Руки до скрипа сжали руль при воспоминании о произошедшем. Губы искривила ухмылка, но более я никак не показал своих эмоций, даже голос не дрогнул. Впору собой гордиться, только повод для радости сомнительный, да и радостно в принципе не было. Сплошная горечь и разочарование. К нему, к себе, ко всей этой дерьмовой ситуации в целом.

— Собственно, на этом всё и завершилось. Я ей поверил. И отступил. Тебе не рассказал, потому что не видел смысла обременять тебя этой правдой. Раз уж ты, даже зная о том, что она была с другим, всё равно желал на ней жениться… Зачем тебе такая правда? Легче от неё всё равно никому не стало бы. По крайней мере, я был в этом уверен. И, честно говоря, для меня так оно и есть. Ни хрена не легче.

Вот теперь я позволил себе взглянуть на Игната. Он же в ответ развернулся ко мне всем корпусом, окинув меня внимательным пристальным взглядом. Отвечать не спешил. И молчал он долго. Мы успели проехать не меньше километра.

— А я решил, что нас тут только двое. Но ты оказывается и совесть с собой прихватил в поездку, — протянул задумчиво Орлов-старший, по-прежнему оценивающе разглядывая меня, снова помолчал, а через короткую паузу добавил: — Мило. Особенно если учесть, кто именно забрал её из аэропорта в тот день, — ухмыльнулся злорадно. — Жаль, не догадался проверить бирку на чемодане, который лично вытаскивал из багажника, — замолчал и вновь уставился в ветровое стекло, а через небольшую паузу добавил: — Хотя ничто из того не отменяет все твои другие заслуги. Зачем мне такая правда? Серьёзно? Может быть потому, что я, мать твою, твоя единственная семья, и как бы заслуживаю, чтоб ты не пудрил мне мозги, утаивая от меня столь несомненно важный нюанс, как вариант с тем, что ты успел трахнуть мою невесту, к тому же оставив в ней свой след? — перешёл на повышенный тон, начав злиться в открытую. — Так какого хера, брат? Даже если не знал поначалу, то потом, когда тебе всё стало известно, ты всё равно промолчал. Если б она не забеременела, и дальше бы тоже молчал, так получается? — саданул по панели на эмоциях, а затем с хрустом сжал кулак.

Не сказать, что я отличился лучшей сдержанностью. Руль под моими руками скрипнул заметнее прежнего.

— И что я должен был сказать? Прости, брат, я не знал, что это твоя невеста, потому с удовольствием трахнул её перед самой вашей помолвкой? — съязвил в ответ на тех же повышенных тонах. — А знаешь, что! Если уж на то пошло, то ты узнал обо всём ещё раньше моего. Чего тоже не пришёл и не сообщил? — выдвинул встречным обвинением. — И на тот момент я считал, что у неё противозачаточная инъекция стоит, потому и не предохранялся. Её тварь-мачеха возила к гинекологу. Только оказалось, чтобы зашить, если придётся, а не ради заботы от нежелательной беременности, о чём я узнал только прошлой ночью. И я уже приходил к тебе, чтобы признаться во всём. Вот только заявление о том, что Василиса либо будет с тобой, либо сдохнет, как-то отбило всю охоту что-то тебе рассказывать. Если не заметил, то ты в последнее время реально не в себе. Я уже не знаю, чего от тебя ожидать. Ещё и младшую Никольскую приплёл зачем-то. О постоянной слежке за нами с Василисой так и быть промолчим. Как и о том, что она уже вышла за рамки адекватности. Если так не доверяешь, нахрена вообще было нас с ней сталкивать? Уехал бы я, как собирался, и жили бы вы с ней спокойно на двоих. К чему теперь вся эта твоя оскорблённая невинность?

По губам сидящего рядом скользнула брезгливая насмешка, а на лице отразился усиленный мыслительный процесс. Вероятно, попытался вспомнить своё заявление в пьяном бреду и вспоминалось ему паршиво. Он ещё на упоминании о нём завис, не удивлюсь, если остальное мимо ушей пропустил.

