Выйдя из автобуса Яна не увидела, как обычно, Мартина и Алекса возле автобусной остановки, а они не увидели ее. Ей это показалось символичным, и дома она сама не сразу заметила, что плачет на плече у мужа: "Ты пойми, я потихоньку исчезаю, даже родной муж меня не узнает! И имя мое уже не то, и даже почерк "европейский", как вы это зовете, "самоидентификация"? Почему-то ее сильно задела фраза о европейском почерке: "Какой бред! По каким критериям он судит? " На что Мартин просто ответил: -- Быть может оттого, что ты пишешь иначе некоторый цифры, например семерку и девятку. Не обращай внимания на дурака. И это пройдет... Не понимаю, в чем его проблема? -- Ну как же, еще Ницше писал о категории людей -- "тарантулов", возвеличивающихся за счет унижения других. Это старо как мир! Да и вспомни героя ваших известных комиксов - Хагара: когда его спросили, что бы он выбрал - власть, золото, либо абсолютное счастье, то он выбрал власть, так как, обладая могуществом, он сумеет достать золото и тогда будет счастлив... Янa с трудом дотянула до конца июня, когда ee договор с работодателем подошел к концу, собрала свои манатки в сумку и начала прощаться прежде всего с милым ей Джеймсом. Он расстроился и выразил надежду, что ей продлят когда-нибудь часы. Летиция вроде тоже опечалилась, вероятно, по своим сображениям. Б.Д. находился в полной прострации, и, казалось, не ожидал, что это ВСЕ, -- Яна более не в его власти! У нее скопилось несколько дней законного оплачиваемого отпуска. Сквозь зубы, Брик пригласил Яну в свой кабинет и, нехотя, заставил себя спросить: "Собираешься ли ты провести отпуск в городе либо уедeшь? Дело в том, что тебе могут позвонить и предложить постоянную работу. По большому секрету я скажу: ты набрала большее количество очков на интервью, но у тебя есть конкурентка, которая тоже работает в университете. Сейчас все бумаги пошли на самый верх, к директору библиотеки. Мнения на интервью разделились: Доннелла против тебя, а Летиция и Джим - за. А мне -- все равно. Я получил новую работу в правительственном офисе на территории университета и собираюсь уходить!... У тебя есть некоторые преимущества перед другими кандидатами, поскольку ты принадлежишь к этническому меньшинству. Правда, твоя конкурентка - тоже в своем роде меньшинство, хотя родилась в Штатах. Но в данном случае было бы лучше, если бы ты была черной..." Как Яна потом догадалась, он уже знал наверняка, что ее примут, но только хотел помучить неизвестностью, а заодно и поднять себе цену. Поэтому, 5-го июля Брик вновь ее вызвал отрабатывать какие-то оставшиеся, по его словам, часы. Мартин позвонил к начальнице отдела кадров, чтобы узнать, приняли ли Яну на работу, но та резко и возмущенно прервала развовор -- информация держалась в секрете даже от мужей. Лишь 11-го июля, в конце рабочего дня Яне позвонили на мобильник, когда она ехала в автобусе, и спросили, принимает ли она эту должность? Яна согласилась, ведь что Б.Д. уходил. Голос в трубке ее поздравил.

Часть II

Капкан захлопнулся

В глухой тиши библиотек

шизеет гордый человек

Покрытый библиотечной пылью,

он смог бы сказку сделать былью,

он мог бы вырваться наружу

в ненастье, зной и злую стужу.

Не ради славы и награды

он мог бы строить баррикады

и, проявив внезапно прыть,

геройский подвиг совершить,

но вместо этого часами

шуршит, как мышь за стеллажами,

и, как очковая змея,

вникает в сущность бытия.

В глухой тиши библиотек

шизеет гордый человек.

А р к а д и й И л и н.

