Горен поспешил исполнить ее требования, потому что все боялись темпераментной, скорой на расправу Хелим. Закончив, он сказал:

– Кстати, сегодня у меня день рождения. Я пойду в «Свирепого орка». Если хочешь, приглашаю тебя на гном пива. (Гномом называлась маленькая кружка пива за медную монету, такое угощение мог себе позволить даже Горен.)

Хелим Рыжая повесила корзину на руку и одарила Горена плутовской улыбкой.

– Посмотрим, – ответила она и, покачивая бедрами, отправилась в башню.

Горен с удовольствием пригласил бы и мать, но Дерата никогда не ходила в трактиры. Она, все еще молодая женщина, вела себя так, словно жизнь ее подходила к закату. Горен помнил, что мать всегда была такой, но сегодня очень жалел об этом. Ему так и не удалось заставить ее рассмеяться, она казалась замкнутой, и все ее думы были исключительно о работе. Возможно, она была самым одиноким человеком на континенте, но это она сама себя такой сделала.

«Почему? – который раз спрашивал себя Горен. – За что она так себя казнит? Почему не обращает внимания на любовь Дарвина Среброволосого, почему не соглашается быть его женой? Ей было бы гораздо легче, она могла бы стать счастливой. Никто не заслуживает такой жизни, как у нее».

Как всегда, трактир был полон. Горен заказал себе гном пива и молча выпил за свою удачу. В течение вечера он угостил нескольких случайно зашедших на огонек гвардейцев. Хелим Рыжая так и не появилась. Около полуночи Горен поднялся. Он устал, день выдался предельно насыщенный. Он получил два удивительных подарка: стал владельцем Златострелого и приобрел право называться Говорящим с ветром. Достаточно для того, чтобы лечь спать вполне удовлетворенным.

Горен вышел из душного помещения и с наслаждением вдохнул свежий воздух. И тут же решил провести ночь возле Златострелого, самого лучшего и верного друга. Завтра снова начнется каждодневная суета, но ночь он хотел провести в свое удовольствие.

Войдя в конюшню, он сразу понял, что там кто-то есть. Невольно рука потянулась к поясу, на котором с начала весны висел короткий острый меч.

– Выходи на свет, – велел он незнакомцу. Бледная луна, заглядывавшая в открытую дверь и щели, мрачным холодным светом осветила кипы соломы.

Что-то блеснуло, и глаза Горена широко раскрылись от удивления, когда он узнал длинные распущенные рыжие волосы Хелим. Она вышла из-за балки и медленно, со странной улыбкой и сияющими глазами, приблизилась к Горену.

– У меня чуть было не лопнуло терпение, – сказала она мурлыкающим голосом. На ней было тонкое, почти прозрачное платье с крохотным лифом, в лунном свете ее женственные формы казались особенно привлекательными.

В горле у Горена пересохло.

– Ты… здесь… я думал… – запинаясь, бормотал он.

– Ты действительно тупица, – проворковала она, прижимаясь к нему и кладя ему на затылок обнаженные бледные руки.

У Горена закружилась голова, он перестал понимать, что с ним происходит. Все его тело вдруг превратилось в костер, на него обрушилась лавина доселе не изведанных ощущений. Еще ни разу в жизни он не подходил так близко к женщине; времена, когда Дерата брала его на руки, давно прошли – к тому же это совсем другое.

– Я… – начал он растерянно, но так и не смог договорить.

Хелим прижала свои мягкие полные губы к его губам, а потом начала делать и вовсе неслыханное. Он чувствовал движение ее страстного теплого языка, дергающегося у него во рту, как вытащенная на берег рыба, язык стучал по его зубам, обвивался вокруг его языка.

Но ужас продлился не долее секунды, потом Горен освоился. Существуют вещи, которым не нужно учиться, они присутствуют в человеке как данность; сначала, возможно, он был несколько неуклюж, но потом четко знал, что именно нужно делать, и опыт его рос с каждой минутой.

По крайней мере, он очень быстро заставил Хелим не только мурлыкать, но и издавать резкие короткие звуки. Оказалось, что у него врожденный талант. Он хотел еще и еще, луна давно уже скрылась за лесом, когда он наконец остановился и, изможденный, рухнул на солому.

