"Все будет хорошо, -- упорно повторяла она себе в самолете, -- ведь мне ни с одним мужчиной не было так спокойно и надежно, как с Мартином. Я ему полностью доверяю и ничего не боюсь. Как там у Цветаевой: "Только доверчиво, не сопротивляясь, в полной кротости: или снесет, или спасет... "

Но в голове упорно прокручивались напутственные речи друзей, сослуживцев и родни: "Куда ты едешь? Ты что, не знаешь, - в Америке 80 процентов мужиков голубые? (подруга с работы) -- Януся, возьми с собой на чужбину нашего ржаного хлебца, -- будешь по нему скучать. Никогда не показывай американцам, что тебе не нравится их жизнь (мамина подруга) -- Янка, а чем же ты там будешь заниматься, в своей Америке? Ни работы, ни привычного круга общения. Там даже пешком не ходят, а все на машинах, поэтому такие и толстые (сотрудница) --А я бы в эту вонючую Америку ни за что бы на поехала! Ну разве что по страстной любви - только это могу понять (директор библиотеки) -- Но Яночка же едет, чтобы быть с любимым человеком, как Вы не понимаете! (сотрудница) -- Какой же позор нам, мужикам, что такие женщины уезжают из России! Вначале тебя все будет восхищать там, но зато потом такая тоска накатит! (инженер-программист) -- Не волнуйся, Яночка, уж обратно тебя всегда выпустят! Мы так с мужем счастливы в Лос-Анжелесе, что ни разу не пожалели об отьезде (подруга бывшей свекрови) -- А может вы с Мартином так и будете встречаться в Петербурге летом? И не надо тебе бросать любимую консерваторию. Пойми, хорошо только там, где нас нет (папа) -- Я постоянно думаю о тебе и оберегаю от вcех напастей и бед (Мартин)."

Какие же странные мысли приходят в голову в переломный момент жизни.

Постепенно Яна задремала, усыпив сама себя словесным наркозом. Проснулась, когда они пролетали над сверкающими льдами Гренландии. Вселенная уже давно раскручивалась в другую сторону, захватив Янин мир и подталкивая ее в эту страну Калифорнию... Когда бывшая свекровь Зоя несколько лет назад настойчиво звала Яну переехать к ней в штаты вместе с падчерицей - дочерью бывшего Яниного мужа, -- такое предложение казалось полнейшей нелепостью и без колебания отверглось. Сама же Зоя на вопрос Яниных родителей о том, какими она видит там американцев, не задумываясь, ответила: " О, да у них всего две извилины, да и те прямые..." По прошествии времени, встретив Мартина, показавшегося Яне одним из самых эрудированных людей, каких ей довелось узнать, в памяти всплыла та фраза об извилинах... "Ну конечно же, большинство этих русских эмигрантов среднего возраста стремятся общаться только со своими, по-английски говорят кое-как, зато хлебом не корми - дай покритиковать. Если американцы такие тупые, так что же вы туда рванули? Живете в стране, так уважайте ее культуру и население, -- а то русские с одной стороны всегда заискивают перед инстранцами, а с другой - их ненавидят," -- делилась с родителями Яна.

В аэропорту Сан-Франциско, пройдя паспортный контроль, с колотящимся сердцем, Яна нервно озиралась, не зная куда ей идти. Аэропорт был пронизан ярчайшим солнечным цветом, отражающимся в огромных стекляных окнах и слепившим глаза. Вокруг суетились непривычные типажи, нo Мартина не было видно. Огромный чернокожий полицейский уставился на нее с подозрением. Она же еще не успела отойти после общения с чиновником иммиграционной службы.

-- А, ты из России? -- облизнулся он, как кот на сметану, -- Я-то знаю, почему вы сюда приезжаете, читал в газете про женщину из Сибири. Ха-ха-ха, она теперь в тюрьме, -- и он с удовольствием стукнул печатью по Яниной невестиной визе.

-- Скажи-ка, а как зовут твоего жениха?

-- Мартин.

-- А когда у него день рождения?

--31-го декабря.

-- А где он работает?

-- Профессор физики в университете.

Ответив без запинки, Яна с трудом сдержалась, чтобы не ответить какой-нибудь колкостью, хотя на чужом языке это было бы непросто. "Хорошенькое начало, неужели этот кретин считает, что я пересекла два океана ради встречи с незнакомцем? Как же они все похожи, эти чинуши, эти маленькие Наполеоны!