— Я ошибся, — мрачно проговорил Игнат по итогу. — Это не совесть. Это наглость. Или ты путаешь хронологию, брат? — спросил, но ответ ему нахрен не сдался. — Даже если я и осознал всю глубину подставы раньше твоего, то в конечном счёте в любом случае именно ты позарился на то, что тебе не принадлежало. Уже после того, как я решил жениться на ней. Ты влез третьим, а теперь смеешь читать мне морали? — с хрустом сжал кулак в очередной раз. — Вы оба всё это время тупо врали мне в лицо, делали вид, что нихера не путаетесь у меня за спиной, хотя я предоставил каждому из вас хреналион шансов прекратить этот порнографический спектакль. Но нет. Вы оба молчали. Сколько бы я не давил, не вынуждал признаться. И молчали бы дальше, если б не маленькая принцесса в соседней машине и ещё одно маленькое создание в животе, не так ли? — скривился, будто килограмм соли сожрал в чистом виде. — Со мной всё понятно, мне было пиздец, как интересно, насколько далеко вы оба готовы зайти в своём вранье. Но ты в любом случае ни хера не имел право прикасаться к той, кто спит в моей спальне. Моей, Ярослав! И без разницы, как она туда попала, брат! И ладно — до того, как ты узнал о том, что она у нас одна на двоих. А после? Или скажешь, всё, что ты мне так толкал до этого, тоже исключительно чистая правда, и ты реально с момента, как она переехала в поместье, ни разу не прикасался к ней?

Вот теперь всё встало на свои места. Почему он молчал и заставлял нас быть рядом. Ждал, что мы либо сорвёмся, либо всё-таки не выдержим и признаемся. В целом всё так и было бы, не будь я так слеп, упрям и верен сидящему рядом. Вот и промолчал. Об этом.

— И что теперь? Раз уж ты так долго готовился к этому моменту, то у тебя явно уже есть план на дальнейшее развитие ситуации. Отвезёшь нас в тот ангар и застрелишь меня у неё на глазах? Ты ведь именно это ей обещал, да, когда запугивал и выбивал признание? У меня даже для этого и повод подходящий имеется. Ты так ждал, когда мы сорвёмся. Я сорвался. Сегодня. По дороге в клинику.

Слишком в лоб, но смысла увиливать уже не было. Вот и Игнат оценил.

— Если бы я не думал о дальнейшем, не ускорил бы оформление опеки, чтоб опередить тебя с ней. Да, о том, что ты же подсуетился в этом вопросе, мне тоже известно. Людям Святого больше не для кого тихонько мутить воду рядом с той тварью, если только это не ты, — криво ухмыльнулся Игнат, в очередной раз сжимая и разжимая кулаки. — Ты же должен был мне просто сразу сказать, тогда бы ни хера всего этого не было бы! Даже если не знал раньше! Даже если у вас обоих есть хреналион причин на всё это! — вспылил. — В тот день, когда узнал, когда увидел её рядом со мной! Я ведь долгое время считал, что ты как раз обо всём в курсе, раз промолчал в тот день! Иначе с хрена ли бы тебе молчать? Ты ж, мать твою, обычно прямой как доска! Но нет, у вас двоих вдруг нарисовался тайный междуусобчик! — скривился, как от боли. — А я чуть не спятил, пока пытался понять, какую цель вы оба преследуете, чего вы этим добиваетесь. Даже не представляешь, до чего я в этих своих мыслях и догадках дошёл. Вплоть до того, что ты и есть самая главная крыса из числа тех, которые растащили всё наследие деда, от которого тебя вечно воротило. Очень уж «вовремя» ты появился. Главное, сам. Хотя обычно хрен дождёшься. И даже рвение к семейным делам типа проявил, чего за тобой нихрена никогда не наблюдалось ранее. Это тоже из-за неё? Или как? Или же вы оба тупо задались целью нагадить мне в тапки, а она тебе с этим помогает? Может, не было никакого аэропорта и чемоданов, а вы на этом фоне сошлись? Против меня. Мороча мне голову. Во всём.

Я от такого обвинения даже педаль тормоза непроизвольно вжал в пол. Всего на мгновение, после чего вернул прежний режим скорости.

— Ты это сейчас серьёзно? — обернулся к брату, не скрывая изумления.

Чего угодно ожидал услышать, но только не обвинения в том, что я какая-то там крыса. Я! Тот, кто желанную женщину готов был уступить ему! И уступил, если так подумать! Потому что… Он же мой брат! Не, я не спорю, я был не самым лучшим братом для него все эти годы. Он правильно упрекнул меня в том, что я его бросил одного расхлёбывать дерьмо деда. Так оно и было. Но не настолько же, чтобы подумать, будто я могу участвовать в нечто подобном: пойти против него, участвовать в его свержении и уничтожении? Серьёзно, так считал? Все эти недели…