– Мне и в голову не приходило… – прошептал он, блаженно улыбаясь.

Хелим склонилась к нему и погладила его по груди.

– Ты сам себя сделал, Горен Говорящий с ветром, к тому же мне очень понравились твои способности, – прошептала она. – Мы займемся этим еще…

Горен не спрашивал, с чего вдруг она так переменилась: сначала полное неприятие, а теперь эта готовность отдаться. Он был счастлив, и это счастье подарила ему Хелим, чудесная девушка, страстная и нежная. Не успел он оглянуться, как его настигла первая любовь, и пока это было самое лучшее из всех испытанных им чувств.

– Ну, что случилось, соня! – Магистр Альтар сильно толкнул Горена в бок. – У нас экзамен, а ты спишь!

– Нет, я не сплю! – заверил его Горен и быстро выпрямился.

Хелим сдержала слово. Они встречались почти каждую ночь и активно продолжали заниматься тем, что началось в день рождения Горена. Молодой человек не мог думать ни о чем другом, только о ней, о ее ямочках, которые появлялись, когда она улыбалась, о ее блестящих рыжих волосах, которые как медь сияли на солнце, о ее грациозных движениях и гибком теле. Это было как дурман, но без сопутствующих дурману головной боли и похмелья, и его постоянно тянуло к ей.

– Так, – с сомнением произнес алхимик, мрачно сдвигая кустистые брови. – Посмотрим. Мы остановились на истории. Ты меня слышишь?

– Да, мастер!

– Хорошо, начнем с появления первых драконов в Годеланде.

– Это произошло приблизительно сорок пять тысяч лет назад, мастер. «Я поцелую ее сорок пять тысяч раз».

– Появление первого человека?

– Пять тысяч лет спустя. «Я посажу для нее пять тысяч кустов роз»:

– Когда гномы обнаружили людей?

– Миллион лет назад. «Я достану для нее с неба миллион звезд».

– Скрипка Цербо! Что за чушь ты несешь! – Он схватил линейку и треснул ею Горена по голове, что заставило юношу прийти наконец в себя.

– Извините, мастер, я хотел сказать, тысячу лет назад, – поправился он и, не переводя дыхания, продолжил: – Примерно шестьдесят лет спустя была провозглашена Гибернийская империя, на трон взошел первый Божественный император. Позднее были исследованы отдаленные континенты, а потом, около семисот пятидесяти лет назад, началась Первая война между народами. Через тридцать лет империя развалилась на Нортандер, Хоенмарк и Новую империю, где мы не бываем. Эльфы обосновались в Финонмире. Шестьсот лет назад благодаря вмешательству Стражей заканчивается война Шести Народов. Не в последнюю очередь из-за того, что Фиал Дарг…

Горен испуганно замолчал, потому что в комнате вдруг потемнело, хотя на улице ярко светило солнце. Но его лучи не проникали в башню, вмиг погрузившуюся в сотканный из тумана мрак. Даже воздух стал тяжелым и густым. Горен услышал голоса, шепчущие какие-то слова на незнакомом языке, и спина его тут же взмокла от пота.

Магистр Альтар подскочил.

– Замолчи, глупый мальчишка! – Он описал в воздухе несколько кругов и пробормотал заклятие. Горен заметил, что вокруг них образовался странный туман, который непонятным образом отделял их от всего остального мира.

– Что за дурь! Тех, о ком не говорят, нельзя называть по имени! – испуганно пробубнил Альтар. – Ты снова рылся в старых бумагах? Не помню, чтобы я тебя этому учил!

– Просто я прочитал о них в старых Хрониках. Прошу прощения, мастер, но кто они, Те, о ком не говорят? – Горен, отошедший от испуга и не заморачивающий себе голову суевериями, превратился в слух, надеясь, что на этот раз получит ответ на свой вопрос. Похоже, речь идет об очень увлекательной истории.

В виде исключения магистру захотелось поговорить.

– Вижу, – вздохнул он, – придется тебе рассказать, иначе ты не оставишь меня в покое, к тому же тогда ты, возможно, станешь более осмотрительным и не будешь произносить их имен, не защитив себя предварительно магической формулой!