С удовольствием накинула отороченное мехом одеяние, как за спиной раздалось покашливание:

— Сударыня, с вами все в порядке?

Сердце забилось так отчаянно, что я едва нашла силы повернуться, но это был не стражник, а обычный человек.

— Разумеется, разве есть какие-то сомнения?

Своим вопросом я рассчитывала поставить его на место, но смертный отзеркалил мое движение бровью, и нахально сложил руки на груди.

— Вам виднее. Думаю, освободить морскую тварь было непросто, и теперь вам следует вернуться домой, отдохнуть после стольких трудов.

Он что… издевается? Паршивый смертный, простолюдин, бедняк, и еще смеет насмехаться над кровной драконицей из рода Беломорских!

— Вам следует выбирать слова, когда обращаетесь к такой, как я.

Несмотря на угрозу в словах и во взгляде, он задорно улыбнулся.

— Простите, если обидел, но я все гадаю, и не могу понять, почему такая как вы решила помочь такой как та тварь?

Этот человек все видел, он знает, и расскажет! Ну уж нет, я скорее заброшу его в кислотные волны, своей дерзостью он заслужил сию кару.

— Вам не дано меня обидеть, вы — всего-навсего смертный. Меня может оскорбить сам факт вашего существования, но не ваши слова. А отчитываться в своих действиях перед смертными я не обязана.

В несколько шагов он преодолел разделявшее нас расстояние, и строго посмотрел мне в глаза.

— Почему вы помогли врагу?

Глядя на него внизу вверх, я впала в самое настоящее оцепенение от происходящего. Мало того, что этот человек оказался выше ростом, так еще и все внутри меня скрутилось в узел от пронзительности его серо-голубых глаз под густыми черными бровями. Красивые светлые волосы были завязаны в хвост, открывая благородный высокий лоб, скуластое лицо, слегка зауженное и слишком изящное для простолюдина. Не выдержав его взгляда, я опустила глаза на нижнюю часть лица, и заметила, что у него такая же ямка на подбородке, как и у Ярогнева.

— Лично для вас это существо — не враг, — от высказанной мною же глупости я покраснела.

— Морские твари — враги каждого северянина.

— Но то был ребенок!

Его лицо дрогнуло, и я поняла, что все-таки отчитываюсь перед смертным. Еще и надеюсь оправдаться! Как такое могло случиться?!

— С чего вы взяли, что спасли ребенка. Мы еще не видели среди них…

— Я не глупа, и точно уверена, что это было дитя. Мне выпало несчастье столкнуться со многими представителями их вида, и я настаиваю, что в ловушку попалась не взрослая особь.

— Немыслимо! Но почему все-таки вы его отпустили?

— Вас это не касается!

— Я задал простой вопрос.

— Отойдите с дороги. Немедленно!

— Почему? — повысив голос, он подошел вплотную.

— Да потому, что, когда я была ребенком, мне такого шанса не дали! — сорвалась на крик, но горло перехватил спазм. — Мне показалось, что так будет правильно, что кто-то должен разорвать круг, иначе я так и буду всю жизнь убегать от ночных кошмаров.

В следующую секунду из глаз полились слезы, и я спрятала лицо от человека, перед которым так унизила себя, который увидел мою слабость. Как такое могло произойти, где я повернула не туда? Я даже не сразу осознала, что он крепко прижал меня к себе, и последние пару минут мои слезы и сопли размазывались по его рубашке.

ДАГОН

Отчаявшись заснуть, я резко подскочил, пнув тощую подушку. Здесь мне приходилось ночевать на тонкой тряпке, расстеленной прямо на полу, но обычно я не замечал неудобств. Сегодня все изменилось. Ох, видела бы меня сейчас моя семья! Отец не простил бы моей ошибки, не смог бы смотреть в глаза сородичей от стыда за меня! А ведь все складывалась так удачно…

Предоставив отчет за последние два дня, я уже возвращался на сушу, как уловил дальние колебания. Призыв, кого-то поймали, и волокли для расправы. Проклятые драконы! Я ускорился, выбирая направление, но кое-какие мысли вынудили меня остановиться. Борьба происходила в воде, только вот никто кроме проклятой семьи не может оставаться в губительных волнах Белого моря, которое эти нечестивцы прозвали Мертвым. Наследник вряд ли рискнул бы своей безопасностью, значит, мне выпал шанс вступить в бой с младшим братом — умным, смелым, изобретательным, а значит и опасным противником.

