там оставались принцессы, сыновья правителя, Матвей, Катерина и несколько молодых Тобольских. Я буквально пожирала их глазами, пока на глаза снова не навернулись слезы, и лишь тогда я повернулась к Матильде.

— Пройдемте в аванложу, — предложила нам Дымова, и мы повиновались.

_____

* Па-де-катр» (pas de quatre) — композиционная форма, где заняты четыре исполнителя.

** Вариация — небольшой танец для одного или нескольких исполнителей, обычно усложненный.

*** Фуэте — ряд последовательно повторяющихся вращений в быстром темпе и на одном месте.

**** Либретто — краткое изложение сюжета.

Бархатные диванчики были мягкими и весьма удобными, и родовитая драконица отправила свою служанку за фруктами и сладостями.

— И как вам первый акт? — спросила она, когда нам принесли угощения.

Ответственность за свое состояние я переложила на балет, высказав, как меня растрогал трагический сюжет, поразила великолепная техника артистов, пленила балерина и растрогала музыка.

— Меня поразило адажио* Аурелии с первым принцем! Готова поспорить, если бы не Медея, девушка обязательно осталась бы с ним!

Дымова и Матильда улыбнулись, я же мысленно провела параллель: если бы не дочь крола, я тоже могла бы быть с Матвеем.

— Госпожа, к вам посетитель.

Слова служанки вызвали у меня дрожь, но я спрятала руки в муфточку, надеясь, что никто не заметил моего румянца. Неужели это…

— Кто там? — совершенно спокойно спросила Дымова.

Естественно, в театре ведь это совершенно обычная практика.

— Сударь Беломорский, моя госпожа.

Румянец мучительно расползся вниз по шее, и я бы дорого отдала за возможность оказаться сейчас в номере гостиницы, или в Академии, да хоть на необитаемом острове — лишь бы подальше ото всех в этом театре!

— Проси его.

Спустя секунду в ложу вошел Ярогнев. Вместо привычной военной формы на нем был отменный фрак, все же остальное соответствовало моим воспоминаниям о нем: короткие темные волосы, гладко выбритое лицо, маска на лице, для которой он сам выбирал чувства, показывая обществу их, а не истинные эмоции.

— Госпожа Дымова, благодарю за то, что приняли меня.

— Давно вас не было в столице, сударь!

Он невероятно галантным движением взял ее руку, поцеловал, и не сразу отпустил, а очень трогательно сжал.

— Служба.

— Конечно, все знают, что для Беломорских север — превыше всего! Позвольте представить вам госпожу Стрелицкую, мою почетную гостью, и ее подопечную, сударыню Элиф.

Ярогнев так же поцеловал руку Матильды, а после — и мою, но на этот раз проявил чудеса сдержанности, особенно на контрасте с его поведением в библиотеке во время нашей первой встречи.

— Рад знакомству, госпожа Стрелицкая! Сегодня я виделся со своими бывшими преподавателями из Академии, и, если верить их словам, вы получили грант от Комитета по образованию.

— Все верно, сударь, — опекунша не выказала удивления.

— Позвольте вас поздравить! Мне хорошо известно, какой строгий отбор проходят учебные заведения, и, раз победу одержали вы, значит, вы проделали монументальную работу!

— Благодарю! Надеюсь, мы действительно заслужили эту награду, — тут ее глаза наполнились пониманием, от которого мне стало не по себе. — С моей подопечной вы ведь знакомы, верно?

Ох, Матильда!

— Разумеется, — невозмутимо ответил Ярогнев. — Сударыня учится с моей младшей сестрой Ярославой. Она сегодня впервые посетила этот театр, для нее это волнительный момент, особенно учитывая, что мы редко покидаем север.

— Я была бы рада познакомиться с сударыней, о которой столь много слышала, — обворожительно улыбнулась Милена Дымова. — Почему бы вам не привести сюда вашу сестру?

Дракон не посмотрел в мою сторону, но я чувствовала его так, будто мы были связаны, и ощущала исходящее от него торжество.

