* * *

В середине апреля, это было во время студенческих пасхальных каникул, Яна отпросилась на несколько дней в отпуск. Почему каникулы в учебных заведениях проходили до Светлого Христова Воскресенья, а не после, - ей никто не мог обьяснить. Старому Джону становилось все хуже и хуже, и Яна с Мартином сорвались в Техас. Вновь остановились в той же маленькой гостинице. Воздух кишмя кишел тропическими насекомыми, огромными летающими жуками, которые оставляли на переднем стекле машины безобразные бурые следы. На этот раз атмосфера в доме Жозефины накалилась до предела. Очевидно было, что между мужем и женой неладно. -- Я ему сказала: Джон, ты садись в свою машину и поезжай в любую сторону, а я сяду в свою и поеду в противоположную, куда угодно... - негодовала Джо. -- Мама, что происходит, ведь еше полтора года назад, когда отец рвался переехать в другой штат, ты категорически отказалась покинуть этот дом, помнишь? -- Ну да, конечно, сколько же можно было мотаться по стране? Да и у меня тут друзья... На щеках Джо пылали красные пятна, и она неоднократно срывала настроение на Мартине. Между матерью и сыном произошел пренеприятный для всех разговор: после посещения Мартином лечащего врача старого Джона, оказалось, ко всем заболеваниям, у старика нашли низкий гемоглобин и авитаминоз из-за плохого питания. Кухонные шкафы в доме были заставлены консервными банками с супами, овощами и фруктами. Свежих и качественных продуктов старики практически не видели - Джо явно экономила и силы для готовки, и деньги. A может просто не понимала, что полезно и что вредно. Сама она в ресторанах почти всегда заказывала традиционный гамбургер и картофель фри, что никогда не смогла доесть, щедро делясь половиной со своей собакой. Когда Джона мыла под душем медсестра, и он не слышал разговоров, Мартин упрекнул мать в ее легкомысленном подходе к уходу за больным отцом. -- Ему нужен арбуз? Но они сейчас такие дорогие! У меня нет таких денег! -- Мама, побойся бога! У тебя-то нет денег? Постыдись говорить такое Лорейн... Хочешь я тебе дам денег? Ты ведь себе не простишь, если не сделаешь все возможное для отца - он для тебе никогда ничего не жалел... Да и сильные витамины ему нужны! Яна с Мартином вздохнули с облегчением, добравшись до гостиницы. Не выдержав, Яна процитировала свою покойную бабушку, говорившую, что самая неразумная экономия это экономия на еде -- всегда выходит боком. -- Понимаешь, мои родители - дети Великой американской депрессии, и выросли в страшной нищете. На отце это никак не отразилось, и он, когда разбогател уже в 70-х, всегда с легкостью расставался с деньгами. А мама, как ты наверняка уже заметила, всегда покупает продукты на распродаже, выгадывая даже какие-то 10 центов. Для нее деньги остались еще теми, дореформенными, когда на 25 центов можно было купить билет в кино. Она никогда не купит картофель в ближайшем Брукширс, если в Волмарте он чуть подешевле. Она выросла в семье польских эмигрантов, где было 9 детей. Проучившись несколько лет в школе, ей пришлось ее бросить, так как у родителей не было 25 центов на спортивный костюм для уроков физкультуры. Представляешь - только 25 центов! А ведь мама была одной из самых способных учениц, никогда не делала ошибок в правописании! Еще она обожала прыгать через скакалку, и ей не было в этом равных... После ухода из школы, в 13 лет мама пошла работать на прядильную фабрику. Приходя домой, она сьедала лишь один маленький кексик и выпивала стакан кока-колы. Все! Вся семья существовала на натуральном хозяйстве - огород, кролики, индейки, но все мясо шло братьям Джо... Когда я был маленьким, мать постоянно недоедала, отрывая от себя еду для меня. Они с отцом сьедали один бутерброд в день на двоих. В конце концев в школе заметили, что я превращаюсь в доходягу, и назначили мне дополнительное питание. У нас никогда не было новой одежды -- донашивали после родни, а мне перешивали женские блузки на рубашки, от чего я дико комплексовал. Если теперь кроссовки, как правило, стоят дороже ботинок, то в то время было наоборот, и я стеснялся своей обуви. Ты не представляешь, в каких жутких условиях мы жили с родителями: туалет на дворе (как и у вас на даче под Петербургом до сих пор), ни отопления, ни горячей воды, а зимы в Нью-Джерси всегда суровые. На нашей кухне стоял масляный обогреватель, тепло которого проникало лишь в мою маленькую спальню,-- дверь в спальню родителей всегда была закрыта, так же, как и в гостиную. Я и не подозревал, какая холодина у них до того дня, когда мне понадобился носовой платок: в спальне - было холодно, как на улице! До этого мы жили в доме бабушки, где я спал в одной кровати с дедом. Он был хороший человек, но горький пьяница. Шестилетний, я приходил за ним в бар (Вы видели Вильяна Стампа?) и, умирая от стыда, тащил домой. Всю ночь меня преследовал запах перегара. Мои родители много работали, да и по молодости им было не до меня. Маму во многом заменяла бабушка, мы были очень близки, и, когда она умерла, для меня это стало большой трагедией. Мне было тогда 7 лет...