В июле месяце всем семейством они отпраздновали годовщину Яниного пребывания в Америке. Московские подружки подкалывали ее в письмах:"...ты, наверное, совсем превратилась в этакую американскую матрону..." Да вовсе нет, какой была, такой же и осталась; даже клетки организма не обновились полностью, что происходит обычно каждые семь лет. Полученные навыки автовождения абсолютно не влияли на ее внутренний мир, а сосуществовали где-то вдали, параллельно. Металлические части автомобиля, оставленного на солнце, накалялись до такой степени, что, дотронувшись, можно было сильно обжечься. По возможности Яна старалась не выходить из дома между полуднем и семью вечера в те дни, когда столбик термометра превышал 40 С. Уроженка севера, она страдала от невыносимого зноя в Сакраменто, обычно тянувшегося до конца сентября, мечтая попасть под летний питерский дождь: "...да, мне так нужна твоя сырость! Где это видано - влажность воздуха 30%!" Ей теперь казалось, что ее великолепная кожа постарела, ссохшись на солнце. В те редкие дни, когда небо затягивалось кучевыми облаками, Яна неимоверно радовалась и ошущала себя как бы в любимом Рождествено - красивейшем селе под Петербургом. Мартин же, наоборот хмурился и ворчал: он не мог жить без солнца, " как африканский крокодил" (так она его и прозвала). На годовщину ей подарили обалденную блузку, с нарисованными кошками, и летнюю кошачью кепку. После маленький Алекс выбрал для мачехи в магазине Готшакс элегантный слитный купальный костюм стального цвета: "Ты должна иметь самый красивый костюм - ведь ты же из России..." Продавщица в Готшакс предложила им открыть кредитную карту магазина с тем, чтобы получать дополнительные скидки на покупки. Они не возражали, но что это? Происходила заминка, и продавщица, смутившись, побежала к начальству что-то выяснять. "Скорее всего их банк не может отыскать твою кредитную историю - и не удивительно," - шепнул Яне Мартин. Но обещанную скидку Яне все-таки дали, пообещав выслать кредитную карту по почте - Яна до сих пор ее ждет. Постепенно, все больше узнавая богатую, многостороннюю натуру своего любимого мужа, Яна поняла одно: во время каникул Мартин не мог справиться с обилием свободного времени и искал приключений... Просматривая воскресную газету "Сакраменто Би", он наткнулся на обьявление: "Продаются дома, без предоплаты. Звоните." "Давай-ка встретимся с агентом, -- предложил он Яне, -- все равно ж мы платим почти тысячу в месяц за аренду нашего дуплекса. Было бы куда разумнее платить эти деньги банку в счет собственного будущего. Да и родители твои приедут осенью погостить - где они будут спать?" Последний довод прозвучал для Яны как набат... Агента по недвижимости звали Айзик. Он был то ли из Сирии, то ли из Ирана. Слегка за 60, с явно подкрашенными роскошными усами и менее роскошными выкрашенными волосами. Он им показал всего три дома: первый - страшенный и в плохом районе, второй - слегка поприличнее, и, наконец, с заговорщическим видом произнес: "A этот дом только вчера выставили на продажу, и его еще никому не показывали, вы будете первыми, но торопитесь - этот быстро уйдет..." Дом этот находился всего в 10 минутах езды от дуплекса, где они жили, в приличном микрорайоне, застроенном в конце 80-х годов (по американским меркам уже не новом). Домик был небольшой, покрашенный белой краской, с чешуйчатой серой крышей и овальными окнами. Примыкающий гараж был выложен красным кирпичом. Когда они вошли вовнутрь, Яна, не сдержавшись, ахнула от восторга. Мартин было дернул ее за рукав, но было поздно - Айзик успел заметить, что молодой жене дом понравился. Смутившись, Яна раскрыла книгу "Фэн шуй в твоем доме" и тут же приступила к изучению расположения помещений с позиций этого восточного учения. Айзик посмотрел на нее как на дурочку. Выйдя с женой в крошечный садик, Мартин шепнул: -- Никогда не показывай агенту, что тебе понравился дом! Теперь он знает, что мы у него на крючке. -- Ой, прости меня, идиотку. Просто я никогда в своей жизни не покупала дом, лишь квартирку.

Яна успела повидать в Америке лишь два дома -- родителей Мартина, да и его бывшей студентки Сэнди. Иногда они заходили из любопытства в дома, выставленные на продажу, скорее с горя, просто помечтать о своем жилье. Почти везде кухня находилась в гостиной, что Яне очень не нравилось: недаром в старинных русских крестьянских домах вход в кухню занавешивался, чтобы не мешать священнодействиям хозяйки. А здесь большая половина кухни пряталась за стенкой, да и располагалась она на ступеньку выше гостиной. Потолки в гостиной и спальне хозяев были высокими, к чему Яна привыкла в России. Небольшой садик на заднем дворе окружал забор, увитый кустами звездчатого жасмина, росли два японских клена и шелковица, а позади забора располагался огромный, незастроенный участок земли. И тишина... Перед домом они заметили аккуратно подстриженные кусты розмарина, роз, и цветущие азалии. Улица здесь замыкалась, перетекая в большой круг "калдесак", что тоже казалось большой удачей: Алекс мог спокойно играть в мяч, не опасаясь машин. --Все неплохо, но здесь почти нет земли и заднего двора,-- почесал в затылке Мартин,-- у всех соседних домов гораздо большие участки, а в этом доме - земля урезана из-за проходящего калдесака. -- И дом слишком открыт,-- мне хотелось бы жить за деревьями,-- тихо добавила Яна. -- Отсюда совсем недавно выехала Розамей,-- перебил Айзик,-- пожилая леди, вдова. Ее забрали к себе дети. Она, как видите, все содержала в идеальном порядке: построила открывающееся окошко в крыше гостиной, поливальную систему, посадила шикарные розы. Вначале у нее не было сигнализации, ведь это очень спокойный район. Но однажды ночью ее разбудила возня в гостиной. Выбежав из спальни, она обнаружила барсука, в панике ищущего выход наружу,-- бедняга свалился прямо в гостиную с крыши через оконце. После этого Розамей срочно установила сигнализацию и сетки на окна...