Мартин обещал позвонить Айзику на следующий день. Дома с Яной они ломали голову: -- Все хорошо, но где нам взять 40 тысяч на первый взнос? -- Какой взнос? В газете же было сказано "никакого первого взноса", -- изумилась Яна. -- Нет, моя девочка, в капиталистической стране дела обстоят иначе - платить все равно надо. Да и влезать в долги банку - теперь в месяц это удовольствие обойдется в 1500 тысячи долларов, да и налоги наши вырастут. -- Обьясни мне, как люди платят налоги... Кошмар, ведь получается, что более сорока процентов доходов калифорнийцев уходит государству! Невероятно... -- Поэтому здесь такие чистые, ухоженные парки и бесплатные туалеты. До смерти не забуду тот туалет в Ломоносове и в Луге... А климат в Калифорнии какой? За все надо платить... Молись, чтобы наш участок земли поскорее продался - тогда можно будет хоть частично погасить ссуду и уменьшить выплаты. Кстати, если мы не заплатим банку за наш новый дом за 2--3 месяца, -- нас вышвырнут вон.
Всю ночь напролет Мартин просидел за письменным столом, лихорадочно подсчитывал, рисуя колонки с цифрами. А в понедельник полдня названивал куда-то. Из его обьяснений Яна поняла примерно половину: пенсионный фонд разрешил взять деньги из накопительного фонда в счет будущего. Раздобыв деньги, Мартин вступил в пререкания с агентом. Айзик, уверенный в том, что покупатели от него никуда не денутся, стал безобразно себя вести. Яна увидела тихого и спокойного Мартина в совсем другой роли - он как тигр сражался за свои права. Все произошло удивительно быстро: документы подписали через три дня, но просидели за этим занятием не менее трех часов. В толстой пачке бумаг, прослеживающей всю историю владения участком земли в этом микрорайоне, Яна прочла: " Только для белых!", что было перечеркнуто красным карандашом. "Да, детка, так оно было когда-то в Америке вплоть до 60-х годов, верится с трудом, неправда ли? В Нью-Джерси можно было встретить обьявление при входе в парк: "Нельзя с собаками, неграм и евреям". Теперь нам и нашим соседям нельзя заводить кур и другую живность, кроме котов и собак; нельзя надстраивать второй этаж без согласия соседей. А также парковать автотранспорт на улице более трех дней", - пояснил Яне Мартин.
Супруга Айзика -- красивая гречанка, приняла Мартина и Яну в своем офисе, где они подписали еще какие-то документы. Неожиданно разговор у них зашел о жизни эмигрантов в Калифорнии. -- Я, в первые годы жизни в Америке постоянно плакала, -- глядя Яне в глаза поделилась гречанка, -- Ведь это сугубо индивидуалистское общество, где все только пекутся о себе. После греческого коллективизма мне было так тоскливо! -- В Советском Союзе нас тоже растили в духе коллективизма, и я прекрасно понимаю, о чем вы говорите. Но ведь все относительно: например, я не могу сказать, что в России так развита благотворительность, как здесь. А тот факт, что американцы усыновляют безнадежно больных детишек по всему миру! Тут есть о чем поразмыслить, - проговорила Яна. До вступления во владение домом оставалось около двух месяцев, что обычно уходило на проверку титула и прохождение денег через банк. В случившееся еще трудно было поверить: у них будет свой дом (правда, при совместном владении с Американским банком). "Mы с тобой теперь настоящие капиталистские собаки! А ты у меня просто вылитый хозяин поместья", - подкалывала мужа Яна. Для Мартина, после скитания по сьемным углам, это был большой подарок судьбы. Да и Яне нужен был дом, в котором она могла бы укрыться...