— Если вы приглашаете, — он поклонился, и оставил нас на пару минут.

— Наконец-то, — Дымова едва руки не потирала от удовольствия. — Здесь столько говорили о дочери Кристофера Беломорского, что я просто обязана с ней познакомиться! Уверена, она вызовет такой же фурор, как и ее брат в свой первый зимний сезон.

— Да, сударь Беломорский действительно производит впечатление, — с неопределенной интонацией отозвалась Матильда, и мне опять стало неловко.

Но вот дверь открылась, и перед нами предстала Ярослава со своим братом и отцом. Появление господина Беломорского стало для меня крайней неожиданностью, однако он был весьма почтителен с Дымовой, вежлив со мной и Матильдой, и я впервые задумалась, а кто такая эта Милена, если даже господин Кристофер пришел выразить ей свое почтение?

В итоге в наших ложах произошла небольшая перестановка**: господин Беломорский заманил к себе Дымову смотреть второй акт, так как с ней весьма хотелось побеседовать его супруге. Милена с радостью согласилась пересесть, и вместо нее с нами остались Ярослава, Ярогнев и их кузен Леон. Последний мне весьма понравился, так как внешне походил на своих родственников, и обладал идеальными манерами, теплой улыбкой и хорошим чувством юмора.

_____

* Адажио — медленная часть танца в сопровождении музыки спокойного темпа.

** Этакая миграция во время антрактов — святое дело в любом театре!

Зал опять заполнился зрителями, все кто хотел — переместились в другие ложи, крол занял свое место, сплетни волнами прошлись туда и обратно, свет потушили, дирижер — прошел в оркестровую яму, грянула торжественная музыка, подняли занавес, и мы окунулись в мир балета.

На сцене изображали именины принца Луиса из дальнего королевства. Его посвятили в рыцари, и вместе с мужским кордебалетом они выдали слаженный трехминутный танец. Потом выпорхнули стайки девушек, и танец стал куда более увлекательным, я даже перестала краснеть от того, что позади меня стоял Ярогнев.

Один только Луис перестал веселиться, глядя куда-то вдаль. Взглянув на танцующих, он понуро ушел со сцены, и спустя несколько минут кордебалет также разбежался. За опущенным занавесом сменили декорации, и теперь мы видели лесную поляну. Из хижины вышла тоненькая девушка, за ней — еще одна, и они принялись танцевать вокруг импровизированного костра. Их движения были плавными, синхронными, прыжки — одинаково высокими и легкими, но вот из убогого жилища вышла третья девушка, и зал захлопал — то была Аурелия.

В течение всего ее монолога мы с Ярославой одинаково вцепились в свои платья, после чего она повернулась ко мне, и шепнула:

— Как проникновенно! Я ничего красивее не видела!

Мне оставалось лишь согласиться, утирая слезы подобно остальным драконицам в зале.

Из леса (то есть из-за кулис) вышла Медея, призывно вскидывая руки. Девушки всполошились, но приблизились к ней. Дальше они изобразили действо, объяснившее, для чего ведьме нужны были принцессы: красота этих девушек королевской крови продлевала жизнь, молодость и красоту самой Медеи! Выполнив пассы над каждой из них, ведьма словно умывалась никому кроме нее не видимой энергией, полученной от принцесс, и это делало ее сильнее и моложе. Оставив бедняжек, ведьма опять ушла по своим делам.

И тут, словно в его королевстве не было более подходящих мест для прогулок, на поляну вышел принц. Он крайне удивился, увидев девушек, и сразу же влюбился в Аурелию, скрывшись за деревом, глядя, как она танцует. Дав возможность пленницам ведьмы показать свой талант во всей красе, он предстал перед ними, чем изрядно испугал.

Две девушки сбежали, но Аурелию он удержал за руки. Они влюбились друг в друга, и дальше последовало утонченное па-де-де*. Нежные покачивания, мягкий темп, печальная музыка, приглушенный свет — все вынуждало зрительниц опять схватиться за платочки.