Хелим шла рядом.
– Горен, – прошептала она, – смотри.
Он невольно покосился на нее. Она слегка согнула колени, выпрямила спину и плавно переставляла ноги, не двигая корпусом, руки же держала прямо.
Он повторил за ней, и это помогло. Конечно, так он бы не смог пройти целую милю, но двадцать пять шагов до поилки все-таки одолел.
– Хорошо, – сказала Хелим, – а я ухожу.
Горен вылил оба ведра в поилку. Пока текла вода, текли и слезы, которые орошали ту самую цель, которой он, наконец, достиг.
Услышав шаги матери, Горен спрятался в соломе. Но на его поиски ей понадобилось времени не больше, чем соколу на поимку голубя. Она схватила его за рубаху и вытащила из соломы.
– У тебя получилось, – сказала она. Это было утверждение, а не вопрос.
Горен кивнул. На улице уже стемнело, и мягкая ночная прохлада уменьшила бушевавший в нем жар. Ладони горели, двигаться он практически не мог. Кое-как привел одежду в порядок, но чувствовал себя больным и жалким. И не ощущал восторга от достижения цели.
– Сегодня ты многому научился, – продолжала мать. – Убедился, что у тебя есть воля. Определил границы своих возможностей. И понял, что, если хочешь преодолеть самого себя, нужно прислушиваться к чужим советам. Теперь ты знаешь, что должен внимательно выслушать полученное тобой задание, понял, от чего следует отказаться, а чего можно добиться хитростью, но не прибегая к обману.
Горен поднял голову. От пыли и слез глаза у него покраснели и распухли.
Дерата поставила перед ним корзину, от которой аппетитно пахло жареным цыпленком, свежим хлебом и яблоками.
– Я горжусь тобой, сынок. Завтра можешь отдохнуть.
В горле у Горена пересохло. Если бы он сказал хоть слово, он бы заревел. Он смертельно устал, так что не мог полностью насладиться радостью от первой похвалы матери.
А еще знал, что дальше последует кое-что еще, связанное с Захарием.
И попал в точку.
– Если, конечно, – продолжала Дерата, – Дарвин Среброволосый разрешит нам остаться, а не прогонит из города как шелудивых псов, потому что ты напал на его племянника. Услышав о драке, отец Захария пришел в негодование и потребовал для тебя самого сурового наказания.
– Которого не последует, – раздался голос правителя Лирайна у нее за спиной, и Горен сжался. Глаза у него расширились, потому что он увидел Захария, которого Дарвин Среброволосый тащил перед собой, держа за шиворот.
– Давай, – велел он. – Извиняйся.
Удивленный Горен выпрямился. Он слышал тяжелое дыхание Дераты, спина ее напряглась:
– Господин, мой сын…
– Я говорю не о Горене, – нетерпеливо прервал ее Дарвин Среброволосый. – Захарий.
Он ущипнул племянника за щеку, и его глаза от боли наполнились слезами. Было видно, насколько унизителен для него этот разговор. Дрожащими губами он пробормотал:
– Мне… мне очень жаль, Горен Безот… в смысле, Горен. Я не это имел в виду, и… и… я извиняюсь и перед вами, капитан. То, что я сказал… – голос его превратился в каркающий шепот, половину звуков он проглатывал, – было… гнусно…
– Так, – проговорил наместник. – А теперь убирайся к отцу и плачь ему в жилетку, но если я еще раз услышу, как ты издеваешься над Гореном, я дам его матери указание больше вас не разнимать, понял?
Он грозно посмотрел на Захария, который вмиг растерял все величие и чванство.
– Да, господин, – прошептал он и бросился бежать.
Дарвин Среброволосый повернулся к матери и сыну:
– Дерата, я не хочу, чтобы вы наказывали сына за то, что он вступился за вашу честь. Конечно, это серьезный проступок, и я придумаю для него штрафные работы, которые помогут направить его энергию в другое русло. Но на этом мы и остановимся.
Дерата слегка наклонила голову:
– Как вам угодно, господин.
– Ладно. – Он подошел к Горену: – Покажи пальцы.
Горен неуверенно покосился на мать и поднял руки. И вздрогнул, когда Дарвин Среброволосый перевернул их ладонями вверх.
