– Галина, ты снова витаешь в облаках? Поспеши, иначе в «Стойле» не останется мест.
Начальник галантно накинул мне на плечи пальто, подал шаль и, чуть приобняв, уверенно выпроводил за дверь. Стало ясно, что Бениславская находится у него на особом положении, ведь ее верхняя одежда оказалась в его кабинете, а его обращение ко мне показалось… немного странным.
Кстати, он сказал «Стойло»? А не то ли это «Стойло Пегаса», в которое меня послал другой, не менее скользкий начальник? Странно. Я зашуршала газетами в папке. Так, «Последние новости», «День» и еще какой-то «Руль»… Выделенные карандашом статьи были все об одном и том же скандальном поэте. В «Руле» даже его фотографию разместили (довольно дурного качества фотка) – товарищ Есенин читает стихи на «суде имажинистов»: во взгляде огонь, подбородок закинут кверху, галстук-бабочка съехал на бок.
Получается, мой местный безымянный начальник, как и Гронский, настаивает на том, чтобы я шпионила за Есениным. Галя, похоже, этого не желает, хотя, конечно, она хотела бы принять участие в жизни великого поэта. Но выслеживать по поручению ЧК – это совсем не то, чем обычно занимаются влюбленные фанатки.
У меня не оставалось выбора: коли в «Стойло» отправляют сразу два босса, ехать придется. Вероятно, правила игры такими вышли, чтобы я не отнекивалась и не рванула сейчас же до Сибири или еще дальше от задания Лубянки. Я решила не вредничать и подчиниться. К тому же, мне и самой было любопытно, что за «Стойло Пегаса» и что за имажинисты такие…
Из Лубянки я вышла быстро. Не знаю, зачем Галя искала здесь работу – это было угрюмое пристанище неискренних и замороженных душ, нашедших отличное оправдание для своей подлости. А что – борьба с врагами отечества всегда актуальна. Вот только кто они, эти «враги», и чем они оличаются от «друзей»… Бррр (меня передернуло), сюда еще завтра придется возвращаться к порталу.
Я выскочила на бодрый морозец, запахнула поплотнее пальто, огляделась… и сразу же оторопела: напротив стояла запряженная в сани лошадь. Стояла и глядела прямо на меня. Настоящая, живая лошадь! Коричневая со светлым пятнышком на лбу. Вся такая пушистая, припорошенная инеем. Ой, какая милая лошадка… Я пригляделась, хохотнула – то есть, какой милый коник! Такое большое животное в нашем времени можно увидеть лишь на экране.
Длинная челка лезла в глаза прекрасного создания и, похоже, мешала смотреть. Я попыталась убрать ее, конь недоверчиво фыркнул, повел ушами и переступил ногами. Взгляд у него был странный, запах, кстати, тоже.
– От убогая барышня! Чаго под копыта-то лезть? Ох ты ж господи, она ишшо и пишшит, как кошка в марте… Болезная, али как? Коли лягнет, по-другому запишшишь.
От лошади меня оттащил бородатый детина в огромной дубленке, перевязанной крест-накрест шалью. Я с уважением оглядела туземца – это был таксист извозчик, по виду человек суровый и обстоятельный. Забыв обо всем на свете, я по-детски вцепилась в его рукав и затараторила:
– Как его зовут? Бублик?! Милый Бублик! Покатай, покатай меня на коняшке! Я никогда не ездила в санях, представляешь?! Меня научили запрягать лошадь, но я даже не знаю, как ее погладить, представь? А лошади морковку любят? Или яблоки? Наверное, бананы, точно! Можно, я ее с руки покормлю? А можно, я за уздечку ее поведу?..
Извозчик со смехом усадил меня рядом с собой на высокую скамейку, позволяющую видеть далеко вперед. Сзади, в санях, было более комфортное место для пассажира, но здесь мне понравилось больше. К тому же, на какое-то время мне было разрешено подержаться за вожжи – длинные ремни, позволяющие управлять этим очаровательным транспортным средством. Извозчик лихо щелкнул кнутом, но до лошади даже не дотронулся – умное создание легко побежало, лишь услышав звонкий звук. От восторга я запищала, но таксист сурово сдвинул брови. Пришлось внять голосу разума и примолкнуть – трепетное животное может испугаться громких взрывов моих эмоций.
Сверху глядеть на Бублика было не так интересно: внушительный зад с черным хвостом, спина и полускрытая гривой длинная шея. Глаз прекрасного коня отсюда не было видно.
– Куды едем-то, барышня?
– Вперед! Вперед! Просто покатай меня!
