История и люди – канва для фантазии автора

В книге использованы стихи в переводе: В.Левика, Р.Лившица, А.М.Форос, А.Махова, С.Маршака, Б.Пастернака.

Июнь 2048 года, Москва.

На университетской сцене подходил к концу отчетный спектакль. Дипломники давали безвкусно обработанную на новый лад пьесу, что-то из Островского. Нескладный поклон не удостоился и хлопка, уставшие артисты удалились. Комиссия и преподаватели, среди которых были весьма именитые мэтры, не спеша приступили к обсуждению оценок выпускников.

На последнем ряду двое немолодых людей – седовласый пышноусый мужчина и элегантная дама – громко перешептывались, будто подростки.

– Стоило сорок лет ждать, чтобы посидеть с тобой на местах для поцелуев! И ради чего, Галя? Ради этого? Нет, и не уговаривай, это же бездарность, абсолютное ничтожество!

– Присмотрись получше, она не так уж и глупа. Дай девочке шанс.

– Я не посмею доверить систему этому пустоголовому созданию.

– Ты сделаешь это, Андрей! В ней есть то, что ты так давно ищешь – природная интуиция, энергетика. Если ты не почувствовал с последнего ряда, приходи ко мне на чай, ее я тоже приглашу.

– Эта женщина зовет меня на чай! О боги!.. Нет! И не проси. Я занят. Меня ждут в Думе.

– Да брось, Андрюшка! В Думе тебя уже давно не ждут.

– Она же дочка Елены, в ней надежности ни на грош!

– И Энова, а тот – сам знаешь кто. И откуда. Если и отправлять кого, так уж точно эту девочку. А насчет бездарности, так это ты зря. Гениями не рождаются, уж тебе-то это известно лучше других. Все, жду тебя завтра вечером к восьми, и не забудь взять то, что тебе нужно для анализа крови. Не знаю, чем вы, инквизиторы, пользуетесь – древними шприцами с иглами, скальпелем, мачете или еще какими пыточными инструментами. Да, я не жалею бедную девочку, но она поймет, ведь я стараюсь ради ее будущего… Все, Андрюшка, жду. И не отнекивайся, ссылаясь на якобы важные встречи. Я уверена, Гале Логиновой ты не откажешь.

Дама, не прощаясь, ушла, а мужчина почесал в затылке и, глядя ей вслед, крякнул:

– Уж это ты точно сказала… Когда ж я отказывал Гале Логиновой?..

Андрей Дмитриевич Гронский неторопливо вышел на широкий двор, сожмурился от яркого солнца, вальяжно уселся в мягкое уличное кресло под липами. Устроился так, чтобы хорошо были видны автоматические двери университета.

Июнь нынче был солнечным и жарким, о прохладе лишь мечталось. Подлетел бот-секретарь, бесстрастно предложил холодный напиток. Старик послушно взял бутылочку, скривил ус и пробурчал:

– Санчо! Бездушная тварь, будто не знаешь, что я не люблю этой гадости? Окрошки бы на квасе предложил, так ведь нет, колу подаешь…

– Я не бездушная тварь. Я Санчо, ваш консультант. Эта кола – препарат от артрита, он полезен для ваших суставов, шеф. Смею напомнить вам о двух встречах, запланированных на сегодня. Через два часа и через пять часов тридцать минут.

Гронский отмахнулся от надоедливого бота и присмотрелся к входу в университет. Стайка сдавших экзамен студентов, уже выпускников, весело общаясь и чирикая, будто стрижи, вылетела наружу. Их свежий, бойкий вид вселял надежду.

Когда Гронский был в их возрасте, молодежь сидела по домам на удаленке. Обучались студенты по интернету, личное общение было ограниченно, оттого и возникли проблемы, ставшие теперь ребром… Сначала онлайн-игры, потом онлайн-обучение, затем онлайн-семьи и совсем уже полный бред – заочные родители, доверившие своих малышей более надежным, чем человек, ботам.