– Вид ужасный, – заявил он. – Я пришлю целительницу, она смажет их мазью и наложит повязки. На два дня ты освобождаешься от работ в конюшне: тебе все равно не поднять и щепки. В один прекрасный день твои руки смогут вершить великие дела, так что не стоит портить их раньше времени.
– Спасибо, господин, – ответила вместо Горена Дерата.
– Но это не значит, что он будет предаваться лени, – ответил Дарвин. – Завтра утром, мальчик, пойдешь к магистру Альтару. Он просил выделить ему помощника, чтобы навести порядок в его кабинете и рассортировать рукописи. – Он повернулся к Дерате: – У мальчика большие способности. Их нужно развивать! Как только он вырастет, я найду им применение.
Когда наместник ушел, Горен тихонько спросил:
– Мама, почему люди так говорят? Почему они нас избегают?
– Так что же они говорят, если не считать тех глупостей, которые несет Захарий? – Голос Дераты звучал на удивление устало.
– Что мы здесь прячемся, – ответил Горен. – Что у тебя есть какая-то тайна, связанная со мной. Я сам должен во всем разобраться?
Дерата посмотрела на него и резко сказала:
– Для таких вещей ты еще недостаточно взрослый. Наслаждайся детством, оно очень быстро закончится, и не обращай внимания на глупые слухи. Не всегда за поступками скрываются какие-то секреты. Самое важное я всегда тебе рассказываю, этого вполне достаточно. – Она показала на корзину. – Ешь и ложись спать. Я посмотрю, где целительница.
Горен не знал, что хуже: боль или голод. Он схватил цыпленка и, словно волчонок, набросился на мясо, рвал его, так что кости летели в разные стороны, и жадно заглатывал куски.
А потом, сытый, откинулся на солому; глаза у него слипались. Он засыпал, и в нем уснули все мысли, кроме одной, последней.
Ладно. Мама, все еще не готова говорить о прошлом. Так что и он, в свою очередь, ничего не расскажет ей о внутреннем голосе, который явно принадлежит не ему.
Когда Горен проснулся, солнце уже давно встало, а ладони его были перевязаны. В этот момент в конюшню неуклюжей походкой вошел маленький худой человечек в широких одеждах и направился к Горену, уперев руки в бока.
– Нет слов! – сварливо начал он. – Спит среди бела дня, словно летучая мышь! Ты что, забыл, что сегодня должен был прийти ко мне?
– Должен был? – ошарашено повторил Горен и потряс головой, так что солома полетела во все стороны.
– Разумеется! Я магистр Альтар, ясно? Алхимик и учитель, и я слишком занят, чтобы тратить время на всякие бытовые проблемы. Мне обещали, что с сегодняшнего дня у меня будет помощник, который позаботится о порядке и чистоте.
– О, – испугался Горен, – простите.
– Непонятно, что в тебе нашел Дарвин Среброволосый, с чего вдруг он выбрал именно тебя, – прокаркал старик с всклокоченными длинными седыми волосами. На узком крючковатом носу примостились очки, за которыми поблескивали голубые глаза под седыми кустистыми бровями. – Но меня такое положение дел устраивает, ведь я не должен платить тебе из своего кармана. Ну, давай же, вот так!
Горен вскочил. Вообще-то ему следовало бы умыться, да и поесть он был бы не прочь. Но не решился спорить с человечком, который, похоже, имел привычку быстро выходить из себя.
– Да, господин.
– Да, мастер, – проворчал магистр Альтар. – Конечно, первым делом наведешь у меня порядок, уберешь пыль. Скажу тебе по секрету, ее там собралось довольно много. Если будешь слушаться, вести себя прилично и станешь делать все, что я скажу, если не начнешь спорить, окажешься прилежным и аккуратным, то мы прекрасно поладим друг с другом, вот так.
Один вопрос задать Горен все-таки осмелился:
– А как долго это будет длиться, мастер?
– Гм?
– Ну, уборка и все такое?
– О мальчик, скажем так, это долгосрочная работа, сам увидишь. – Старик захихикал. – Боюсь, пока не повзрослеешь, да и потом тоже, потому что, думаю, в тебе без толку бурлят хмель и солод, и когда-нибудь из них можно будет приготовить добрую кружку пенящегося пива, как говорится. Вообще-то сам я не считаю, что ты соответствуешь всем требованиям. Но ситуация меня вполне устраивает: я получаю послушного слугу, которому не плачу, вот так.
