– Кто ты? – недоверчиво спросила Галя.

– Честно говоря, я даже не знаю, как тебе это объяснить, ведь на вашем языке нет такого понятия.

– Тогда скажи, как это звучит на твоем языке.

– Мой язык не звучит. Мой язык – это язык образов. У нас нет слов, нет четко построенных фраз. Только образы.

– Я, скорее, готова поверить в оборотня, вампира или колдуна – ты тут неплохо продемонстрировал свои способности, – но инопланетянин… это уж слишком.

– И тем не менее это так. Я просто хочу, чтобы ты видела во мне человека, и ты видишь. Образ. Иллюзию. Не более того.

– Но я же могу тебя потрогать, – возразила Галя и дотронулась до его плеча.

– Иллюзия, – спокойно ответил Егор.

– А твои родители? Кто были эти люди, которые приходили сегодня на торжество?

– Иллюзия, – повторил Егор.

– Что ты заладил: «иллюзия, иллюзия»… Ну, допустим, ты не врешь. Тогда зачем ты мне все это рассказываешь?

– Потому что ты единственная, кто достоин знать это.

Егор коснулся ее щеки. Гале сделалось приятно, она схватила его руку и прижала к груди.

– Это… иллюзия?

– Это – да, – ответил Егор и поцеловал ее в губы.

Галя не сопротивлялась. Напротив, она обхватила его голову руками и долго не выпускала, стремясь продлить сладостное мгновение. Никого она еще так не целовала. Что-то теплое и спокойное потекло ей в душу с эти поцелуем, прогоняя все печали и обиды, неся мир и покой. Даже та недавняя сцена в коридоре, когда Галя застала Андрея с другой, показалась ей сущим пустяком. Она вдруг захотела испытать то же, что чувствовала Валентина, когда Андрей целовал ее грудь.

Галя незаметно скинула платье с левого плеча и, отстранившись немного, прошептала:

– Поцелуй.

Егор дотронулся кончиками пальцев до нежной девичьей груди, томившейся и жаждущей его губ, и легкая судорога пробежала по ее телу.

– Это все не то, – сказал Егор. – Это иллюзия. Позволь, я покажу тебе кое-что.

Он подхватил Галю и уложил на парту.

– Закрой глаза. Не бойся.

Галя повиновалась.

– А теперь можешь открыть, – услышала она.

Галя медленно разомкнула веки и увидела над собой светящееся, мерцающее синими и зелеными переливами, облако. Егора нигде не было. Только это облако, которое медленно опускалось на нее, окутывая прохладным и одновременно теплым светом. Она почувствовала легкое покалывание по всему телу, потом словно сгусток тепла собрался возле ее ног и стал медленно двигаться вдоль тела. Огромное, бесконечное сладостное чувство охватило Галю. Яркая звезда вспыхнула прямо над головой и упала ей на грудь, проникая в самое сердце, обжигая все внутри. Галя вскрикнула и замерла.

Ей показалось, что она не дышит, а сердце остановилось. Но вскоре осознала, что дышит, часто и глубоко, а сердце колотится в груди с такой силой, будто собирается выпрыгнуть. Облако над ней стало сгущаться, темнеть и отступать, а через минуту у ее ног стоял Егор. Лица его она не видела – оно было в тени, но Галя знала, что Егор сейчас улыбается. Волосы на его макушке блестели в свете фонарей, образуя над головой причудливый ореол.

– А вот это уже не иллюзия, – сказал Егор, помогая Гале подняться. – Ну, мне пора.

– Пожалуйста, – сказала Галя, потянувшись к нему губами, – еще одну маленькую иллюзию. – Она вдруг ощутила всю безысходность ситуации, поняла, что еще чуть-чуть, и она потеряет Егора, даже не успев обрести его, ей стало до слез обидно. – Ты вернешься?

– Да.

– Когда?

– Не скоро. Может, через сто лет, а может, через двести.

– Значит, я тебя больше не увижу?

Губы ее задрожали, глаза заблестели.

– Ты удивительная девушка, – сказал Егор. – У тебя огромное сердце. Столько тепла, доброты и любви, сколько живет в тебе, редко помещается в одном человеке. Не бойся дарить свои чувства, у тебя их всегда будет в избытке. Ты и мне немножко подарила, а значит, я ухожу не с пустыми руками. Но, если позволишь, я с удовольствием возьму еще один маленький довесочек.