Осторожно приближаясь, я наконец-то заметил источник шума, но того дракона, которого я ожидал увидеть, и в помине не было: под перламутровой сеткой изо всех сил билась Атаргатис, эта безмозглая креветка, дурища, вечно уплывающая к поверхности подглядывать за врагами. Обычно я закрывал глаза на ее проделки, потому что мы все в ее возрасте испытывали любопытство, и еще не понимали всей опасности, исходящей от драконов. Но мне пришлось поплатиться за свое попустительство, когда я полосовал сетку когтями, и не смог причинить ей и малейшего вреда.

Это было уже серьезно: враги ушли дальше, чем мы предполагали, создавая оружие против нас. Прочный материал не распадался от кислотной воды, как и моих усилий не хватало для освобождения ребенка. Если драконы создадут себе неуязвимую броню, и повсюду установят ловушки — они укрепят свои позиции, заставляя нас идти на попятный. Этого нельзя было допустить!

Вдруг вдалеке раздался всплеск, и я ощутил присутствие врага. Он здесь! Беломорский явился за своей жертвой! Ничего, сейчас он получит более увлекательный трофей, если, конечно, сумеет победить в моей стихии. Но мне не суждено было встретиться с ним в поединке, потому что море разделилось на две части (я едва успел метнуться в сторону), и по «коридору» побежала девушка. Она остановилась рядом с Атаргатис, и я скорее прочел по ее губам, чем услышал голос: «Морская тварь», после чего она не менее изумленно воскликнула: «Ребенок!».

Так я и увидел впервые Ярославу — дочь Беломорских, ненавистную всему моему народу драконицу, которая бросилась на колени перед ребенком, и воровато обернулась назад. Она не видела меня в толще воды, как как смотрела на сушу, но я успел разглядеть в ее глазах нечто, удивившее меня, и позволил ей призвать резерв. Атаргатис тоже не шевелилась, но вряд ли от страха: эта непоседа не хуже меня чувствовала исходящую от девушки силу, родственную морю, и потому позволила ей вскрывать ловушку. И ведь справилась! Там, где потерпели поражение мои когти, сработал ее резерв. Видимо, в этом и была основа хитроумных капканов.

Освободившись, глупышка немигающим взглядом уставилась на свою спасительницу, но молниеносно ушла в воду, когда драконица попыталась с ней заговорить. Море вернулось в свое нормальное состояние, и я видел, как она плывет к берегу. Казалось бы, лучше возможности не представится, но я не мог убить ее сейчас, мне нужны были ответы: почему она помогла врагу, почему нарушила клятву верности роду и родине, почему не позвала стражу?

Опередив ее на семь минут, я выполз из воды, чувствуя, как мои кости ломаются, срастаясь заново. От скрипа позвоночника я спасся только скрипом зубов, выталкиваемых наружу изменившейся челюстью. Чешуйки отпадали, и некоторое время я катался по песку, избавляясь от них, пока песчинки не стали больно ранить кожу. Провел по лицу рукой с вполне человеческими ногтями, ощутил гладкость, и невольно расстроился, подумав, что таким образом я никогда не отпущу бородку, и через минуту уже давился от смеха из-за своей глупости. Отряхнувшись от грязи, поспешил одеться, благо для смертных, к которым я здесь относился, не предусмотрено много слоев одежды, как для родовитых драконов. Они-то любили потешить свое тщеславие, обрядившись в нелепые наряды, состоящие из многочисленных рубашек, брюк, жилетов, платков, сюртуков и прочего. Справа от себя я заметил дорогую зимнюю накидку. Подошел, но не стал трогать, а спрятался за валуном неподалеку.

Ждать пришлось еще с минуту, когда ее голова показалась над водой, и девушка устало выбралась на берег. Осмотрела себя, впервые осознав, в каком находится виде, и приступила к поиску накидки.