Со временем у нас определилась своя стратегия захвата. При сближении с беглецами мы рассыпались и старались обойти их с тыла, образуя нечто вроде подковы. Надо сказать, что поросята отличались исключительным проворством и хитростью, и нам требовались большая выносливость и терпение для проведения задуманного маневра. Несколько раз, сами того не подозревая, нам помогли мальчишки со Скаковой. О них было известно, что они «настоящие головорезы». При появлении на их территории поросят «головорезы» с гиканьем бросались ловить их. Даже если им удавалось ухватить одного из парочки, это еще не было победой. Юркое существо проскакивало буквально между пальцами и начинало метаться по полю, уходя от «головорезов со Скаковой» и от нас, что крайне осложняло наши действия. Тем не менее, ребята, как и мы, не оставляли надежды догнать беглецов и заходили, скажем, с левого края, мы же, поняв маневр, перекрывали правый фланг. Гонки по беговому полю могли длиться бесконечно, пока нам не удавалось перехватить инициативу и заставить поросят соединиться в беге. И тогда с победным кличем «ура…а…а» мы гнали их в родные Пенаты и водворяли в сарай. Ну и бегала же я в те дни! Иной раз удавалось даже обогнать кого-нибудь их моих подопечных. Помню один такой случай. Во все ускоряющемся беге я ухитрилась обогнать беглеца и, зайдя ему анфас, бросилась на него сверху и моментально ухватила передние лапы. И вот, дрожа и задыхаясь, я тащу свой трофей, крепко держа поросенка за передние лапы, а он упирается, визжит, и пена течет из несмыкающихся челюстей.

Очевидное нежелание поросят вести соответствующий их природе размеренный образ жизни требовал постоянного моего присутствия дома, что было невозможно и невыносимо. Была надежда, что если в течение дня прогуливать их в какой-нибудь контролируемой форме, поросята утратят интерес к побегам. Довоенные садики давно уж лишились своих заборов и были превращены в огороды – в пределах двора не было ни одного огороженного пространства. Проще говоря, во дворе не было загона для нашего «скота». Кому-то пришла блестящая идея прогуливать поросят на манер собачек на поводке. Из-за отсутствия такового делались множественные попытки использовать куски веревки и даже отцовский ремень. Но веревочная петля либо душила несчастного, либо позволяла, не будучи сильно затянутой, выдернуть остроухую головку и умчаться от своих мучителей.

Не оправдал себя и брючный ремень. Поскольку в наличии имелся всего один экземпляр ремня, было решено выгуливать поросят поодиночке. Мы просверлили дополнительные дырки, и я уже видела себя, ведущей в ошейнике поросенка, мирно пощипывающего дворовую травку. Но, «покой нам только снится». Все с самого начала пошло наперекосяк: с большим трудом нам вчетвером (трое сестер Пасенковых и я) удалось нацепить на поросячью шею ременную петлю. Дальше хуже. Как только сестры оставили меня один-на-один с вконец разнервничавшимся свободолюбцем, он со страшной силой рванулся вперед и петля затянулась. Дикий визг, хрип, конвульсии… Чуть ослабила петлю – опять рывок – и я лечу на землю, а поросенок – в бега…

Была сделана попытка привязывать их веревками к специально вбитым в стену сарая крюкам – пустое! Рвали веревки и уходили… Все лето прошло в охоте на поросят. В конце концов они стали неотъемлемой частью моей жизни. Пожалуй, я испытывала к этим существам вполне материнские чувства. Мне нравились их нежные розовые пятачки и жесткие спирали хвостиков. Их тощие бока вызывали жалость. Но как же я страдала от их упорного желания сбежать.

Между тем вокруг моих подопечных начали сгущаться тучи. Все чаще и чаще в разговорах родителей стали слышаться туманно-прозрачные фразы: «Пора что-то делать…», «Не в коня корм…», «Да, но кто… и как?», «А ты подумал, чем…». Одним осенним вечером загадочная беседа велась с участием Антонины Викторовны, соседки из парного нашему дому коттеджа. «У меня есть прекрасный топорик и ножи остались еще от бабки. Превосходная сталь… наточим…». – «Но кто сможет это сделать: никто не умеет… Михаил? Так он молоток толком держать не умеет – не то что топор… У него вообще руки не из того места выросли… типичный интеллигент…», шептала мама, нелестно отзываясь о своем муже. Разговор происходил за столом с керосиновой лампой в тот редкий вечер, когда папа был дома. Соседка решительно сказала: «Надо попытаться – я помню, как у нас дома повар сам закалывал кабанчика перед Рождеством…». После долгих взаимных уговоров было решено обоих незадачливых бегунов лишить жизни в первый же день, когда папа снова будет дома.

Если говорить всерьез, то у несчастных действительно не было никаких оснований для продолжения жизни. Пойло, приносимое сестрой с фабрики-кухни, суфле – другая разновидность пойла (предназначавшегося, правда, для людей, но из-за абсолютной несъедобности отдаваемое поросятам), добываемое мною, и бесконечнный сбор травы с участием сестер Пасенковых во дворе и на Ипподроме вместо ожидаемого привеса приводили ко все большему отощанию наших скотов. При этом с возрастом они набирали резвость, а их хитроумию можно было только дивиться. Да и я, как свинопас, явно сдавала позиции. Школа и ранняя темнота не давали возможности держать их под постоянным наблюдением. Реальной угрозой становился их безвозвратный побег. Случись такое, произошла бы сущая трагедия: при всей худобе «что-то да должно было быть на их костях» – говорила мама. Голод глухого сорок третьего года вынуждал взрослых постоянно думать о пропитании и пускать в ход все пригодное для еды, а уж на это «что-то» вообще возлагались большие надежды.

Воскресным зимним днем все участники заговора собрались в глубине двора у дровяных сараев. Порешить бедолаг должен был папа. Поросята же, как будто проведав о страшном приговоре, истошно визжали и в конце концов сбежали. Ну, по снегу им было далеко не уйти – заговорщики довольно быстро их изловили, но запал пропал, решимость испарилась. Похоже было, что они – взрослые – даже рады такому исходу дела. И тогда было положено призвать дядю Митю. Все согласились, что он вполне годится на роль закалывателя: тут ведь не надо было крепко держать левой рукой ружье во время выстрела. «Как-то он справляется со своими поросятами. Митя сам говорит, что только свинина их и спасает», – говорила мама. «А помнишь, как в прошлом году он приносил сало… это ж от его кабанчика», – добавляет она, обращаясь к отцу. «Да уж конечно – колоть не стрелять», – ехидно замечает папа.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.