Егор подошел к ней и поцеловал.

– Уже светает, – сказал он, кивнув на окно. – Скоро бал закончится.

– И карета превратится в тыкву, – вспомнила вдруг Галя.

– Прощай, – сказал Егор, отступая вглубь кабинета.

Светящееся облако поднялось в воздух, переливаясь тысячами оттенков синего и зеленого, ярко вспыхнуло и стало медленно таять.

В коридоре послышались торопливые шаги.

– Туманова! – донесся из-за двери голос завуча.

– Галя! – это уже Ирина Николаевна.

Облачко еще несколько раз мигнуло и окончательно растаяло.

Дверь распахнулась, в класс ворвались завуч, классный руководитель и несколько ребят. Вспыхнул свет.

– Ты куда пропала? Мы тебя обыскались. Разве так можно? – накинулась на нее Ирина Николаевна. – Что случилось? Почему ты плачешь?

– Все в порядке, – спокойно ответила Галя. – Просто захотелось побыть одной.

– Ты точно одна? – недоверчиво спросила Ирина Николаевна, заглядывая под парты, словно ища кого-то, потом прошла в лаборантскую, зажгла там свет и вернулась. – Ты Егора не видела? Он тоже куда-то делся.

– Наверное, домой ушел, – сказала Галя и подошла к окну. – Рассвело уже.

Солнце еще не взошло, но город уже сбросил с себя пелену ночи. На улице было пустынно. Легкий утренний ветерок ласково трепал молодые деревца в школьном саду. Серая лента дорожки протянулась от школы к воротам, за которыми начиналась совсем другая, взрослая жизнь. По дорожке, держась за руки, уходили Ольга и Кирилл. И ничто на свете их сейчас не тревожило. Они просто шли и наслаждались тем чудесным мгновением, когда два любящих сердца, пройдя долгий тернистый путь, наконец, обретают друг друга.

Журнал «Порог», Кировоград, 2007, №9

Сильный удар в спину, и такое ощущение, что тело плавно, как в замедленном кино, рассыпается на миллионы песчинок. И внезапно – вновь удар, только на этот раз в грудь. Песчинки, теперь уже с бешеной скоростью, начинают срастаться, и страшная тяжесть обрушивается на все тело.

Челнок «Пионер-19» вынырнул из гиперпространства в заданной точке. Позади и немного сбоку приветливо светил желтый карлик Лючия, почти такой же, как Солнце. А внизу была планета Лидок, голубовато-зеленая, сплошь покрытая огромным материком, лишь на полюсах темнели воды северного и южного океанов, да посреди материка крупными оспинами выделялись пятна внутренних морей.

Федор Остапчук, доцент Европейского университета биологии, знал, что на Лидоке их восемнадцать. Но прилетел он сюда не из-за них. Пять лет назад группа энтузиастов высадилась на планете и построила здесь уникальную ферму по разведению крокодилов. Прочитав об ошеломляющих успехах фермеров Лидока, он сразу решил, что этот феномен должен стать темой его докторской диссертации. К своим тридцати годам Остапчук уже пользовался заслуженным авторитетом в научных кругах, несколько его работ были отмечены наградами Европейской и даже Всемирной академии наук. Разработанный им биоускоритель с успехом применялся в животноводстве. Этот препарат вызывал ускоренный рост в течение первого года жизни. Таким образом, через двенадцать месяцев новорожденная телка превращалась во взрослую корову, после чего биоускортель самостоятельно распадался. Причем это никак не сказывалось на качестве мяса и молока, что было неоднократно подтверждено специально проведенными исследованиями.

На мониторе зажглась надпись: «Тип посадочного дока определен. Совершить посадку?»

– Внимание! – произнес Остапчук. – Это челнок «Пионер-девятнадцать», бортовой номер ноль сто восемьдесят шесть, запрашиваю разрешения на посадку.

На самом деле, в таком запросе не было никакой необходимости – бортовые системы уже передали на базу свои данные и получили подтверждение. Но голосовой контакт – это, своего рода, традиция, выработанное годами правило этикета.

– «Пионер-девятнадцать», это ферма. Добро пожаловать на Лидок!