Робот обеспечит безопасность, санитарную чистоту и внимание к чаду круглые сутки. Он вовремя накормит, приглядит, укачает. А когда ребенок подрастет, бот не посоветует ему опасных книг, не покажет дурного примера, ограничит малыша от нежелательных контактов в сети. Никакая самая заботливая бабушка не могла воспитать ребенка лучше, чем бот. Ведь бабуля – лишь человек, который может отвлечься, заснуть и не заметить, что дитя залезло в микроволновку или засунуло пальчик в миксер. Роботы выручили родителей, дали им уверенность в безопасности жизни их чад.

Но в итоге все эти предостережения сделали новое поколение бездарным, напуганным, безинициативным и попросту глупым. Доверив все бездушным механизмам, человеческое общество стало зависимым от них. Полная душевная деградация замаячила в самом недалеком будущем.

Прошло много времени, пока светлые головы – в основном электронные – не осознали, что личное общение важно для развития не только ребенка, но и всего человечества. Необходимо было переводить обучение, работу и всю жизнь в прежний, офлайновый режим. Но, как оказалось, принять решение было легко, а вот осуществить куда труднее. Страшно было отпускать дитя из дома, в ужасный мир, где возможны физические контакты. А если пристанут роботы-рекетиры? Или грабители? Активисты кричали в сети, что нужно быть храбрым, что наши прадеды не знали, что такое интернет и общались без сети. Некоторые храбрецы даже начали выходить на улицу, оставив гаджеты дома. На них глядели с опаской и недоверием, как если бы в прежние времена глядели на человека, осмелившегося выйти без одежды.

Новые политики (одно время в их числе был и Гронский) поднялись на волне офлайна, принялись переубеждать население – начинать надо с системы образования. Сперва – институты, а уж после школы и сады.

Первые ласточки-университеты, рискнувшие перейти на офлайн, пустили в свои двери подросших в домашних теплицах недорослей. Испуганные, будто совята на ярком солнце, бестолковые и беспомощные, сначала они сторонились друг друга и преподавателей, но вскоре природа взяла свое, и молодые люди начали общаться.

И вот теперь Гронский наблюдал за одним из первых таких выпусков: ребята вылетели стайкой на залитую солнцем университетскую лестницу, атаковали ботов заказами мороженого и ледяного кофе. Всей группой они играли в какую-то глупую голографическую игру, нечто простое, бессмысленное и кислотно-яркое. Сообща они пытались построить в университетском дворе огромную башню-тетрис из сочных объемных фигур. Глядя на ребят, можно было с радостью выдохнуть – труд Андрея Дмитриевича в Думе в последние годы был не напрасным. Дети становились вполне нормальными, такими, какими были ребята в детстве Гронского.

Но вот кандидатура, которую настойчиво предлагала ему одноклассница-Галя, вызывала сомнение. Андрею Дмитриевичу нужна была личность, харизма, обладающая внутренней силой, а тут – непонятное невзрачное создание, очень коротко стриженное и одетое как мальчишка, худощавое, блеклое. Девчонка без интереса попереставляла фигуры из воздуха, потом, заметив Гронского, что-то сказала друзьям – те рассмеялись. Насвистывая, она в три прыжка одолела высокую лестницу и скрылась за липами.

– Вы – Андрюшка, – звонкий голос над ухом заставил старика едва ли не подпрыгнуть. Кандидатура нахально хрустела биочипсами и, прищурившись, с любопытством изучала Андрея Дмитриевича. Яркое пятнышко пирсинга на брови отвлекало на себя внимание с невзрачного девичьего лица. – Куда бабулю дели? Как вам наш спектакль? Вы нам всем мешали работать, болтали на заднем ряду. Вы представьте, как трудно сосредоточиться на роли, когда и текста-то толком не знаешь. Я у тети Гали ваши фотки видела. В детстве вы прикольным были, я бы такого подразнила. Мама должна была. Вас точно не троллили в детстве? Забавный такой лопоухий мальчонка был. А, да уши у вас и сейчас торчат, только волосами прикрытые. Ну-ну. Вот только зря усы отрастили. И пузо. Ой, пардон! – она расхохоталась.