* * *
На лице Брика сияла дежурная радушная улыбка, когда Яна в середине июля появилась на работе в новом качестве. Но она не расслаблялась и была начеку. Позвав ее в свой офис, он разливался соловьем о том, как ей повезло, что смогла"зацепиться в библиотеке" . Неожиданно он подвел разговор к Яниной ближайшей сотруднице Летиции, пытаясь прозондировать отношение Яны к ней, -- Ты наверняка заметила, что из-за ее неустойчивого скандального характера в нашем отделе атмосфера не из веселых, -- поведал он, заговорщически понизив голос и округлив свои поросячьи глазки, -- Летиция имеет в своем послужном списке серьезное нарекание, она была поначалу так груба с подчиненными ей студентами, что они, не стерпев, пошли наверх к директору библиотеки и нажаловались! Было очень неприятно. Я хочу, чтобы ты держала меня в курсе всех происходящих с ней разногласий и вообще принимала бы активное участие в обсуждении работы нашего отдела. Выходи из своей раковины! -- Жидковатые брови Б.Д. сдвинулись на переносице. Яна сидела как партизан, говоря лишь обшие фразы. Как же ему хотелось посплетничать, вытянуть что-либо негативное о Летиции, но безрезультатно. -- Вы что-то не особенно общаетесь между собой. Тебе с ней нелегко, да? -- Нисколько. У нас с ней хорошие рабочие отношения. Я не могу претендовать на большую близость с коллегой. Он понял, что голыми руками ему Яну не взять. "Осведомителем и стукачом я никогда не была и не буду", -- отметила про себя Яна.
Вскоре программисты установили Яне личный ящик служебной электронной почты, а Брик, заботливо-отечески помог сделать на ее телефоне автоответчик. Больше всего Яна ожидала отвальной Б.Д., но все в отделе оставалось по-прежнему. С Летицией на эти темы не хотелось говорить, поскольку, как подружка босса , она ему многое передавала. Наконец Яна осознала, что он НИКУДА НЕ ПЕРЕХОДИТ! Как бы в подтверждение Брик поведал Летиции, что если останется в библиотеке до 63 лет, у него будет и пенсия побольше, и другие льготы, а сейчас ему только 57! Хорошенькая перспектива! Что ж, судьбу на коне не обьедешь. Надо было с этим жить. Янин отец посоветовал ей по телефону: "А ты попроси их перевести тебя в отдел искусства, это же твой конек!" Как ей было ему обьяснить, что здесь в университетской библиотеке нет такого отдела и в помине, даже на место библиотекаря по искусству ее не возьмут за отсутствием американского диплома. Даже если бы диплом имелся, ее все равно бы не перевели так просто, без прохождения конкурса и ненавистного интервью. "Это другой мир, папища!"
Потянулись летние дни на новой должности. Чувствовалось, что Б.Д. слегка поджал хвост и побаивается, что Яна может ему отплатить за травлю на временной работе. -- Яна, а кто ты по гороскопу? Водолей? Как ты думаешь, соответствует ли твой характер этому знаку? Значит за пределами этих стен ты другая? -- Брик, а когда ваш день рождения? О, точь в точь, когда Гитлер появился на свет! Телец! Да и наш диктатор В.И. Ленин рядышком стоит... Дни рождения в библиотеке отмечались совершенно по-разному в разных отделах. По сложившейся красивой традиции, новорожденному не разрешают готовить в свой день рождения. Поэтому в Серийных изданиях ему приносили подарки, открытки, организовывали закуски, он, при желании мог накрыть стол или ограничиться лишь тортом ( как бывало в России). Но Брик и Доннелла никогда не озадачивали себя хлопотами о чьих-то днях рождениях. Тем летом Б.Д. обнаружил, придя на работу, что кто-то просматривал в его компьютере порнографические сайты. Ох, что началось! В отделе забегали программисты, началось расследование. Яна умирала от смеха. Б.Д. покрылся красными пятнами, и даже жалкие клочки волос на голове стояли дыбом. Вдруг он подбежал к столу Летиции, которой не было на месте в тот момент, и чертыхнулся: в компьютере у нее стоял замок-пароль, который он не мог знать (Летиция как-то рассказала Яне, что обезопасила себя таким образом от вторжений Брика в ее компьютер). Тогда он подвалил к Яне и попросил ее выйти из программы. Не поняв его коварного замысла, она не сразу сообразила, что он проверял, нет ли в памяти ее машины порносайтов. "Да он просто больной", -- подумала Яна. Ничего не найдя, он заскрежетал зубами. Черт ее дернул сказать тогда: -- Не волнуйся Брик, мы не скажем твоей супруге, как ты развлекаешся на работе... Это, мол, все молодые ребята-уборщики тешаться по утрам. Б.Д., обозлившись, отомстил: -- Не только молодые могли это сделать, есть и порочные старики - может, это твой муж интересовался? Мартина Б.Д. возненавидел, можно сказать, с первого взгляда тогда, на лестнице. После этого выпада Яна взяла "больные часы" и ушла домой.