Беги скорее отсюда под любящее крыло Мартина. Ведь обронил он когда-то "...как только ты соединишься со мной, то почувствуешь себя дома. Важно, не где мы живем, а с кем живем."

Мартин сразу же узнал Янины золотистые длинные волосы, вглядываясь в толпу вновь прибывших пассажиров с высоты балкона, о существовании которого она и не подозревала. У него перехватило дыхание: "Какая же удивительно красивая женщина. В ней есть какая-то отрешенность, как будто сошла с полотна художников Возрождения!" И он заспешил вниз, ей навстречу. Вручив букет бордовых роз и расцеловав ее, он признался:

-- Пять месяцев! Пять месяцев я тебя не видел! Ты знаешь, до последнего момента я боялся, что ты не решишься приехать. Я просто сходил с ума.

-- Да как же, я ведь тебе обещала, и ты мне, как порядочный человек, обещал жениться! Кто же меня еще возьмет в таком солидном возрасте? - кокетничала Яна.

-- Ну расскажи, что произошло после нашего с тобой последнего разговора по телефону?

Яна поведала о своих приключениях в воздухе и на суше :

-- Таможенники в Петербурге сразу потеряли интерес к моей персоне, углядев в декларации вывозимую сумму в 55 долларов, зато кабальеро на паспортном контроле здесь меня здорово подкусил...

Мартин переменился в лице:

-- Надеюсь, ты записала номер его жетона? Понимаешь, что за такое он может слететь с работы! В этой стране дискриминация по национальному признаку категорически запрещена! Какой же мерзавец! Хочешь, мы вернемся обратно наверх и я поговорю с его начальством?

-- О, нет, нет, давай не будем начинать наш первый день с этого. Может мне пора начать осознавать тот факт, что я превратилсь в этническое меньшинство, -- она кокетливо рассмеялась.

-- Ты не меньшинство, ты самая красивая женщина, какую я либо встречал!

-- Нет, я вовсе не красива, а лишь чертовски мила...

Мартин хорошо помнил это одно из ее любимых выражений. Они уже дошли до машины и погрузили чемоданы в багажник.

-- Хорошо, что самолет не задержался, и мы успеем вырваться из Сан-Франциско до часа пик, -- проговорил Мартин, заводя мотор. Мы, скорее всего, будем дома через 2 часа, а если бы попали в пробки, то и четыре часа можно проторчать. Ты не представляешь, какое количество людей проживает в пригородах и вынуждено каждый день ездить на работу и обратно.

Яна с жадностью смотрела в окно машины: настоящие небоскребы, первые в ее жизни, незнакомые деревья и цветы, пронизанные солнцем; затем мосты, мосты, мосты через залив - таких длиннющих она нигде не видела. Все в голубой дымке. Как только они отьехали от "большой воды" океана, выжженные солнцем волнистые холмы сменились на равнины. Показались кокетливые пальмы, в юбочках и с прическами, огромные кактусы, магнолии, олеандры и другие тропические растения среди знакомых ей дубов, березок и кленов. Через пару часов, незаметно проведя время в беседе, они вьехали в центр города Сакраменто. Яна остолбенела, заметив на улице нескольких непривычно толстых людей, плавившихся на жаре. Студенистые, одни были в состоянии передвигаться только в инвалидных креслах из-за своей полноты, а другие, рыхлые -- шагом, еле-еле. Это был почти культурный шок: в ее представлении американцы должны были походить на голливудских красоток и красавцев из сериала "Санта-Барбара".

Глаза болели от непривычно яркого солнечного света. "Мы тебе срочно купим солнцезащитные очки",-- обронил Мартин. В машине было прохладно из-за работающих кондиционеров, oкна плотно закрыты, но снаружи чувствовался палящий зной. Когда она вышла из машины, голова ее закружилась от разницы температур. "Вот здесь мы будем жить. Добро пожаловать!" - Мартин с трудом выговорил по - русски.

Ее неприятно удивил этот двухэтажный деревянный дом, обвитый плющом, прямо скажем, не обремененный архитектурными излишествами. Мартин снимал там квартиру на первом этаже (свой дом он оставил бывшей жене).