Сани скользили гладко, чуть покачиваясь, на поворотах немного накренивались, но так было даже веселее. И никаких ремней безопасности! Да уж, так я еще не передвигалась по Москве… Кстати, о столице. Только сейчас я заметила, что на город опустился вечер. Небо стало совсем черным, но чистый снег матово и тускло подсвечивал улицы. На низких столбах настоящим, не электрическим светом горели фонари, окна домов сияли, лавки были еще открыты… и повсюду сновали люди. Много людей. Сотни, тысячи людей, целый поток. Наверное, в доковидные времена в метро именно такие толпы и ездили.
Я вдруг задумалась – нельзя забывать, что я нахожусь в игре. Скажите пожалуйста, как вообще возможно продумать и прорисовать такое количество деталей? Ведь каждый человек, мимо которого я проезжала, был уникален. Это не был какой-то общий шаблон, как обычно бывает в играх, здесь все было слишком реалистично, просто до жути. Таких жизненных игр не бывает. Невозможно придумать, чтобы вон та толстая баба в телогрейке и платке озирала витрину модных платьев взглядом людоеда. Она должна быть презрительной к роскоши, ведь она – модный нынче рабочий класс. Или те два оборванца-беспризорника под фонарем – они не считали мелочь, что было бы нормально в подобной игре, они с любопытством листали книгу. Или вполне миловидная барышня, одетая по моде. Девушка безобразно ковыряла в носу, такое вряд ли пропустил бы этический контроль. Или тот, приличного вида господин, взял да оперся на изгородь и старательно и неторопливо принялся соскребать палкой навоз с калоши…
Людей было очень много, и каждый из них был уникален. Даже солдаты, шагающие строем по проезжей части, были разными. Один, чернявенький, лихо подмигнул мне, другой тайком от всех откусил булку. Колонна нестройно пела:
– …Всякий французский, английский солдат
Нашим солдатам и друг и брат.
Ведь от тайги до британских морей
Красная Армия всех сильней!..
Услышав что-то знакомое, я с хохотом начала подпевать. Толкнула таксиста под бок:
– Везите меня на Тверскую тридцать восемь, в «Стойло Пегаса».
– А-а, – с видом знатока протянул извозчик. – Отчего ж я сразу не смекнул, куды вас везти? Там вы все такие.
– Какие?
– Малохольные. Деньги-то есть, убогая?
Я выгребла из кармана все, что в нем было, сунула в рукавицу таксисту. Тот со вздохом отсчитал какую-то мелочь, остальное протянул обратно.
– Эх, барышня-барышня, ты, ясно, блаженная, но того, поостереглася бы…
Чего я должна была остеречься, он не уточнил, но до адреса довез быстро. Даже слишком быстро, я еще не успела накататься.
Со вздохом проводив взглядом своего таксиста и его несравненного коня, я направилась к кафе. У входа притопывал на морозе внушительный крендель с бакенбардами. Его плечи были едва на шире тех дверей, открывать которые он был приставлен. Вышибала и швейцар в одном лице – весьма экономично и похвально со стороны владельцев этого клуба. Хотя, это было так странно – видеть на подобной должности не бота, а человека.
На стеклянной двери была наклеена написанная вручную, почти нечитаемая афиша с обилием фамилий и восклицательных знаков. Всю ее я просматривать не стала, потому как поняла, что не на шутку замерзла. Все же только сегодняшним утром я была в жарком июне, и уже через пару часов мерзну в декабре. И ботинки у Гали были осенние, в них попал снег и сверху и снизу, с протертой подошвы. К тому же, я почувствовала, что совсем не мешало бы навестить такую достопримечательность, как местную дамскую комнату (пардон, но все естественно).
…Через некоторое время я сидела в баре и, глядя невидящими глазами на бармена, пыталась прийти в себя от увиденного. Когда Санчо говорил об этом времени, он упоминал пятый самостоятельный уровень быта. Что подразумевалось под этим определением, я как-то не додумалась спросить, а стоило. Да уж, бедные люди начала двадцатого века! Как можно жить в подобных антисанитарных условиях?.. Нервно хихикнула: бывало, с отцом я выезжала на природу и поэтому знаю, что означает выражение «туалет за первым кустиком». Здесь же, в центре Москвы, увидев банальную загаженную дырку в полу, я оторопела. Отсутствие санитайзера меня подкосило еще больше, показалось, что вымыть руки в ледяном «умывальнике» практически невозможно. После обнимашек с лошадью бактерии точно остались. Представляю, каково было бы на моем месте изнеженному Петьке! Однозначно – стресс и неделя на атридепрессантах.