Старый Джон, измучившись болями в костях и своим бессилием, хотел умереть. Оставшись со свекром наедине, пока Джо и Мартин уехали в город по делам, Яна пыталась, как могла, развлечь старика. Он сидел в инвалидном кресле, в вязаной шапочке, и смотрел свой любимый исторический канал. Они заговорили о книгах. -- Я собрал за жизнь неплохую библиотеку... всегда обожал книги. Ты знаешь, благодаря книгам тебе может принадлежать весь мир! Я сам когда-то выучил механику и какое-то время преподавал ее в колледже...Посмотри там, на полках слева, у меня хорошие энциклопедии. Забери в Калифорнию все, что тебе нравится. Мне уже ничего не нужно... -- Ой, нет, не говорите так, у вас же есть замечательный внук, которому надо все показать и еще многому научить - эти книги, столярные и слесарные инструменты в вашей мастерской... Хворобы скоро пройдут! Вы всем нам очень нужны! -- Нет, все поздно уже, пора на покой, -- он с досадой махнул рукой. -- Как поживают твои родители? Что ты им купила в подарок? Здесь, в Техасе, хорошие магазины. -- Я купила маме и тете очень удобные туфли фирмы "Доктор Шольс", слыхали о таких? А племянницам джинсы: ваш сын залез на верхнюю полку в магазине, чтобы достать пару самого маленького размера... -- Здорово,-- оживился Джон, -- "Доктор Шольс" -- это отличная обувь, разработанная когда-то специально для медицинских работников, долгое время проводящих на ногах. Я так рад, что у твоей мамы будут такие туфли... На следующий день Мартин, Джо и Яна посадили Джона в машину, а инвалидное кресло сложили в багажник. Они повезли его на любимое озеро вдохнуть свежего воздуха и полюбоваться весенним пейзажем. Поля вокруг Бонама запестрели яркими тонами. Ласково обвевал ветерок. Мартин толкал вперед тяжелое кресло. Но через десять минут прогулки, Джон еле шевеля губами, с мукой в глазах, попросил отвезти его обратно. Вернувшись домой, все поняли, что лучше было его никуда не тащить: тряска в кресле по неровностям дороги причинила старику дикие боли. Ведь на его теле, поедаемом раком, не осталось ни жиринки. Мартин подозревал, что рак простаты перекинулся на кости... Каждый вечер в дом Данкоф заходила Лорейн - друг семьи. Невысокая, хрупкая женщина, она держала небольшой салон красоты прямо напротив своего дома, где всего за два доллара делала замечательные стрижки. Немного дороже Лорейн брала с местных старушек за перманент и окраску волос. Старому Джону она красиво подстригала волосы почти каждый день, а когда его надо было везти к врачу, Лорейн на руках переносила старика из кресла в машину. -- Лорейн мне как дочь, -- рассказала Яне Джо, -- мы уже столько лет неразлейвода, если она не успевает к нам зайти, то непременно звонит. Ты не представляешь, как у нее сложилась жизнь: ее родители-баптисты выдали ее замуж за Дэвида, 18-летнего сына своих друзей, когда ей едва исполнилось 15. Тогда молодые не смели протестовать. Мужа Лорейн никогда не любила. Он такой у нее скупой - все заработанное откладывает в кубышку, не дает ей даже на продукты! Но прожили худо-бедно 40 лет вместе и вырастили двоих дочерей. Уже есть внуки. Каждое воскресенье Лорейн поет в хоре своей баптистской церкви - это ее отдушина. Да и старина Джон... -- Вероятно больше вы, нежели Джон? - не поняла Яна. -- А, чего уж тут скрывать, -- рассмеялась Жозефина, -- мне давно ясно, что она в него влюблена. Пускай женятся, когда я умру - она славная женщина, да и на 25 лет моложе его. -- Да брось ты, мама, - вмешался Мартин, -- что за разговоры? Просто отца уважает вся округа, он стольким помог, когда вышел на пенсию. С его золотыми руками, то одно починит, то другое и никогда ни с кого не брал ни пенни... -- Джо, расскажите мне о баптистах в Техасе, я ничего о них не знаю... -- О, здесь их полно. Говорят, южные баптисты сильно отличаются от северных. Я- то всегда была католичкой и их не понимаю. Танцевать для них, пожалуй, больший грех, нежели пить и курить. Даже на свадьбах не танцуют! Представляешь, могу посплетничать, перед тем как дочка Лорейн выходила замуж, ее повели к гинекологу на освидетельствование... Ты понимаешь о чем это я? -- Простите, нет. -- Ну сохранила ли она девственность перед свадьбой или нет. Эта проблема так сильно волновала Лорейн, что она таскала к врачу своих обеих дочерей, - слава богу, обе были невинны, а то бы им не разрешили надеть белое платье. И что ты думаешь, младшая, Викки, развелась и завела роман с мужчиной, который на несколько лет старше Дэвида, ее отца. Им негде было жить: Дэвид и Лорейн отказали им в доме без регистрации брака, а ведь у Викки уже было двое детей! По иронии судьбы, когда они все же поженились и разбогатели, Дэвид оказался на работе под начальством своего тестя... -- Вот так истории у вас здесь, в Техасе! Покруче, чем в России! А на дворе уже 21-й век. Я заметила, что и Лорейн, и Дэвид часто выходят покурить, несмотря на церковные запреты. -- Да, Техас это как государство в государстве. У вас подшучивают над чукчами-эскимосами, а у нас полно анекдотов о техасцах. Хотя такие города, как Даллас, Остен, столица Техаса, славятся своими универститетами, театрами и культурой. Нам с тобой стоит там побывать, -- отозвался Мартин. -- Это в Далласе убили Кэннеди? По крайней мере, меня шокировало несколько раз то, что я заметила здесь на дорогах: машина едет на полной скорости по фривэю, вдруг резко останавливается и ее водитель чешет рукой затылок, мол, в какую ему сторону свернуть!!! А что прикажете делать тому, кто несется вслед? -- А, это наши местные ковбои, -- рассмеялась Джо. -- Кстати, надо тебе показать ресторан неподалеку, где они ежедневно собираются. -- А мы останавливались с Мартином, но было закрыто. Я заглянула в окно полюбоваться интерьером: там были натыканы рога и ковбойские шляпы... Вы знаете, Джо, что я вступила в клуб любителей вина? -- Ты шутишь? -- Вовсе нет. Мы с Мартином обедали в том самом ресторанчике, где были с вами и я захотела красного вина. -- О, детка, какое вино - у нас в Техасе сухой закон, за выпивкой все ездят в близлежащую Оклахому, где наша собака Леди родилась. -- Вот именно, поэтому официантка сразу предложила нам заполнить бумажку для членства в клубе и заплатить 5 долларов, после чего с победным видом принесла бокал отвратительной бурды. -- Ой, не могу, держите меня! - Покатывалась от смеха Жозефина. - Наша девочка получила свое первое членство в Америке... А я, кстати, по-молодости любила выпить, и, быть может, поэтому Джон перетянул меня в этот штат с его сухим законом... В этом местечке, за неимением компьютера, на печатной машинке свекра, Яна заполнила анкеты для отдела кадров университской библиотеки, только уже на постоянную должность. Мудрый старый Джон сказал, что уверен в ее счастливом будущем в этой стране, где у всех столько возможностей! Словно в ответ в ее голове возникли строчки из песенки:"Жизнь, она повсюду та же самая,-- дни свои прокашлял - и гудбай..." В последний день перед отьездом было по-летнему жарко. Джо попросила покосить траву на лужайках вокруг дома: она очень следила за этим. Тем более что приближалась Пасха. На кирпичной стене дома Яна увидела громадного паука величиной с ее кулак и сфотографировала его для друзей. Инвалидное кресло Джона выкатили на солнышко. Старик грустно смотрел, как молодые выполняют его работу. Мартин и Яна по очереди развлекались ездой в электрической газонокосилке, скомбинированой когда-то Джоном, - сиди себе, езди по кругу, а она сама косит. Джо сфотографировала их на память. Напоследок Мартин полил траву на заднем дворе, а Яна подстригла громадные кусты перед домом специальными садовыми ножницами. В день католической Пасхи Мартин и Яна возвращались домой в Сакраменто, подавленные увиденным в доме родителей. Дорога с двумя пересадками была утомительна. Угнетали и дурные предчувствия. Но впереди был рабочий день.